Ещё не вечер, господа!
Шрифт:
Очкасов доложил все, что вычитал из газет. Неустроев задумался, потом резко вскочил и убежал. Не ушел, а именно убежал. От непонимания Очкасов положил голову прямо на гладь стола и стал рассматривать стену.
– Молодец, Сергей, – вывел из оцепенения голос Неустроева, – победил своей находкой врагов Отечества.
– Не понял, – напрягся Очкасов, понимая, что над ним издеваются.
Вместе с тем Неустроев продолжал:
– Генерал Куропаткин Алексей Николаевич – вот ключ к пониманию для чего появились у нас благодетели-просветители.
– Причем тут Куропаткин? Верно в газетах делали
– После заключения Портсмутского мирного договора Алексей Николаевич оказался не у дел. Как говорили наши предки – попал в опалу.
– Причем тут благодетели?
– Притом, что генерал родился в наших краях, посещает свою усадьбу Шешурина Холмского уезда, бывает здесь в городе. На улице Сергиевской в доме 16 за ним закреплен целый этаж в доходном доме. А что у нас на Сергиевской улице в доме 11, то есть прямо напротив шестнадцатого дома? Верно, там меблированные комнаты, где обитает «козлиное» стадо.
– Они хотят убить генерала? – удивился Сергей.
– Эх, ты, сено-солома! Скорее всего, в их планах вербовка генерала. Предполагаю, что такой замах могла сделать только германская разведка. Судя по наглости, ювелирной точности, должны быть именно они. Почерк их лучшего специалиста Вальтера Николаи я изучил хорошо.
– Риск для них огромный. Пошлет их генерал, куда подальше, на том и дело кончится.
– Не спеши, меня послушай. После окончания академии Генерального штаба Алексей Николаевич побывал во Франции и Германии. Задержался в Алжире, повоевал там на стороне Франции. Потом несколько лет работал в наших миссиях, был военным атташе во Франции, Иране, Китае. Короче была у немцев возможность присмотреться к нему.
– Могли бы и там подкатить, – вставил мнение Сергей.
– Тогда Мукденского сражения еще не случилось. Не обвиняли генерала во всех тяжких, а сейчас они могут к нему с жалостью и пониманием подойти, дескать вас незаслуженно обидели. А мы именно те, кто по достоинству оценит ваш талант, создаст все условия для обеспечения жизни.
– Будем ждать, когда генерал во Псков пожалует? А что в столице или в Москве к нему с тем же подойти нельзя? Хотя нет, в случае неудачи, весь скандал окажется на виду, шум возникнет такой, что утихнет не скоро.
– Соображаешь, ловишь на лету! – похвалил майор.
– Что будем делать, Кронид Нифонтович?
– Мануйлов в конце дня принесет сведения о наличии в квартире генерала экономки или сторожа. Негоже такие апартаменты без присмотра оставлять. Посмотрим, что добудет Мануйлов.
Знакомство и разговор со сторожем квартиры, отставным капитаном Корякиным Виктором Ефимович запланировали на следующее утро. Дождались, когда троица раскупорит свою благодетель и поехали на Сергиевскую улицу. Смотритель занимал комнату в передней, одну из семи, находившихся на этаже. Одинокий и все заботы его были вокруг кота Боливара. Котяра встревожился пуще смотрителя. Но поняв, что посетители худого не сотворят, успокоился. Виктор Ефимович сначала был насуплен, типа, мало ли кому потребовался генерал. Потом потихоньку оттаял и знакомство продолжилось при полном взаимопонимании.
– Генерал каждый год приезжает во Псков до или сразу после Покрова. Традиция у него такая. И еще связано с кончиной его батюшки, тоже офицера. Он тут поживет, потом едет в Шешурино, там его детство прошло, да и родня упокоена.
– Как приезд обозначается? Может местные власти получают предупреждение, может газеты извещают? Какая свита его сопровождает?
Старый солдат отвечал на вопросы, не задумываясь, при этом ни разу не спросил из чего следует такая потребность.
– Скажу больше, генерала сильно раздражает, когда ему встречу организовывают. Посему у него единожды был разговор с губернатором. Дескать приехать приехал, для чего карнавал устраивать? Правда любит в первый день во всех комнатах свет зажечь, да так ярко, что в глазах рябит. Ходит и картины на стенах рассматривает. С ним, конечно, приезжают два младших офицера, но ему не надоедают, берут под козырек и исполняют то, о чем просит.
– Тебя извещает, али как снег на голову?
– Загодя телеграмму присылает. Каждый раз одну и ту же. Покажу, они у меня все на месте.
Виктор Ефимович принес перевязанный веревкой набор сложенных листов. Развернули и прочитали. Отправление – Главпочтамт Санкт-Петербурга, потом адреса во Пскове, потом текст «Готовь мундир, проверка скачет». Без подписи.
– Это еще с Турецкой войны прибаутка затесалась. Кабы не Алексей Николаевич, косточки мои под Плевной сгнили бы.
– Там и сошлись? – спросил Неустроев.
– Нет, еще в Туркестане познакомились. А на Турецкой у нас дружба с Михаилом Дмитриевичем сложилась, – старик начал уходить в воспоминания.
– Кто таков? – спросил Неустроев.
– Что же вы генерала Скобелева запамятовали. Вот славный был вояка, пуля его не брала. Михаил Дмитриевич был постарше нашего. Он с 43, а наш с 48 года. На правах старшего всегда говорил нашему правду в глаза. Я тому живой свидетель. Ты, Алексей, говорил он, хорош на вторых ролях. Не хватает тебе решимости и твердости воли сражения выигрывать. Из тебя хороший администратор и снабженец, а вот командовать боями не лезь. И вот же прав оказался белый генерал. Мукден, будь он неладен, все карты спутал.
– Еще раз скажи, Виктор Ефимович, сколько дней проходит после получения телеграммы?
– Около недели и он туточки.
– Сейчас начну говорить, а ты, Виктор Ефимович, ничему не удивляйся и не перебивай. Потом обсудим узкие места.
Договорились до того, что Неустроев по росту и комплекции точь-в-точь генерал в молодые годы. Было заметно, что Виктор Ефимович загорелся тоже идеей вывести пришлых злодеев на чистую воду. Он приволок генеральский мундир и велел Неустроеву примерить его. Приспособили папаху и на плечи накинули шинель.
– Нет, Кронид Нифонтович, хозяин ходит по-другому, – Корякин попытался изобразить, но хромота ему помешала.
– Ты на словах объясни, авось соображу.
Ушло полчаса на то, чтобы отработать походку.
– Еще цвет волос у него другой и вообще, убранство на голове не соответствует. Оно хоть из-за папахи не видно, но перед подъездом ее придется снять. Хозяин всегда перед входом осеняет себя крестным знамением.
– Дай мне фотографию генерала, с возвратом, конечно. Хочу гримерам показать и самому пред ними предстать.