Ещё не вечер...
Шрифт:
За прошедшее время он много работал, писал музыку и романсы, много гастролировал и всегда привозил из своих музыкальных турне сувениры друзьям.
У него было много приключений и много женщин. Но он любил любовь. И как свойственно всем гениям и творческим личностям, постоянно влюблялся. Без этого он не мыслил своего творчества.
Отношения с друзьями у него всегда были тёплыми. Женщин он непременно мило целовал при встречах и расставаниях. В общении был
Женщина помнила, как написала ему стихотворение по поводу его очередной неудачной влюблённости:
Есть женщины — праздник. Легко, беззастенчиво
И ножки раздвинут, вином напоят.
О чём-то своём не сболтнут опрометчиво.
Любовью одарят, огнём опалят.
И ты разомлеешь в объятьях развратных.
Забыв на часы о жене, о судьбе.
Мгновенья, как мёд, так сладки, так приятны,
И жизнь улыбается солнцем тебе.
Но две стороны у любой, друг, монеты.
И женщин других ты встречал иногда.
Живут под Луной, лишь надеждой согреты.
С печалью в глазах. Их не старят года.
Любовь их сильна, но, увы, безответна.
Их чувства легко ты прочтёшь по глазам.
Подброшена в воздух, блеснула монета —
Кого же любить? Выбираешь ты сам.**
____
*Мои стихи
**Мои стихи
========== Глава двенадцатая. Шаг четвёртый ==========
Сколько лет прошло. Вновь шумит листва.
И сирень цветёт. За окном весна.
Только память, боль мне не притупить.
Без тебя мне, друг, всё равно как жить.
Вновь одна хожу там, где мы с тобой
До утра вдвоём были той весной.
Всё, как прежде: парк, улочки, сады.
Только я одна. Где же, милый, ты?
Неужели смог быстро всё забыть.
И любовь в тебе уж не разбудить.
Я сейчас живу миром прошлых грёз.
Я тебя люблю, ты поверь, всерьёз.
Будут дни лететь. Отцветёт сирень.
Не для нас с стобой свищет соловей.
Так прости меня за любовь мою.
Только ты пойми — лишь тобой живу.
Ты ушёл тогда, знаю, навсегда.
Я теперь одна. Лучше не нашла.
Будь же счастлив ты, милый, без меня.
Пусть любовь моя сбережёт тебя.*
POV автор
В этот момент женщину окликнули.
Опять Егор, вот неугомонный:
— Елизавета Петровна, матушка, просили привести Матрёну-ворожею, так я её нашёл! Сюды пустить или пущай в доме ожидает?
— Сюда веди, Егор, сюда. Да наливки сладкой из погреба
Егор убежал за настойкой, а к женщине в шатёр шагнула Матрёна, в пояс поклонилась барыне.
Сколько ей на самом деле было лет, не знал никто. Одевалась она, как цыганка. Неизменно черные волосы торчали из-под цветастого платка на голове. На шее, руках и даже на щиколотках босых ног звенели и переливались многочисленные цепочки, браслеты, какие-то амулеты.
— Знаю, матушка, знаю, голубушка, зачем меня пригласила, — сразу завела разговор Матрёна.
– Да, ты присядь со мной на скамеечку и подожди. Сейчас Егор твою любимую наливку принесёт.
— И присяду, матушка-барыня, и наливочки выпью. Только заболело моё сердце при виде тебя. И печаль-обиду невыносимую вижу. И любовь страшную-глубокую. И проклятье семейное вековое!
Тут появился запыхавшийся Егор. Поставил на стол бутылку наливки и гранёный стакан. Женщина кивнула ему головой, и он удалился.
Матрёна по-хозяйски налила себе наливки всклянь, выпила залпом, закрыв глаза. Прислушалась к своим ощущениям, осталась довольна, налила бокал опять до краёв и, не выпуская его из руки, присела на скамейку рядом с барыней.
— Дай, матушка, свою ручку левую. Посмотрю я, что было, что есть и что будет.
Женщина протянула ворожее руку. Матрёна взяла её одной рукой, повернула ладонью вверх, поднесла очень близко к своим глазам. Долго смотрела, не отрываясь, потом задумчиво произнесла:
— Не в этот год всё началось, матушка. Ну, как, посмотри мне в глаза.
Глаза женщины встретились с глазами ворожеи, и барыня услышала:
— Вернись, матушка, назад, на семь годков. В холодный ветреный март!
И женщина вспомнила…
***
От подруги она узнала, что ОН болен — ангина. Даже отменил все выступления. Лежит один дома и очень скучает. Она велела подать карету и поехала навестить больного, по пути заехав в кондитерскую за огромным тортом.
Дверь открыл лакей, взял у неё пальто и шарф. Также предложил отнести коробку с тортом. Она отказалась, мол, лично больному вручит и прошла анфиладу комнат, оказавшись перед маленькой дверью. Женщина постучала, раздался сначала кашель, а потом замогильный голос произнёс:
— Войдите, кого там черти принесли?
Она вошла и, смущаясь, сказала:
— Ну, здравствуйте, больной друг! Черти принесли меня, да ещё с тортом. Вот!
Женщина поставила коробку на прикроватный столик.