Ещё один плод познания. Часть 2
Шрифт:
Да, сейчас он не сбивается, он в своей стихии, подумала Аннет; такие люди, в силу присущей им тревожности, бывают очень наблюдательны...
– Я знаю, что вы рискуя жизнью спасли эту малышку и готовы были, спасая её, идти до конца, - произнесла она без восторженных ноток в голосе - просто констатируя, - и ей показалось, что девочку, чья ладонь в руке отца заметно вздрогнула, поразили именно завершающие слова.
– И продолжала, обращаясь к ней: - Могу сказать тебе одно: получение этого органа, который будут пересаживать... Элизе, - не умаляет этой твоей удивительной...
– она хотела сказать "жертвенности", но, удержавшись, остановилась и не договорила: ей, этой девочке, одиннадцать лет, Мишель
А девочка поймала этот взгляд и - может быть, отчасти для того, чтобы не надо было отзываться на смутившие её слова, протянула этот пакетик: - Хотите, мадам? Это булочки вкусные... сейчас ведь всё закрыто, а вы здесь давно, наверное...
Аннет вдруг ощутила, что ей хочется чего-то сладкого - иногда это помогает в горечи и в волнении, - а потом действительно надо бы попросить на отделении кофе с молоком, ей сделают... Взяла пакетик...
– Спасибо...
– Потом - поскольку трудно было разглядеть, - спохватилась: - А это не... кроки? В смысле, не с колбасой?
– Нет, что вы, это из кондитерской, колечки и крендельки сладкие...
Она взяла колечко... да, конечно, вот и поливка из белого шоколада...
– Большое тебе спасибо...
– "Очень чуткая, - подумалось ей, - но может ли она быть иною?... Только имея очень сильную способность к сопереживанию, можно было решиться..."
Обстановка разрядилась, и отец вдруг сказал, крутнув головой с досадой: - Центральная больница, и надо же - кофемашинка не работает... я кофе хочу...
– Спустя мгновение, кажется, осознал, насколько инфантильно это звучит, и добавил очень смущённо: - Ну, и вам, и всем остальным, кто ночью здесь, по отделениям бегать надо, чтобы исправную найти...
– Неожиданной до крайности была эта столь ребячески-эгоцентричная фраза из уст человека, считанные часы назад бросившегося спасать ребёнка из дымившейся машины и подписавшего согласие на то, чтобы его дочь... Но и это, впрочем, понятно: он, видимо, испытывает нечто подобное восторгу стоявшего на плахе и помилованного - тут самое время обнажиться детским стрункам души... И именно девочка сейчас выглядит более сдержанной; кажется, её отчасти сковывает волнение за папу, опасение, что он скажет "не то"...
Помолчав с четверть минуты, чтобы не совсем мгновенным был переход от кофейно-кондитерской темы к тому, ради чего этот человек обратился к ней, Аннет промолвила - осторожно, взвешивая слова, чтобы не дать невольно намёка ни на что конкретное:
– Я не имею права раскрывать кому бы то ни было имена и обстоятельства, связанные с этим донорством... Но могу сказать вам уверенно: даже если бы вам что-то касающееся их и приоткрылось, это было бы для вас... скажем так... не нужным, не живительным, а... лишним и напрасно беспокоящим знанием. Лишнее знание, - подчеркнула она, взглянув на него с неким оттенком доверительности; так смотрят в глаза тому, с кем объединяет посвящённость в нечто доступное далеко не всем...
– вы - я не сомневаюсь, - понимаете, что это такое...
"И действительно, зачем им знать... Зачем им знать причины того, что сделал Мишель? Ведь не они погубили ту фарфоровую чашечку, которую он не мог спасти когда-то... Её - не мог... и потому влеком чувством долга, ощущаемого как боль - и вину, хоть и не было в том вины, - пытаться спасать другие такие вот чашечки, - Аннет посмотрела на девочку; та вслушивалась в разговор с таким выражением лица, что было ясно - она не забудет ни слова, ей предстоит всё это впитывать в душу... Ну что ж, так тому и быть; пережив этот вечер и эту ночь, нельзя не расстаться навсегда с безмятежностью...
– И ведь я тоже не знаю, почему она вызвалась на такое... и что, быть может, искупали они, продираясь сквозь стёкла к той крошке за секунды до взрыва..."
Мужчина тоже чуть помолчал.
– Лишнее знание, - повторил он затем и сказал с горькой убеждённостью: - Да, конечно, ещё бы не понимать!.. От того самого плода познания до открываемых в самом себе чувств и мыслей, о которых лучше бы и понятия не иметь... Но бывает так, что житейское вплотную соприкасается с метафизическим, и на происходящем с тобой чувствуешь, - он отвёл глаза, обдумывая, как бы точнее выразиться, - чувствуешь руку Промысла... и тогда уже меньше щадишь себя, и тянешься, даже боясь, что может обжечь...
"Руку Промысла... Да, у них тоже что-то непростое в прошлом..."
– Но если и так, - произнесла Аннет всё ещё медленно, всё так же тщательно избегая того, что могло бы хоть чуточку приподнять завесу над её тайной, - не только вы ощущаете на себе некий долг, повинуясь которому обрекаете себя на что-то... Вы - в том числе, но не только... Получение этого органа, - добавила она, - имеет, поверьте, длительную предысторию...
– Получение... или обретение, - очень тихо и полувопросительным тоном отозвался он, не совсем ясно к кому обращаясь... Наверное, риторически - к самому себе... "Обретение..." Да, для него... для них - именно так, это возвышенно-церковное слово, а он, наверное, не атеист, если говорит о Промысле... Она опять помолчала несколько секунд, и ей всё-таки показалось - он надеялся на реакцию, хотя и не до такой степени, чтобы "рассчитывать" на неё...
– Можно мне узнать ваши имена?
– спросила она, - при том, что себя я назвать, простите, не смогу?
– Да, - оживлённо ответили они оба... затем отец продолжал: - Мы запретили разглашать, потому что, сами понимаете, пресса житья не дала бы... но вам-то я, конечно, скажу. Меня зовут Андре Винсен, мою дочку - Жюстин... Жена моя, Луиза, в детской реанимации сейчас, она будет... дай Бог... с малышкой и после пересадки... Мы вообще не отсюда. Мы едем сейчас к моим родителям - это полтора часа езды, - потому что они знают о том, что мы сопровождаем Элизу, а по радио и в газетах будет утром о девочке, которая собиралась... и они поймут, что это она, Жюстин; и мало позвонить, что это отменилось, - они должны её видеть, иначе... опять же, сами понимаете...
Пока он всё это говорил, в сознание Аннет более глубоко впечатались те его слова - "получение... или обретение", - и она подумала: нет, тут, наверное, не просто христианская риторика, хотя мне, конечно, можно сделать вид, что я воспринимаю эту фразу именно так... Не такой это человек, чтобы не понимать смысловых оттенков, прекрасно он их понимает... он надеялся на мой ответ, который подтвердил бы ему: предысторию имеет "обретение" донорской почки, ПОЛУЧЕНА же она раньше и не РАДИ Элизы и Жюстин. "Нет, я не стану это подтверждать, я не пойду на однозначную ложь, ему придётся примириться с тем, что ответа на этот полувопрос не будет. И всё-таки, - осенило её вслед за тем, - у меня есть нечто такое, что я могу им дать!.."
Она достала из сумки сложенные вдвое листы "Сказания об Избавителе", которое думала перечитать в свободное время на работе и не вынула, спеша сюда. Текст, распечатанный на домашнем принтере, был без имени автора.
– Вот, возьмите, - она протянула ему листки, расправив их.
– Вы просто обязаны это прочесть. И вы, и ваша жена... и ты, Жюстин...
– Большое спасибо, - сказал Винсен, глянул на первый лист... кажется, различил, несмотря на темноту, название, потому что брови его чуть удивлённо приподнялись...
– Но чья это вещь? И как же мы вам отдадим?