Еще один шпион
Шрифт:
Хотя с другой стороны – о каких мозгах речь, когда девчонка спустилась в темный подвал с тремя парнями в черном, один с накладными клыками, – то ли готами, то ли сатанистами, то ли черт знает с кем?.. Зачем, спрашивается? На «групповуху» нарваться? Хотя... Ну, спустилась. Ладно, Рыба хорошо понимал, почему спустилась. А что ей еще делать? На Введенском кладбище хороводы водить со всякими идиотами? Или сидеть дома, к завтрашней лабе готовиться? Кстати, лаба... Рыба готов был руку дать на отсечение,
– Начинаем обряд посвящения! – прежним замогильным голосом объявил Вампирыч. – Посвящается в диггеры раба необученная Пуля...
– Вначале расскажите, мальчики, что я должна делать, – сказала она. – На Введенском землю могильную дают есть, кровь с кровью мешают, черную кошку душат, пентаграммы всякие рисуют... Мне это не нравится...
– Должна расчленяться на кусочки, – вздохнул Айва.
Рыба дал ему подзатыльник.
– У нас таких глупостей нет, – сказал он. – Никаких пентаграмм, никаких заклинаний, и черных кошек мы не душим. Это – для придурков. Если очень хочешь, могу диггерские стихи тебе прочесть.
Пуля покачала головой. Она не очень хотела.
– Мы не готы в обычном понимании. То есть когда-то были готы, но это скоро задрало. Они только наряжаются, кропают депрессивные стихи и соревнуются, кто из них несчастней...
Айва принял последнее на свой счет, пробормотал: «Блин, опять начинается...»
– Ну а кто вы сейчас? – спросила Пуля.
– Мы – диггер-готы! Подземные готы! – встрял Вампирыч. – Или просто – диггеры! Мы ходим под землей!
– Ходите, ага, – улыбнулась Пуля. – Как по Тверской? Туда-сюда?
Вампирыч куртуазно блеснул накладными клыками и снова приложился к бутылке.
– Ты что! Мы ищем вход в преисподнюю...
– В таких нарядах? – Пуля хихикнула.
Вампирыч сразу заткнулся. Сегодня их одежда явно не подходила для «закидки».
– Не смейся, – строго сказал Рыба. – Альпинисты тоже ходят в горы, но это ты прогулкой по Тверской не называешь? Подземелья – те же горы, только вывернутые наизнанку. Это дикий мир, да еще без света, воздуха, простора... И он действительно ближе к...
Рыба замолчал и показал пальцем вниз.
– В общем, если хочешь, мы тебя примем в наш союз. Ты будешь одна из нас.
– Вместе будем по говну бродить, – печально проговорил Айва. – Готовь спецодежду.
Пуля молчала, видно, представляя преимущества присоединения к диггер-готам.
– Ты шутишь?
– Какие тут шутки, – сказал Рыба. – Айва прав. Основные ходы по канализации. Без говна тут никак не обойдешься. Москва съедает миллионы тонн продуктов, а отходы сбрасывает сюда. Сразу имей в виду.
Пуля скривилась. И с некоторой
– Да, перспектива не радует. А как вы меня будете посвящать?
– О-о-о! – Вампирыч многозначительно подкатил глаза. Белки блеснули в тусклом свете свечей. – Есть очень приятный и красивый обряд. Он называется «ложе любви»...
– Да никак, – недовольно перебил его Рыба. – Потянем кровянки массандровской, выкурим по сигарете. А потом «закинемся» недалеко, по сухому...
Он показал на коридор, куда уходили трубы.
– А что там? Страна Урбания? – девушка улыбнулась.
– Коллектор. Выход на теплотрассу.
– И вы там были уже? – Пуля взяла двумя руками протянутую бутылку, немного отпила из горлышка.
– Я был, – сказал Рыба. – Но далеко не ходил, разведал немного. Там, где сухо.
Они уселись на застеленные газетами пыльные трубы. Бутылка пошла по кругу.
– В некоторых союзах девушек принимают после этого самого, – многозначительно изрек Вампирыч. – Кровать устраивают и испытывают...
– Дурак! – сказала Пуля, но без особого возмущения. Когда вино вернулось к ней, она только пригубила и передала Айве. А он, видно, в тот момент мысленно ее, Пулю, расчленял, или стихи свои поганые сочинял в уме, или у него просто руки кривые. Короче, бутылку он выронил, та звякнула и покатилась в сторону коридора, оставляя за собой темную дорожку.
– Б...дь!! – заорал Вампирыч и замахал руками, но бутылку, конечно же, не поймал.
Она еще раз дзынькнула где-то в темноте. Прибыла на место, значит. Рыба пнул Айву ногой, и тот поскакал на четвереньках спасать то, что еще можно было спасти.
– А вот все-таки не раскололась, интересно, – сказала Пуля, чтобы как-то замять неловкую паузу.
– Толку-то, – хмуро сказал Вампирыч. – Все равно все разлилось...
– А почему вы его Айвой зовете? – спросила она. – Это его готское прозвище такое?
– По-готски он Кассиус, – сказал Рыба. – Я в припадке бился, когда узнал. Ну какой он на хрен Кассиус? Он стих когда-то сочинил про то, как хочет умереть. На английском. «I wanna die» называется. Айванадай, айванадай, и так тридцать четыре раза. Ну а мы его для краткости просто Айвой зовем...
– А ты? – Пуля посмотрела на Рыбу. – Почему ты Рыба, а не какой-нибудь...
Ее прервал вопль Айвы:
– Народ! Свет, срочно! Я тут нашел что-то!
Они вскочили. Лучи фонарей выхватили из темноты тощий готский зад Айвы, копошащегося под одним из электромоторов.
– Что там у тебя?
Айва сел, держа в руках какой-то пухлый сверток.
– Вот, там лежал... Бутылка за мотор закатилась, я не смог сразу найти, шарил-шарил... А там что-то мягкое, я и не понял сразу.