Еще один шпион
Шрифт:
Вампирыч выхватил у него сверток, развернул. Что-то упало на пол с тяжелым металлическим стуком. Рыба первый успел, поднял. Это был нож в кожаных ножнах. Увесистая рукоять удивительно пришлась по руке, легла как влитая. Потом на свет показался черный, ромбический в сечении, обоюдоострый клинок с белой окаемкой заточки по краям. Самый настоящий боевой нож...
– Ни фига с-се! – прошипел Вампирыч и затряс свертком, как бешеный.
Это не сверток оказался, а комбинезон. Грязный, вонючий, весь заплесневелый, будто из помойки. Не разобрать, то ли камуфляжные пятна на
– Не трогай! – сказал Рыба. – Может, это отравляющий газ...
Он поднял прибор. Что-то типа лыжных очков – «консервов»: стекла слегка затемненные, широкая резинка с регулятором-застежкой. Только не лыжные, это точно. На верхней планке – кнопки с пиктограммами. И сбоку на дужках кнопки... Одну пиктограмму даже Вампирыч расшифровал сходу: кружочек с вертикальной линией внутри и надпись «on/off». Он жал на нее, жал, ничего не включилось.
– Где это было? – спросил Рыба.
Айва покосился на него как-то странно, Рыба посмотрел на свою руку и понял, что до сих пор сжимает нож, и даже выпускать его не хочется, до того приятно он сидит в кулаке.
– Вот тут, в самую щель заткнуто было, между полом и двигателем... Кто-то спрятал, видно.
Рыба заглянул с фонарем под этот мотор, потом под другой. Ничего больше не нашел.
– Мальчики! Но раз кто-то оставил здесь свои вещи, он обязательно за ними вернется, – сказала Пуля.
То-то и оно. Все посмотрели на валяющийся комбинезон. Его обладатель был выше Вампирыча почти на голову. И шире раза в два. И боевой нож впридачу...
Рыба обшарил все карманы – их там штук сто было, не меньше, на комбинезоне этом – нашел только моток лески и куски какой-то осклизлой плесени. Похоже, когда-то это было едой.
– Я думаю, все это валяется здесь давно, – сказал он. – Месяцы. Может, годы. Вряд ли кто-то вернется.
– Знать бы еще, кто это был, – сказал Айва и поежился.
– А кто? – спросил Вампирыч. – В смысле, кто это был?
– Диггер, наверное, – сказал Рыба. – Хотя... Вон, Крюгера взять, он с такими ножами в минус не спускается. У него таких нет просто. И очки эти с кнопками...
– Слушайте! – вдруг осенило Вампирыча. – Так ведь это барахло немалых денег стоит! Реально сотни долларов! Даже комбез этот – смотрите: и лейбы какие-то хитрые... «ю-эс-эй край прекишн», и... старый, сырой весь, а не рвется!
Он потянул, будто хотел разорвать комбинезон пополам, но у него ничего не получилось.
– Давайте загоним кому-нибудь! Мы это нашли – значит, оно наше! И нож этот, и очки с кнопками! Может, там видео какое крутят по этим очкам, я читал про такое! Блин!
Он закрутился ужом, глаза загорелись.
– Пуля! Ты ведь стирать умеешь? Во, выстираешь эту руину – в долю войдешь!.. – Он рассмеялся смехом абсолютно счастливого человека. – А то говоришь – гуляете без толку!.. С толком гуляем! С толком!
Но Пуля чего-то
– Ничего я такого не говорила, – ответила она неожиданно резко. – И стирать я ничего не буду. Сам стирай, если тебя из дома не выгонят. Хотя, если честно, я бы на вашем месте оставила все, где оно лежало, и свалила отсюда, и дорогу позабыла.
– Ты чего? – удивился Вампирыч. – Вот это все – бросить? Кинь дурное. Вот сейчас закинемся, пошарим часок-другой, еще чего-нибудь сыщем, вот увидишь!
– Я не пойду, – мотнула головой Пуля. – Я вам серьезно говорю. Мне не нравятся эти вещи. Я бы не связывалась.
– Да ё-мое! Как это не пойдешь?! Мы тебя сюда привели, показали секретное место, а сейчас – что? До свиданья, мальчики? Да ты знаешь, что за такое бывает?
– Бритвой по горлу, как говорится! – обрадовался Айва.
Тут Рыбу окончательно все достало. И неудобно жутко за Айву и за Вампирыча, и за все на свете, и еще злость такая взяла на саму эту Пулю – ну почему она, такая вроде бы неглупая, такая не похожая на прочих галок, смелая, красивая до мурашек по коже – почему она все-таки оказалась такой... ну, обычной дурой, короче? Чего ввязалась, чего приперлась сюда? Думала, тут модный клуб с дизайнерскими штучками? Все в одеколоне и гимны поют?
И Пулю тоже достало окончательно:
– Да что вы ко мне привязались! – звонко выкрикнула она. – Посвящение! Подземные готы! Романтика! А на самом деле то предлагаете по говну ходить, то намеки гадостные, то чужие вещи присваивать, а теперь, оказывается, я еще вам обязана?!
– Все! Хватит!! – во всю глотку гаркнул Рыба. Он даже рад был, что так получилось. – Пусть валит, если хочет!.. Блин!!. А если скажешь кому обо всем этом, то я...
Рыба попытался чего-нибудь такого придумать, но не придумал, слишком расстроился.
– Короче, и в самом деле: забудь сюда дорогу, Пуля. Все, гудбаюшки.
Пуля опять тихо выдохнула, будто сказала «а-а», только на этот раз у Рыбы возникло подозрение, что просто презрительно хмыкнула. И пошла наверх.
Кафе «Козерог» на Новинском бульваре. Просто – «Козерог». «Козер». «Рог». И уже слюнки текут, а пальцы рыщут в поисках прохладной, чуть влажной ручки пивной кружки.
Все просто. И чем проще, тем лучше.
Вот лопнувшие вдоль жареные сосиски. Вот горка зеленого лука, политая кетчупом. Отбивная «по-диггерски» – щедрый ломоть мяса в два пальца толщиной. Легчайшее пиво, после десяти бокалов которого аппетит не гаснет, а бурлит, скребет когтями по стенкам желудка и требует еще. Верткий как ртуть шеф-повар Матвей Хабибулович в своем застиранном фартуке. Тихая музыка, на которую внимания не обращаешь, но плывешь с нею по зеленым равнинам и холодным свинцовым морям. Диггеры – пьяные и трезвые. Много диггеров. Рогот диггеров. Байки диггеров. Зачарованная тишина, когда кто-то из «знающих» спустился на третий уровень и поднялся живой, и рассказывает о том, что видел... или, наоборот, ничего не рассказывает, молчит в тряпку, но – вот он сам! он там был, он частица этого!