Эсеры. Борис Савинков против Империи
Шрифт:
Утром 19 июля из Финляндии в Петербург приехали террористка и боевик из отряда «Карла». В столовой на Вознесенском проспекте, против военного министерства, штабной писарь подал ей условный знак столовым ножом, что министр на Военном совете в здании министерства. Террористы пошли на места, выбранные для стрельбы и были взяты полицией, отобравшей у них четыре браунинга с запасными обоймами.
Вскоре после этого провалился план взрыва петербургского градоначальника генерала Драчевского, вдруг не появившегося на месте, где его ждали два члена отряда «Карла» с бомбами. Все неудачные теракты были утверждены и одобрены Азефом.
«Карл» провел совещание отряда на базе в Финляндии и предложил Азефу и Центральному комитету провести каскадный террористический акт – одновременно убить главного имперского тюремщика Максимовского, петербургского градоначальника Драчевского, министра юстиции Щегловитова, а потом взорвать Совет Министров во время чрезвычайного заседания. Министр юстиции и градоначальник должны были быть застрелены при выезде к месту расстрела главного имперского тюремщика.
Утром 15 октября 1907 года приехавшие из Финляндии террористы «Летучего отряда» с бомбами и револьверами заняли места по боевому расписанию, ожидая сигнала от Рогозинниковой, которая после расстрела Максимовского должна была выбросить из окна тюремного управления револьвер, а агент, увидевший это, успел бы предупредить боевиков, охотившихся за Щегловитовым и Драчевским, что бы они вышли на их маршруты.
Рогозинникова зашла в Главное тюремное управление, застрелила генерала Максимовского, но выбросить пистолет в окно ей не дали. Террористы «Летучего отряда» сдали бомбы техникам и вернулись на финскую базу. «Карл» послал своих террористов убить сановников, прибывших 18 октября на похороны Максимовского, но их взяли с бомбами и револьверами у входов на Волково кладбище. Когда Азеф рассказал Герасимову, как «Карл» собирается взорвать Совет министров, главный имперский охранник потребовал у главного имперского террориста любой ценой выдать ему руководителя «Летучего боевого отряда Северо-Западной области». Пока Азеф и Герасимов торговались боевик «Карла» Александра Севастьянова 21 ноября швырнула бомбу в московского генерал-губернатора и командующего Московским военным округом генерал-лейтенанта С.К.Гершельмана. Генерал-лейтенанта контузило взрывом, а Севастьянову, крестьянскую фельдшерицу, повесили 7 декабря по приговору военного суда. Через день империя читала в эсеровской газете «Знамя труда» ее некролог: «К числу самоотверженных бойцов террора, погибших от руки палача, прибавилось новое имя. В Москве казнена А. Севастьянова, с бомбой в руках вышедшая по поручению Центрального боевого отряда Партии социалистов-революционеров на московского генерал-губернатора Гершельмана. Покойная стала в ряды Партии социалистов-революционеров еще тогда, когда последняя только зарождалась. В конце 1901 года она была уже арестована и сослана на шесть лет в Сибирь, откуда вскоре бежала и с тех пор неустанно вела трудную, замкнутую от мира, суровую конспиративно-боевую работу. Мир ее праху! Живая душа ее не знала мира, и самая смерть ее является таким же призывом к упорной, самоотверженной борьбе, как вся ее жизнь».
Герасимов и Азеф зарабатывали деньги, чины и ордена, а революционная империя жила насыщенной террористической жизнью. Осенью и зимой 1907 года в Брянске застрелили жандармского ротмистра и помощника пристава, на Волыни – полицейского надзирателя, ранили начальника тюрьмы и полицмейстера, в Пензе под аккомпанемент взрывов убили губернатора, ранили полицмейстера, в Астрахани застрелили начальника тюрьмы, в Оренбурге – заместителя прокурора, в Ярославле – тюремного надзирателя, на Урале – жандармского ротмистра, в Уфе – тюремного инспектора, в Одессе – пристава, его помощника, околоточного надзирателя и охранявших их городовых, ранили полицмейстера, в Севастополе бросили бомбы в коменданта города и в охранное отделение, затем взорвали тюрьму, из которой бежали десятки заключенных, в Красноярске застрелили председателя военно-окружного суда и начальника тюрьмы, в Тобольске – начальника тюрьмы, на Северном Кавказе – генерал-губернатора, в Туркестане – жандармского полковника, пристава. Под аккомпанемент взрывов и выстрелов в Российской империи открывалась Третья недемократическая Государственная Дума. На ее первом собрании император Николай II произнес: «Помните, что вы созваны мной для содействия мне в деле укрепления у нас порядка и правды. Напоминаю о своих неоднократных указаниях, что нарушение чьих-либо прав собственности никогда не получит моего одобрения». С этого момента империя и монархия начала обратный отсчет своего последнего десятилетия.
Эсер-литератор и охотник за провокаторами В.Л.Бурцев обратился к «Карлу» со сведениями о подозрительных моментах в террористической деятельности Азефа и в «летучем боевом отряде» заговорили о возможном неподчинении куратору из Центрального комитета, сразу вспомнив, что сбои в террористической работе начались с момента их подчинения Азефу. Главный имперский провокатор теперь должен был так выдать «Карла» Герасимову, чтобы не выдать себя товарищам по оружию.
Азеф дал охранникам очень подробное описание «Карла», которое они до сих пор не имели и сказал, что его база находится в Финляндии, рядом с границей и с железной дорогой, сказав Герасимову: «Пока он на свободе, вы ни когда не сможете быть спокойны: у него всегда полно разных планов, один смелее другого». Охранники, сыщики, филеры установили круглосуточное наблюдение на всех железнодорожных финских станциях у российской границы и в конце ноября 1907 года в местечке Коломяки «Карла» с архивом «Летучего боевого отряда» по личному приказу Столыпина в нарушение всех финских законов арестовали и вывезли в Россию. Только через полмесяца Азеф сообщил Герасимову, что арестованный в Коломяки террорист отряда «Карла» и есть сам «Карл», Альберт Давыдович Трауберг, 1880 года рождения. В архиве «Летучего боевого отряда Северной области» были не только автобиографии и фото всех его членов, но и план взрыва Совета Министров.
Один из членов отряда «Карла», Всеволод Либединцев, мать которого была итальянкой, несколько лет жил в Италии под именем Марио Кальвино и с этим паспортом вернулся в Россию, как астроном и математик работать в Пулковской обсерватории, а как боевик – совершать террористические акты против самодержавия. Талантливый и богатый Либединцев, знавший английский, французский, немецкий, итальянский языки, блестящий математик, имевший научные труды, музыкант и художник, товарищ выдающегося писателя Леонида Андреева, приехал в Петербург как корреспондент нескольких итальянских газет и был аккредитован в Государственном совете, где заседал Совет министров, и в Государственной Думе. Динамит для взрыва заседания Совета министров, на которых почти всегда присутствовали в корреспондентских ложах журналисты, Кальвино планировал пронести на себе и в портфеле.
«Карл» не говорил Азефу имени Либединцева, но сказал, что взрывать Столыпина и министров будут корреспонденты, и что бомбы, возможно, уже в здании Государственного Совета. После ареста «Карла» в Финляндии с планом взрыва в Государственном Совете, несмотря на общероссийский скандал, начали досматривать одежду и личные вещи, а всех аккредитованных журналистов подвергли тотальной проверке. Бомб в здании не нашли, динамита при обысках-досмотрах не нашли, эсеров-корреспондентов также не нашли, но Герасимов просто заявил, что предотвратил взрыв правительства и, как обычно, был награжден и обласкан. Во главе «Летучего отряда» вместо «карла» стал Либединцев-Кальвино и начал готовить убийства великого князя Николая Николаевича и министра юстиции Щегловитова.
Либединцев подготовил теракт и доложил о нем Азефу. 1 января 1908 года царь устраивал в Зимнем дворце торжественный прием для сановников, и несколько групп боевиков должны были взорвать Николая Николаевича и министра по дороге к императору. Азеф бросился к Герасимову, а тот – к взрываемым сановникам отговаривать их ехать к царю на прием. 1 января 1908 года маршруты к Зимнему дворцу от домов великого князя и Щегловитова были забиты филерами и сыщиками, получившими приказ арестовывать всех бомбистов, и вообще всех, кто может вызвать подозрение. Герасимов руководил захватом «Летучего отряда» из кафе-кондитерской на Михайловской площади, напротив дворца великого князя. Из этой же кондитерской руководил своими террористами Либединцев, и его служба наблюдения первой опознала Герасимова и его штаб. Террористы тихо и незаметно снялись со своих маршрутов, и ушли из-под наблюдения.
Полтора месяца «Летучий отряд» во главе в Кальвино-Либединцевым чуть-чуть не ежедневно с бомбами и револьверами в полном составе выходил на петербургские улицы взрывать сановников и везде натыкался на филеров. Полицейские видели, что боевики «Карла» идут напролом, и не хотели при аресте взрываться вместе с ними. Когда подробности всей этой неимоверной истории узнали в Европе во всех ее неприглядных для монархии деталях, разразился грандиозный шумный скандал, во время которого империя в очередной раз хохотала над своими сановниками, которые весь январь и февраль 1908 года боялись высунуть свой нос на петербургские улицы даже для царского доклада. Монархическое правительство жило на осадном положении и об этом знала вся страна, молодежь которой читала манифест террористов «Летучего отряда»: «Мы хотим пойти на смерть рядовыми безымянными солдатами партии».
Когда абсурдность этого самодержавного позора превысила все мыслимые пределы, Герасимов под угрозой разоблачения заставил Азефа выдать боевиков «Карла», хотя они оба понимали, что это конец провокаторской эпопеи главного имперского сексота. 20 февраля 1908 года девять боевиков Либединцева с бомбами и револьверами были взяты недалеко от домов великого князя Николая Николаевича и министра Щегловитова. Несмотря на продуманность арестов, все они оказали вооруженное сопротивление, но бомб им взорвать не дали. Боевики «Карла» вообще не встречались друг с другом на явках и конспиративных квартирах, а разговаривали только в петербургских церквях, на коленях во время всеобщей молитвы, и определить их без предательства было невозможно. В Партии социалистов-революционеров в открытую грозно заговорили, что провокатор находится в Центральном комитете, и для Азефа начался обратный отсчет его предательского времени.