Эскейп
Шрифт:
Хотелось бы мне убедить себя ещё и в том, что Линк не заслуживает смерти.
Когда-то я думал, что этому парню можно доверять…
Пора бы уже запомнить раз и навсегда, что в этом мире доверять нельзя никому.
– А что если отсчёт времени уже начался? – разворачивается к Ханне Линк, но та игнорирует его вопрос.
Я не видел Линка уже несколько месяцев и, признаться, был даже рад, что этот скользкий тип наконец-таки куда-то исчез. В штабе ходили слухи, что его взяли во время выполнения одного из заданий и приговорили к казни в «Моджо» – одной из
Уж не знаю, кому обязан этой встречей и что на самом деле произошло с этим парнем, но точно знаю, что, следуя кодексу повстанческого движения, мы не выдадим себя, будучи не уверенными в том, кто стоит за этой игрой.
Глупо указывать друг на друга пальцем, когда у каждого грешков за спиной хватает и каждому есть чем и кем рисковать.
Не придя к согласию, все рассаживаются по матам и минут десять, в полной тишине, сверлят рулетку глазами; Арс при этом негромко посмеивается и смотрит на рулетку так, будто одним взглядом пытается её раскрутить.
А после жалких десяти минут тишины наступает полчаса баталий, необоснованных доводов и пустого сотрясания воздуха.
– Я согласна, – Ханна опускается на мат рядом со мной, но безразличие в её взгляде адресовано продолжающим спорить: Марше, Шону и Линку.
А я смотрю лишь на Ханну. Мне нравится её профиль. Если бы я был художником, уверен – захотел бы нарисовать её с этого ракурса. Идеально прямой нос, слегка поджатые лишённые пухлости губы, острый подборок, ярко выраженные скулы… Лицо этой девушки лишено мягкости, смазливости и того кукольного очарования, что так любят большинство парней. Красота Ханны настолько холодна, что я буквально ощущаю, как невидимые ледяные волны, что исходят от этой девушки, скользят по моей коже, вызывают мурашки и желание поёжиться. Но что ещё более странно – мне нравится это ощущение. И ещё больше нравится, КАК она смотрит. Никогда не встречал девушку, чей взгляд одновременно вызывает отторжение, невидимым кулаком ударяет под дых и в то же время приковывает к себе так сильно, что вопреки всему отвести взгляд от её лица становится болезненно невозможным.
Всё больше и больше…
Я до сих пор на неё смотрю.
И мысли мои начинают путаться.
– Я согласна, – своим низким, прохладным голосом повторяет Ханна и поворачивает голову ко мне.
Первый раз в жизни девушка заставляет меня растеряться. Пусть внешне этого не понять, но внутри… Мне только остаётся радоваться, что Ханна не способна видеть, что сейчас, чёрт возьми, творится с моими внутренностями, которые сжимаются при виде её бесстрастного лица наделённого удивительной властью…
Не та ли это красота, из-за которой в древние времена между мужчинами разворачивались целые войны?
– Что? – слегка сдвигает брови к переносице и глаза щурит. – Передумал?
– Нет, – беру контроль над телом и разумом.
Ханна вздыхает, будто поверить не может, что пошла на это, и переводит взгляд на Маршу, которая теперь пытается
– Мы не умрём! Всё будет хорошо, я обещаю! – заверяет Марша.
Слышится смех Арса.
– Что мне делать? – голос Ханны вновь возвращает моё внимание ей. – Ты сказал тебе нужны…
Не позволяя ей договорить, делаю выпад вперёд, одной рукой хватаю её сзади за основание шеи, а второй с силой зажимаю рот. Одновременно с этим, толкаю Ханну на себя, прижимаю к груди и быстро, но понятливо шепчу на ухо:
– Ни слова о нашем разговоре в туалете. Не здесь.
Ханна замирает в моих объятиях, буквально столбенеет. Слышу лишь, каким частым и резким становится её дыхание, и чувствую, как громкие удары сердца проходят через моё тело.
Дёргается.
Не отпускаю.
– Прослушка, – шепчу ей на ухо, и Ханна прекращает попытки вырваться.
Немного ослабляю хватку и убираю ладонь с её рта.
– В первой комнате я ничего не нашёл, – шепчу, вдыхая аромат её волос. – Скорее всего, они решили притупить наше внимание, чтобы мы вели себя раскрепощённей. Думаю, ты успела понять, что каждому из нас есть что скрывать. В этой комнате микропрослушивающие устройства в двух из четырёх углов. В туалете – чисто.
– Зачем им прослушивать нас?
– Главный вопрос в том, зачем было создавать видимость, что нас не слышат?
– Они хотят услышать что-то конкретное, – спустя паузу шепчет Ханна.
– Вероятно.
– И вероятно от тебя, – и вновь дёргается. – Отпусти, – шепчет требовательно. – Не вынуждай меня жалеть, что я согласилась на…
Вновь усиливаю хватку:
– Мы ещё не договорили. Или тебя волнует, что думают о нас остальные? Смотри, как притихли.
– Я бы с радостью, но ты мне голову повернуть не даёшь.
– Пусть думают, что я тебя утешаю.
Был уверен – снова попытается вырваться, ведь я её гордость задел, но эта девчонка вновь меня удивила… тихим, ядовитым смешком:
– Может мне ещё притвориться, что я рыдаю здесь в три ручья?
– Ты умеешь рыдать? – не желая того, усмехаюсь в ответ.
– Я же сказала: могу притвориться.
– Эй, может, хватит там уже зажиматься, а? – раздаётся возмущённое всхлипывание Кайлы. – Чед недавно умер! На очереди кто-то из нас, а они тут… Время нашли!
Разжимаю руки и позволяю Ханне отстраниться. Но она не спешит уходить – по-прежнему находится близко, практически нос к носу со мной, и глаза её, которые смотрят в мои, вновь гипнотизировать начинают. Стопорят меня.
– Им мы говорить ничего не будем, угадала? – спрашивает тихо, имея в виду прослушку.
– Нам это не выгодно.
– Нам?
Отвечаю утвердительным взглядом, и впервые слышу, как эта девушка устало вздыхает, в то время когда в глазах её вспыхивают огоньки осуждения. Но она не спорит, опускается на мат рядом со мной и припадает спиной к стене.
– Почему он смотрит на тебя так, будто готов убить? – кивает на Линка, который в свою очередь испепеляет взглядом меня.
– Ревнует, наверное, – дёргаю плечом.