Если копнуть поглубже

Финдли Тимоти

Люк вытащил его и заглянул внутрь: никаких денег, но все карточки на месте. Женщина из Китченера. Люк помнил ее имя по газетным отчетам. Патришия Джексон. Жертва номер один.

Так.

А что дальше?

Без десяти семь появилась патрульная машина с двумя полицейскими. Завидев Джесса и Люка, они остановились. Один из них вышел из автомобиля.

— Доброе утро.

— Доброе утро.

— У вас все в порядке?

— Нет, — ответил Люк. — Он умер.

Из машины с сотовым телефоном в руке вышел второй полицейский.

— Знаете, кто он такой?

— Да, мой дядя.

— И?..

— И…

Я думаю, вам лучше посмотреть вот это. Это было в его кармане.

Люк отдал бумажник первому полицейскому.

— Так-так-так, — пробормотал тот и протянул бумажник товарищу. — Так-так-так.

Вызвали «скорую помощь». Люк был допрошен. Все как полагается. Вскрытие покажет, что произошло. Ясно одно: Люк чист. Вне подозрений. Один из полицейских знал, кто он такой.

Со временем — через месяц — вердикт о кончине Джесса будет весьма неопределенным: смерть от передозировки, преднамеренная или случайная. Спорное утверждение. Но это вряд ли имело значение. Зато вердикт по поводу трех жертв был категорическим — основание: отношения Джесса с Ленор Арчер и найденный в его комнате выданный Маргарет Миллер и не предъявленный государственный чек.

И еще: убийства прекратились.

Что бы ни говорилось о Джессе, он на свой печальный манер все-таки любил жизнь — или быть живым. И как-то сказал: Не знаю, что бы я делал, если бы не было завтра.

Иди с миром, уходи с миром, думал Люк, глядя, как тело Джесса грузили в «скорую помощь». Исчезай, как улетает ветерок: шорох, мгновение — и все.

Выводы

Справедливость, объята Кошмаром, Стыдится своей наготы. Подает тебе время знаки Всякий раз, как целуешься ты. В суете, тревогах, мигренях Жизнь твоя незаметно пройдет, День за днем — как одно мгновенье, Время свое всегда возьмет. У. Х. Оден «Как-то вечером я вышел прогуляться»

1

Воскресенье, 9 августа 1998 г.

Джейн все еще не привыкла просыпаться одна: рука по-прежнему тянулась найти Гриффа, глаза пытались обнаружить его в постели, уши — различить его дыхание, ей недоставало запаха его кожи и прикосновений беспокойных пальцев его ног.

Но… он исчез.

Зато появился другой мужчина — не ее, а женщины, чье имя ни выговорить, ни написать — Агнешка. Джейн и не называла его — только помнила произнесенным голосом того, кого почти не знала, но тем не менее любила.

Джейн откинула одеяло.

Уилл ее ждет.

Хотя нет, не ждет — бросил ждать много дней назад. Теперь его выживание всецело в руках Мерси.

Босая, но в халате, который однажды в шутку был наречен пеньюаром, она слушала с верхней площадки лестницы доносившиеся из кухни звуки. Закрыла глаза и втянула носом аромат кофе, тостов и ветчины — исключительно воскресной еды. За ее спиной в спальню прошмыгнул Редьярд, никак не прореагировавший на присутствие Джейн. Он тоже скучал по Гриффу, и, более того — все еще ждал его возвращения.

Джейн обхватила пальцами перила балюстрады.

Держаться!

Деревянные

ступени холодили ей ноги. Должно быть, где-то открыта дверь. У кого-то косили траву, скорее всего, у миссис Арнпрайр: она назначает мальчишке приходить к семи — раз уж не спится самой, пусть не спят и другие.

Зимой по воскресеньям он сгребает снег, осенью — собирает граблями листья, весной — поливает подъездную аллею и громыхает мусорными баками. Джейн подозревала, что он чокнутый. Какой нормальный подросток добровольно лишит себя единственной за неделю возможности отоспаться? Паренька звали Норманом Феллоу, и он рассчитывал, что через двадцать лет его имя затмит имена Эйнштейна и Хокинга [31] . Что ж, может, и так. Но пока, по мнению Джейн, он был настоящей занозой в заднице. Да еще зарабатывал на этом!

31

Хокинг, Стивен Уильям (р. 1942) — британский физик. Совершил, как принято считать, второе по значению открытие в области гравитации после разработки А. Эйнштейном теории относительности — ему принадлежит гипотеза возникновения Вселенной в результате большого взрыва. С 60-х годов страдает неизлечимой болезнью нервной системы.

А вот запах свежескошенной травы ей всегда нравился.

— И то слава богу, — пробормотала она. На этот раз не Норман был повинен в ее раннем пробуждении, а пустота подле нее в постели.

На кухне Джейн поставила чашку на столешницу и налила кофе.

— С добрым утром, — улыбка далась ей нелегко.

Ни Мерси, ни Уилл не ответили. Как только Джейн села, Мерси поднялась со своего места.

— Джесс Куинлан умер, — сообщила она и направилась к плите. — Есть хотите?

— Чуть позже. — Джейн опять улыбнулась и взъерошила и без того лохматые волосы сына. — Ты когда-нибудь пользуешься расческой?

— По будням. А по воскресеньям — нет. Где папа?

Подлянка.

Уилл на это мастак: начинает об одном, а заканчивает совсем о другом. Причем всегда рассчитывает на то, чтобы огорошить. Дать по мозгам.

Господи!

— Ты же знаешь, что он ушел.

— Хорошо… Но куда?

Джейн взяла сигареты и спички.

— Отсюда. Отсюда — и все.

— Тебе нельзя курить в доме, когда я здесь, — сказал мальчик. — Ты сама установила это правило. Не я. Мне-то все равно, что ты делаешь.

Но Джейн тем не менее отложила в сторону сигареты и спички.

— Ты правда не знаешь, где папа? — спросил Уилл.

— Правда не знаю.

— Я видел его вчера на улице — на другой стороне Онтарио у «бентли». Я ждал, но он не посмотрел в мою сторону.

Джейн не стала задавать естественного вопроса.

Но мальчик сказал сам:

— Он был один.

— Понятно.

Мерси переворачивала на сковороде ветчину.

— Хочешь яйца? — спросила она Уилла.

— Одно. Только одно.

— Ты что, за ночь забыл слово «пожалуйста»? — одернула сына Джейн.

— Я не обязан говорить «пожалуйста» Мерси. Она прислуга.

Джейн ударила его.

Ладонью — больно, но не опасно.

Он ответил тем же.

Джейн была поражена. Онемела.

Уилл встал и направился на террасу. На пороге обернулся и без всякого выражения произнес: