Если копнуть поглубже
Шрифт:
Рано утром Джейн пришла в свою студию и положила конверт с фотографиями в шкаф.
Минуту стояла, соображая, во сне она или наяву.
Заперла ящик, однако ключ продолжала держать; он холодил ей руку, и Джейн поняла, что вернулась домой.
И еще этот ключ ей напомнил, что она пережила кораблекрушение.
Одежда на ней была насквозь мокрая.
Она сняла ее, бросила в сторону и, все еще сжимая в руке ключ, забралась в постель.
Посмотрела на часы; шесть. Еще два часа
Понедельник, 10 августа 1998 г.
В половине третьего Джейн стояла в зале супермаркета «Зерс». В руке пластиковый пакет с луком-латуком, зеленым луком, сельдереем и двумя консервными банками тунца. И еще — с майонезом «Хеллман». Все для салата.
За ее спиной сгрудились магазинные тележки, а какая-то женщина, стоявшая рядом, хотела свою сдать.
— Простите, пожалуйста, вы не подвинетесь, — вежливо попросила она. — Я не могу проехать.
— Да, да, — ответила Джейн. — Конечно… извините, но…
— Вам плохо?
— Мне…
— Мэм?
— Я… вы не знаете, где здесь общественный… — Что?
В самом деле… что?
Господи боже мой!
— Общественный туалет? Вам нехорошо?
— Нет… общественный… — наконец она вспомнила слово, — телефон.
— На автомобильной стоянке. Вы уверены, что с вами все в порядке?
— Да, да… спасибо.
Наконец Джейн протолкалась к двери. Телефоны оказались слева снаружи. Она вошла в одну из будок. Дверь хлопнула, но не закрылась.
Она поставила сумку с покупками на пол и, разыскивая монету, чуть не выронила кошелек.
Опустив четверть доллара в аппарат, с трудом вспомнила номер Клэр.
На другом конце линии раздался звонок.
Четыре, пять, шесть гудков — прежде чем ответила запыхавшаяся Клэр.
— Алло! Извините. Я была в саду.
— Клэр?
— Джейн?
— Нам надо увидеться. Немедленно.
Клэр поняла, что это в самом деле очень срочно.
— Хорошо. Хью отправился играть в гольф. Можешь заехать?
— Да.
— Ты где?
— В «Зерсе».
— В «Зерсе»? Потеряла карточку и хочешь позаимствовать тридцать долларов?
— Нет.
— Тогда что?
— Здесь не могу говорить. Скажу, когда приеду.
— Ну давай, детка. Жду. Я дома.
Сумка.
Что?
Сумка. Салат из тунца.
Джейн нагнулась, подхватила сумку, уронила, взяла снова и с трудом справилась с упрямой дверью телефонной будки.
Где же «субару»?
Она обвела взглядом стоянку.
Вон там.
Через десять минут (хотя хватило бы и пяти, но Джейн повернула
Клэр ждала ее у дверей:
— В чем дело?
Джейн переступила порог и прошла прямиком на кухню.
— Ты мне что-то привезла? — Клэр ткнула пальцем в сумку, которую Джейн держала в руке.
— Ах, это… Нет… Забыла оставить покупки в машине.
Клэр уже открыла бутылку и поставила бокалы.
— Садись.
Джейн опустилась на стул.
Клэр налила вино. И ждала.
Молчи, думала она. Пусть заговорит сама.
Джейн сгорбилась и невидящими глазами смотрела в пустоту. Потом распрямилась:
— Мне только что сказали… я только что узнала… никак не могу поверить…
Вот оно… То, чего я ждала.
— Что?
— В отделе свежих овощей толкалась эта чертова стерва… Мери Джейн Рэлстон. А я брала сельдерей и зеленый лук.
— И что же?
Джейн пригубила вино.
— Мы только что пальцами не цеплялись, когда выбирали сельдерей, а она все притворялась, будто не замечает меня, хотя прекрасно видела. А потом подняла глаза и сказала: «Так это бывшая жена Гриффина Кинкейда?» — «Что это значит?» — удивилась я. «Ну как же, — хмыкнула она, — все давно ждали, когда же откроется дверца шкафа. Вот и открылась».
— Джейн, не надо!
— Она говорит, что Гриффин спит с Джонатаном Кроуфордом!
— Джейн…
— С Джонатаном долбаным Кроуфордом, господи помилуй!
Клэр коснулась ее запястья.
— Не надо, — повторила она.
— Что значит «не надо»? У Гриффа связь с мужчиной! У Гриффа! У Гриффа! У моего мужа! Отца моего сына! А ты говоришь: «не надо»!
Джейн сникла, достала платок и высморкалась. Зажала в трясущихся губах сигарету, тщетно пытаясь прикурить.
— Господи, не могу даже спичку зажечь!
Клэр помогла ей.
— Боже мой, Клэр, скажи, что это неправда! Не верю, не могу поверить!
Клэр откинулась на спинку кресла:
— Послушай, ужасно, что приходится тебе это говорить, но это правда.
Джейн в упор посмотрела на подругу:
— Ты знала?
— Да… больше недели… даже больше двух недель.
— Так почему не сказала мне? Почему ты мне не сказала?
— Дженни… как я могла тебе такое сказать?
— Ты же моя подруга.
— Да, я тебя люблю. Да, я считала, что должна тебе сказать. Но потом — правильно или нет — подумала: она все узнает от Гриффа. Так или иначе выяснит сама. И ей будет неприятно, что знаю я.