Естественный отбор
Шрифт:
С продуманной ненавязчивостью он передавал Шведову свой богатый опыт разведчика, понимая, что тот обречен провести всю жизнь на переднем крае борьбы. По этой причине именно Шведову не прощал малейших ошибок.
Сегодня с утра он просмотрел сделанную группой Шведова видеозапись стычки покойной журналистки Коробовой с бывшим генералом Походиным на собачьей выставке в Лужниках.
«Ничего нового эта видеозапись не дала, — размышлял он. — Про партнеров по бизнесу с оружием — ни слова. Про покровителей и поставщиков — тоже. А
При коммунистах о том, чтобы довести до конца расследование той грязной истории, нечего было и думать… Причастность к ней Походина и некоторых других поначалу вызвала праведный гнев руководства, но он сразу испарился, когда Инквизитор назвал всех остальных фигурантов — партийных бонз и политиков.
Ставшие известными общественности некоторые эти факты тогда цинично повесили на офицеров десантного полка, дислоцированного в Афганистане, и дело прикрыли. Дело Походина по наркотикам тоже было спущено на тормозах, но у Инквизитора на этого фигуранта была своя точка зрения — скоро он положил на стол руководства разработку новых его махинаций с недвижимостью в особо крупных размерах.
Из нижнетагильской зоны № 13 Походин, однако, скоро вышел. Еще бы: за два года некоторые фигуранты по наркоте переместились в еще более высокие кабинеты. А после очередной реорганизации правоохранительных органов непостижимым образом испарились и оба «дела» Походина.
И теперь, занимаясь «кавказским следом» поставок оружия в Чечню и другие «горячие точки», Дьякову приходилось заново отрабатывать связи его в коридорах власти. Он полагал, что бывшие подельники Походина по афганскому опиумному делу, с тех еще пор повязанные круговой порукой, имеют непосредственное отношение к нелегальной торговле оружием. По опыту жизни он знал, что черного кобеля не отмыть добела. Тем более само время за окнами его кабинета было чернее черного…
Давая санкцию Шведову на съемку Походина на собачьей выставке, Инквизитор рассчитывал на то, что тот, почувствовав явную угрозу, в панике бросится за защитой в коридоры власти и тогда можно будет вычислить, кто из сильных мира сего причастен к поставкам в Чечню оружия и пластита. Но, к его удивлению, Походин никуда не бросился. Почему? — ломал голову Инквизитор.
Для него не было секретом, что след от хозяев высоких кабинетов тянется через Походина за рубеж, к Виктору Коробову. Но тот в Швейцарии, и за жабры там его не возьмешь. Он даже не приехал на похороны родной дочери.
«Знает кошка, чье мясо съела!» — думал Инквизитор.
Явно заказная авиакатастрофа дочери Коробова путала все карты Инквизитора. Кто ее убрал? Мучник?.. А зачем ему? Для уголовника-рецидивиста, да еще с нестандартной сексуальной ориентацией, Коробова была прекрасным прикрытием. В глазах общественности она создавала ему имидж респектабельного российского предпринимателя. Кроме того, Мучник знает обычаи своего тестя Питона: не церемониться
Предположим: Походин заказал дочь своего подельника Питона, не желающую в последнее время иметь дело с нелегальной торговлей оружием. «Веская причина, — подумал Инквизитор. — Но в таком случае Фармазон заказал Коробову с расчетом повесить ее труп на кого-то другого. На кого?.. Мучника?..
Или все же Мучник?.. Походинской и его подписей на сделках с оружием нет, но Коробова могла свидетельствовать против них обоих. А что она могла знать, кроме того, что мы уже знаем?.. Фармазон осторожен, как лис, и вряд ли посвятил ее в свои связи в коридорах власти.
А может, сам Питон заказал дочь, чтобы не мешала делать бизнес на оружии? — пришла в его голову шальная мысль, но он тут же отверг ее: — Если сам Коробов, то, значит, он, Инквизитор, чего-то не понимает в этой взбесившейся жизни и пора писать рапорт об отставке».
К сожалению, Дьяков не понимал еще одного: того мистического страха, который охватывал «волчье-шакальих», когда он, Инквизитор, останавливал на них свой непроницаемый, пристальный взгляд.
Не найдя ответа на мучившие его вопросы, он приоткрыл дверь кабинета и приказал вытянувшемуся помощнику:
— Полковника Шведова ко мне.
Шведов появился через несколько минут и протянул генералу видеокассету.
— Оперативная съемка похорон Коробовой, — отчеканил он.
Инквизитор поморщился. Он не любил съемку скрытой камерой, так как в бытность свою нелегалом сам не раз становился ее объектом. С отсутствующим лицом он смотрел на выступающих на похоронах и оживился, лишь когда Лисья мордочка подбрасывал пакет в багажник «жигуля». Заинтересовался он и сценой задержания Скифа омоновцами.
— У меня на столе афганское дело Скифа по угону вертолета. Бумаги по амнистированию… В них, кстати, ни слова о его супружеских отношениях с Ольгой.
— Значит, кто-то в свое время позаботился об этом… Они развелись сразу после суда над Скифом, по его настоянию.
— Чтобы не портить ей журналистскую карьеру?
— Вероятно… Но ее брак с Мучником не более чем деловая сделка между Питоном и Мучником-старшим, подпольным советским миллионером и его партнером по ряду сомнительных сделок.
— Смотрю, Шведов, ты основательно проштудировал жизнеописание сербского национального героя Скифа… А на духу, он — стоящий человек?
— Скиф — человек чести и слова, — ответил Шведов. — Испытания не ожесточили и не сломали его. К недостаткам можно, пожалуй, отнести то, что он теперь никому не верит, в том числе и нам. Надеется только на себя. Ну, может, еще на боевых друзей.
— Говоришь, он надеется только на себя, а нам не верит? — с интересом переспросил Инквизитор. — Откуда такой вывод?