Эстетика однополой любви в древней Греции
Шрифт:
(№ 759). «Первым платоновым диалогом, говорят, был «Федр»: в самом деле, в его постановке вопроса есть что-то мальчишеское» (Диоген Лаэртский III 38 [Диоген 1979, с.161])
О браке Федра из Мирринунта см. (Лисий XIX 15 [Лисий 1994, с.201])
(№ 760). «Аристипп в IV книге «О роскоши древних» уверяет, что он [ Платон] был влюблен в некоего мальчика Астера, который обучался астрономии, а также в вышеназванного Диона, а также, по утверждению некоторых, и в Федра. Любовь эта явствует из нижеследующих эпиграмм, которые он будто бы написал о них:
Смотришь на звёзды. Звезда ты моя! О, если бы стал я
Небом, чтоб мог на тебя множеством глаз я смотреть!
И ещё:
Прежде звездою рассветной светил ты, Астер мой, живущим;
Мертвым ты, мертвый, теперь светишь закатной звездой».
(Диоген Лаэртский III 29 [Диоген 1979, с.158-159])
Вариация
Wystan Hugh Auden
The more loving one
Looking up at the stars, I know quite well
That, for all they care, I can go to hell,
But on earth indifference is the least
We have to dread from man or beast.
How should we like it were stars to burn
With a passion for us we could not return?
If equal affection cannot be,
Let the more loving one be me.
Admirer as I think I am
Of stars that do not give a damn,
I cannot, now I see them, say
I missed one terribly all day.
Were all stars to disappear or die,
I should learn to look at an empty sky
And feel its total dark sublime,
Though this might take me a little time.
([Оден 1997, с.404]
Перевод В.Л.Топорова я не привожу ввиду его неадекватности)
(№ 761). «А о Дионе так [ написал Платон]:
Древней Гекубе, а с нею и всем о ту пору рожденным
Женам троянским в удел слезы послала судьба.
Ты же, Дион, победно свершивший великое дело,
Много утех получил в жизни от щедрых богов.
В тучной отчизне своей, осененный почётом сограждан,
Ты почиваешь, Дион, сердцем владея моим.
Говорят, эти стихи и в самом деле начертаны на его [ Диона] гробнице в Сиракузах.
А о любви своей к Алексиду и (как было сказано) к Федру он сложил такие стихи:
Стоило только лишь мне назвать Алексида красавцем,
Как уж прохода ему нет от бесчисленных глаз.
Да, неразумно собакам показывать кость! Пожалею
Позже: не так ли я встарь Федра навек потерял?
…
А вот стихи его к Агафону:
Душу свою на устах я имел, Агафона целуя,
Словно стремилась она переселиться в него.
…
И такие стихи:
Музам Киприда грозила: «О девушки! Чтите Киприду,
Или Эрота на вас, вооружив, я пошлю!»
Музы Киприде в ответ: «Аресу рассказывай сказки!
К нам этот твой мальчуган не прилетит никогда»
(Диоген Лаэртский III 30-33 [Диоген 1979, с.159-160])
(№ 762). «Незадолго до кончины он видал во сне, будто превратился в лебедя, летает с дерева на дерево и доставляет много хлопот птицеловам. Сократик Симмий истолковал это так, что он останется неуловимым для тех, кто захочет его толковать, - ибо птицеловам подобны толкователи, старающиеся выследить мысли древних авторов, неуловим же он потому, что его сочинения, как и поэзия Гомера, допускают толкования и физическое, и этическое, и теологическое, и множество иных». (Олимпиодор. Жизнь Платона [Диоген 1979, с.448])
Эпитафия
«В недрах земли материнской покоится тело Платона,
Дух же его сопричтен к сонму бессмертных богов».
(№ 763). (Спевсипп (АП XVI 31), пер. Л.В.Блуменау [Эпиграмма 1993, с.48])
Другие эпитафии Платона см. (Диоген Лаэртский III 43-45 [Диоген 1979, с.163])
Диалоги приводятся в порядке, установленном А.Ф.Лосевым для Собрания сочинений Платона [Платон 1990-94].
«Феаг»
(№ 764). « Сократ. …я ведь не знаю ни одной из этих счастливых и прекрасных наук, хоть и желал бы. И я всегда утверждаю, что, как говорится, я полный неуч во всем, кроме разве одной совсем небольшой науки [] – науки любви. В этой же науке я заявляю себя более искусным, чем кто бы то ни было из людей – как прошлых времен, так и нынешних» (Платон. Феаг 128b, пер. С.Я.Шейнман-Топштейн [Платон 1990-94, т.1, с.121])
«Евтидем»
(№ 765). « Сократ. …вошёл Клиний, о котором ты правильно сказал, что он сильно вырос, а за ним – многочисленные его поклонники и между ними Ктесипп, пэаниец, юноша, обладающий прекрасными врожденными качествами, разве только несколько заносчивый по молодости» (Платон. Евтидем 273a-b, пер. С.Я.Шейнман-Топштейн [Платон 1990-94, т.1, с.159-160])
(№ 766). «… А они уже окружили нас плотным кольцом. Между тем Ктесипп сидел далеко от Клиния, и мне показалось, что, когда Евтидем со мной разговаривал, склонившись вперед, он мешал ему лицезреть сидевшего между нами Клиния. Поэтому Ктесипп, желая смотреть на мальчика и вместе с тем стремясь послушать, о чем идет речь, первым подошел и стал прямо напротив нас. Следуя его примеру, и все остальные окружили нас – и поклонники Клиния, и друзья Евтидема и Дионисодора. Показав на них, я сказал Евтидему, что все готовы учиться; Ктесипп весьма охотно с этим согласился, и все прочие тоже и сообща попросили их показать силу своей мудрости» (Платон. Евтидем 274b-d, пер. С.Я.Шейнман-Топштейн [Платон 1990-94, т.1, с.161])
(№ 767). « Дионисодор. Так, значит, вы утверждаете, будто хотите, чтобы он [Клиний] стал мудрым?
– Очень хотим.
Дионисодор. А в настоящее время мудр Клиний или же нет?
– Ну уж об этом-то он помалкивает, ему ведь не свойственно хвастовство.
Дионисодор. Но вы-то хотите, чтобы он стал мудрым и не был невежественным?
Мы согласились.
Дионисодор. Значит, вы хотите, чтобы он стал тем, чем он сейчас не является, и чтобы таким, каков он сейчас есть, он впредь уже никогда не был.