Эта больная любовь
Шрифт:
— Хорошая девочка.
Я практически хнычу от его похвалы, прежде чем он вводит свой член мне в рот. Он позволяет мне двигать шеей, пока он стоит на месте, и я смачиваю его, облизывая проколотый кончик, а затем беру в рот всю его налитую длину. Я заглатываю столько, сколько могу, задерживая его в глубине горла, пока мне не требуется отстраниться, чтобы отдышаться.
— Черт, вот так, — говорит он, хватаясь за волосы на моей макушке и снова заставляя себя глубоко войти.
Он держит поводок рукой за спиной и тянет его, наращивая темп, пока
— Заглоти свой член, шлюха, — требует он. Я стону рядом с ним, слова такие мерзкие, унизительные и слишком привлекательные для покорной куклы, в которую я превратилась. — Прими свое наказание.
Доведя себя до предела, едва не проиграв в собственной игре, он отстраняется от моего рта и с огнем в глазах смотрит на мокрое от слез месиво под собой. Он шлепает членом по моей щеке, а затем снова вводит его между моих губ. Он повторяет этот процесс: вынимает, шлепает меня, затем снова трахает горло. Играя с собой. Играя со мной.
— Эроу, — скулю я, жаждая освобождения, пока он трет пирсинг по моим губам, и капля спермы вытекает на мой язык. — Пожалуйста.
— Что «пожалуйста»? — спрашивает он, нахмурив брови.
— Дай мне то, что мне нужно, — кричу я.
Его предательская ухмылка растягивает губы, прежде чем он наклоняется ближе ко мне. Его рука снова обхватывает меня сзади, а пальцы проскальзывают под шорты, пока он не нащупывает мое возбуждение, просовывая палец глубоко внутрь.
— О да, ты готова, — говорит он, его глаза темнеют от голода. — Боже, ты такая потрясающая, Брай. Моя маленькая грязная куколка. Давай сделаем тебя грязной, да?
Быстрым движением он отпускает поводок, прижимая меня спиной к кровати, мои запястья горят от трения веревки. Он хватает меня за лодыжку и переворачивает на живот. Кляп снова заполняет мой рот, когда он пристегивает его еще туже, чем раньше. Спустив шорты с моих ног, он, не теряя времени, ставит меня на колени, впечатывает мои обнаженные груди в матрас и раздвигает мои ноги перед собой.
Он проводит головкой своего члена по мокрому месиву между моих ног, проклиная это ощущение. Без предупреждения он входит в меня сзади, проникая глубоко. Я пытаюсь кричать через кляп, моя киска спазмирует вокруг его толщины, пока он замирает, пытаясь успокоить себя для меня.
Мои крики заглушает силиконовый член в моем горле, в то время как он выскальзывает, а затем снова входит глубоко в медленном и мучительном темпе.
— Они лишили тебя голоса, но помни, что я тот, кто заставит тебя кричать, — шепчет он, пока его руки исследуют меня.
Пальцы приникают к моей коже, касаясь каждой доступной поверхности, как своей собственной. Пробегают по позвоночнику, по задней поверхности бедер, по изгибам бедер. Вцепившись в плоть возле моих бедер, он снова притягивает меня к себе, и моя влага растекается по его животу. Его толчки снова нарастают, и мое тело воспламеняется от каждого мощного столкновения.
Это длится недолго.
Я напрягаюсь, мышцы сводит судорогой, когда я приближаюсь к разрядке. Он, должно быть, чувствует это, потому что сплевывает мне на задницу, его слюна стекает по щели, потирая мой вход, а затем осторожно просовывает внутрь большой палец.
Низкий стон вырывается из моей груди, а глаза закатываются обратно в голову. Это слишком много. Это ошеломляет. Я нахожусь в состоянии сенсорной перегрузки, и огонь в моем животе дико пылает, требуя выхода вместе с жаром моего возбуждения.
Из его горла вырывается самый сексуальный стон, и этот звук, а также тот факт, что он заполнил каждую мою дырочку так, как хотел, используя меня как свою грязную куклу, заставляет меня вздыматься на гребне волны самого сильного оргазма.
— Теперь, — требует он, задыхаясь. — Кончай для меня, грязная девчонка.
Мы теряем себя друг в друге, кончая одновременно. Мое тело взрывается огнем вдоль позвоночника, и я чувствую, как его бедра упираются в мои, его тело конвульсивно бьется позади меня, а мое лицо впечатывается в матрас под нами.
Мы исследуем и проверяем наши пределы, нуждаясь в страхе и боли, чтобы управлять удовольствием, и мы падаем в наш рай, задыхаясь вместе, пока не оказываемся снова на этой земле.
Когда мы вместе лежим в его постели после того, как привели себя в порядок, мои щеки раскраснелись, и я снова прокручиваю в голове последние несколько часов.
То, как он заботится обо мне после секса, просто прекрасно, что полностью противоречит его характеру. Он мыл меня в ванной, пока я сидела между его ног, мягкими поцелуями осыпая мою шею и уши, а нежные руки массировали мои чувствительные мышцы, обсуждая мои приемы и то, что могло бы сделать меня более искусным убийцей. Он готовил для меня, кормя очередной порцией белковой пищи. Он велел мне поклоняться своему телу, как храму, поддерживать в нем силы и сосредоточиться на продуктах, которые обогащают, а не разрушают.
Уложив меня на кровать рядом с собой, он заботится обо мне, заботясь о том, чтобы мне было тепло и удобно. Он дает мне аспирин со стаканом ледяной воды перед сном, зная о дискомфорте, который возникает после тренировок в течение всего дня, а затем агрессивного занятия любовью.
Он не похож ни на кого, с кем я когда-либо сталкивалась. Он выражает себя через боль. Дергать за волосы и выкрикивать непристойности — это его личный коктейль любви. Просто он так и не научился принимать правильную форму любви. Хаос — его единственная эмоция, и, зная это, я чувствую, что я единственная, кто может его понять.