Это было у моря

Maellon

— Ну, вот еще. Я была далеко не так невинна, а про твою отвратность мне уже надоело слушать, если честно. Если бы ты повнимательнее слушал, что говорили на моей выставке, а не концентрировался на том, что бубнил мне Уиллас — сам бы убедился, что не только я такого мнения. Меня потом несколько моих коллег умоляли дать номер модели, что я использовала для работ.

— Хм. Женщины, я надеюсь?

— Не надейся. Женщины и два мужчины.

— И что ты сказала?

— Что у меня с тобой эксклюзивный контракт.

Сандор фыркнул:

— Вот

уж воистину. Теперь я знаю, в чем мое призвание. Брошу виноградники и уеду на легкие хлеба в столицу!

— А они отнюдь не легкие. Попробуй поваляйся четыре часа в одной и той же позе — без ничего, особенно зимой.

— Да ну тебя! Нет, лучше уж плесень и паразиты.

— Какие еще паразиты?

— Я не имел в виду Уилласа — не беспокойся. Блин, Пташка, прекрати — вода соленая, жжется!

— Сам ты прекрати! Договорились же. А то я опять начну вынюхивать твои приключения. Подружусь с Джейлой — она мне массу интересного сможет рассказать, а?

— Ничего она не сможет рассказать. Она от меня кружку прячет Венделлову — думает, я сорвусь. Вот про это ей скажи. Мать у нее спилась — местная шлюха была. Вот она и задумала всех спасать от алкоголизма — и меня тоже.

Санса задумалась. А правда, сколько он уже в завязке?

— Как давно ты не пьешь?

— С сегодняшним будет тысяча пятьсот шестьдесят четыре дня.

— Боги, ты что, отмечаешь каждый день?

— В каком-то смысле. Алкашом никогда не перестаешь быть, Пташка. Просто это надо держать в памяти. Всегда. Каждый день — в плюс. И каждый день может стать последним: сорвешься — и отсчет обнулится. Так что да — это моя персональная коллекция.

Санса опустила голову. Она никогда не понимала всей серьезности этой его борьбы. Просто воспринимала это как должное. А меж тем ничего он никому не должен. Это была его личная битва, если он кому-то обязан своими победами — то только себе.

— Ну что ты скисла? Тут нечего разводить тоску. Это просто данность. Пойдем-ка на берег, а?

— Я хотела сказать тебе спасибо.

— За что это?

— За твою отвагу — в этой войне.

— Я делал это не для тебя, — резковато сказал Сандор и отвернулся. Санса поняла, что эта ее реплика на каком-то уровне его задела, что она была сугубо эгоцентричной, и что зря она это сказала. Нет, не зря.

— Я знаю, что не для меня. Но это не мешает мне быть благодарной.

— Хорошо сказано, девочка. Ты и вправду повзрослела.

— Ты мне так и не ответил на вопрос.

— На какой именно?

— Зачем ты сюда пришел?

— Чтобы вытащить тебя из воды, полагаю. Я беспокоился. В чем-то, можно сказать — боялся.

— Почему? Ты мне не доверяешь?

— Ну, не то чтобы не доверяю… — он посмотрел на нее и опять отвел взгляд, глядя в сторону поднимающегося все выше солнца. — Просто ты иногда действуешь не от мозгов, а когда ты так действуешь — анализировать тебя логически невозможно. Я всегда прокалываюсь. Поэтому я решил, что с тобой я буду Псом.

— Чего? — Санса с недоумением воззрилась на Сандора.

—

С тобой я буду слушать только инстинкт — он редко меня подводит. Моя не очень хорошо соображающая голова, видимо, просто отключается, если это касается Пташки и ее дел.

— Понятно. Что ж, похоже, это обоюдно.

— Ага. Ты тоже промахиваешься. Это как с твоими шутками. Едко, но мимо цели. Ну не всегда, но все-таки.

— Приятно слышать. И все же?

— Что?

— Зачем?

— Затем. Если я тебе нужен — я твой. Это я хотел тебе сказать. А там — со всеми вытекающими.

Санса поняла, что большего от него не добьется — но и этого было достаточно. Более чем.

— Тогда пойдем. Я все поняла. Я… я подумаю и скажу тебе — потом. Позже.

— Может, тебя отнести? А тот тут камни — которые тебя, похоже, атакуют…

— Что, прикрыться мной хочешь? От нескромных взглядов соседей? — хихикнула Санса.

— Ага. Нет, подумал, судя по твоей тенденции падать — может, у тебя хвост отрос вместо ног? Плаваешь ты круто — а вот идешь как-то не очень…

— Хвост? — Санса глянула вниз, где, теоретически, должны были находиться ее ноги. Одна из ступней здорово саднила — глупый камень! — Не знаю. Разве что птичий. Я же не рыбка, а Пташка, согласно твоим утверждениям.

— Вот уже ни в чем не уверен. Морская Пташка? — Сандор глянул на небо, по которому как раз проносилась зловредного вида чайка.

— Нет-нет, только не чайка, — испугалась Санса — Терпеть их не могу. Они такие мерзкие…

— Ну, хорошо. Кто ж ты тогда? Казарка? Утка — нет, на утку ты совсем не похожа. Ммм… Лебедь?

— Ну, еще не хватало — засмеялась Санса. Тогда уж лучше чайка… — Ааа, вот я хотела спросить…

— Так спроси.

— Помнишь, то кольцо… Ну, что ты мне подарил?

— Я выбросил их. Оба. Извини.

Санса так и думала, но была какая-то надежда — в глубине души мы все верим в чудо и в обратимость времени.

— Ясно. Ну, ничего. Сама виновата. Пойдем?

— Пойдем, — согласился Сандор. — Так нести или нет?

— Не надо. Сама дойду — хвост у меня вполне себе двигающийся. Так что побереги силы, воин!

Сандор глянул на нее искоса и неожиданно тяжело вздохнул.

— Вот что, Пташка… Про силы… м-мм… я израсходовал весь запас загребучих резинок, извини. Маленько не рассчитал. Недооценил.

— Недооценил что?

— Ну — жажду, скажем так.

Санса улыбнулась и прошла вперед. Потом оглянулась.

— Это ничего. На самом деле, это уже не имеет значения.

— Что ты имеешь в виду?

— Дома скажу. Потом. Пойдем, я начинаю замерзать. Ветер поднялся, видишь?

— Да, — Сандор отпустил ее пальцы и оглянулся. Санса тоже посмотрела на восток. Тучки-полоски исчезли, а солнце все лезло упорно вверх, теряя значительность и размер, но разгораясь все ярче, раскаляясь добела. Оно словно таяло — пылало и таяло, как круглая свеча, плавающая по поверхности прозрачно-синей воды. Было красиво и чуточку грустно…