Это темнее, чем ты думаешь
Шрифт:
– Вилли, а это кто?
Девушка показывала на небольшую группку людей, вышедших из терминала на летное поле. Худой невысокий мужчина, оживленно показывающицй куда -то в небо; маленькая девочка с мамой, просящая, чтобы ее взяли на руки, а то ей плохо видно; высокая слепая женщина с большой немецкой овчаркой на поводке.
– Раз уж у вас такая прекрасная интуиция, - чуть мстительно ответил Баоби, - то зачем спрашивать у меня?
Девушка виновато улыбнулась.
– Извините, Вилли. Я действительно только недавно приехала в Кларендон, но у меня тут есть друзья. Мой редактор сказал,
– Если хотите, - Бэрби совсем не хотелось сопротивляться.
– Пойдё мте.
Она взяла его под руку. Белый мех её шубки, там, где он касался его запястья, казался наэлектризованным. Эта девушка как-то странно на него влияла. Бэрби считал, что у него на женщин иммунитет. Но теплый шарм Април Белл, вкупе с этим непонятным, неотступным беспокойством, совершенно выбили Вилли из седла.
Он провел девушку через терминал, на миг задержавшись у стойки вечно занятого диспетчера.
– Это самолет Мондрика?
– спросил он.
– На круге, - кивнул тот.
– Садятся по приборам.
Вместе с Април они вышли на летное поле аэродрома. Но самолета еще не было видно. И даже гул моторов как будто стал тише.
– Ну, так все-таки, Бэрби, кто они такие?
– с надеждой в голосе спросила она.
– Высокая женщина с собакой, - начал он, - в черных очках, та, что стоит чуть в стороне - это жена доктора Мондрика. Она очень милая и добрая. И прекрасная пианистка, несмотря на свою слепоту. Она мой большой друг, еще с тех пор, как мы с Сэмом жили в ее доме. Сейчас я вас познакомлю.
Но девушка, против ожиданий, восприняла его предложение без особого энтузиазма.
– Значит, это и есть Ровена Мондрик?
– в ее голосе зазвучало непонятное напряжение.
– Какие у нее странные украшения.
Бэрби удивленно посмотрел на как всегда одетую во все черное Ровену. Он даже не сразу заметил украшения о которых говорила Април настолько он к ним привык. Другой Ровену он даже и не представлял.
– Ты имеешь в виду все это серебро?
– с улыбкой спросил он.
Девушка кивнула. Она не отрываясь глядела на серебряные гребни в седых волосах слепой женщины, на большую серебряную брошь на вороте ее черного платья, на тяжелые браслеты на руках и потускневшие серебряные кольца на длинных пальцах, крепко сжимавших поводок. Даже ошейник у собаки - и тот был украшен массивными серебряными заклепками.
– Возможно, это выглядит немного необычно, - согласился Бэрби.
– Но я лично никогда не видел в этом ничего особенного. Просто Ровена очень любит серебро. Она говорит, что ей нравится, какое оно прохладное на ощупь.
Лицо девушки застыло, будто маска.
– А в чем дело? Вы не любите серебро?
Огненная шапка волос чуть заметно качнулась из стороны в сторону.
– Нет, - совершенно серьезно ответила Април.
– Я совсем не люблю серебро.
– Она быстро улыбнулась, словно извиняясь за свою несколько необычную реакцию.
– Извините. Я кое-что слышала о Ровене Мондрик, но все равно, расскажите мне о ней.
– Если я правильно помню,- начал Бэрби, - она работала медсестрой в психиатрической лечебнице Гленхавен. Это было, пожалуй, лет тридцать тому назад. Говорят, тогда она была необыкновенно красива. Мондрик вытащил ее из какой-то истории... несчастная любовь, что ли подробностей я не знаю... и заинтересовал своей работой.
Все так же пристально глядя на слепую женщину, Април Белл внимательно слушала рассказ Бэрби.
– Ровена посещала лекции Мондрика и со временем стала весьма способным этнологом. Она ездила с доктором во все его экспедиции. Пока не ослепла... И с тех пор, наверно, уже лет двадцать, она живет здесь, в Кларендоне. У нее осталась музыка и несколько верных друзей. Мне кажется, она больше не участвует в исследованиях своего мужа. Многие считают ее несколько странной... впрочем, ей столько пришлось перенести...
– Расскажите, - приказала девушка.
– Они тогда работали в Западной Африке, - медленно сказал Бэрби, со жгучей тоской вспоминая далекие дни, когда и он сам ездил в экспедиции, искавшие не стертые временем фрагменты истории человеческого рода.
– Мне кажется, доктор Мондрик искал там подтвержения гипотезы, что современный человек впервые возник в Африке... Это было задолго до раскопок в Ала-шан. Ровена, пользуясь удобным случаем, собирала кое-какие этнологические материалы по нигерийским племенам людей-аллигаторов и людей-леопардов.
– Люди-леопарды?
– прищурившись, переспросила девушка. Ее зеленые глаза словно бы даже потемнели.
– Кто это такие?
– Всего лишь члены тайного кабалистического культа, которые якобы умеют превращаться в леопардов, - Бэрби даже улыбнулся тому напряженному вниманию, с которым Април слушала его рассказ.
– Видите ли, Ровена собиралась написать статью о ликантропии. У многих примитивных племен бытует поверье, что особо сильные колдуны, назовем их так, будто бы умеют превращаться в хищных животных.
– В самом деле?
– прошептала девушка.
– Животных выбирают обычно самых опасных, какие только встречаются в данной местности, - продолжал Бэрби, радуясь, что нашел интересную для Април тему. Вот и пригодились ему, после стольких лет, факты, которые он узнал на лекциях Мондрика.
– В северных странах это чаще всего медведи. В бассейне Амазонки - ягуары. В Европе - волки. Крестьяне средневековой Франции до смерти боялись loup-garou. В Африке и Азии - леопарды или тигры. Я даже не представляю, почему эти суеверия так широко распространены.
– Очень интересно, - загадочно, словно все это доставляло ей удовольствие, улыбнулась девушка.
– Но что же все-таки случилось с глазами Ровены Мондрик?
– Сама она никогда об этом не говорила, - тихо, из опасения, что слепая женщина может его услышать, сказал Бэрби.
– Все, что я знаю, мне рассказал доктор Мондрик... еще до того, как он меня выгнал.
– И что же он рассказал?
– Они стояли лагерем в Нигерии, - сказал Бэрби.
– Ровена собирала материал, пытаясь связать людей-леопардов каннибальских племён Нигерии с леопардами-спутниками шаманов племен Лхота-Нага из Ассама и с "душой кустарников" американских индейцев.