Это темнее, чем ты думаешь
Шрифт:
Бэрби знал - Престон Трой выработает стратегию. И наймет кого-нибудь написать нужные слова в репортаже. Правда о Валравене, как ширме для политических амбиций Престона Троя - это и впрямь был бы сюжетец! Но только не для "Стар".
Бэрби вернулся к транспорту Мондрика.
– Мама, я боюсь!
– услышал он тонкий голосок маленькой Пат Квейн.
– Где папа?
– С ним все в порядке, - успокоила девочку Нора, но голос ее звучал не слишком уверенно.
– Просто надо немного подождать.
С той стороны загородки остановились три полицейские машины.
– Офицер, - Ровена была просто в отчаянии, - вы должны позволить мне остаться. Марк мой муж, и ему грозит опасность. Чтобы помочь ему, я должна находиться рядом.
– Извините, миссис Мондрик, - вежливо и твердо ответил сержант, Мы защитим вашего мужа, хотя, честно говоря, я не вижу, чтобы ему угрожала какая-либо опасность. Фонд попросил нас очистить поле. Всем, кроме представителй прессы и радио, придется вернуться в аэропорт.
– Нет!
– воскликнула Равена.
– Ну, пожалуйста... Вы не понимаете...
Полицейский взял ее под руку.
– Мне очень жаль, - сказал он, - пойдемте...
– Вы же ничего не знаете, - с горечью прошептала она.
– Вы ничем не сможете ему помочь...
Но все ее уговоры ни к чему не привели.
– Мама, - упорно шептала Пат,- давай останемся! Я хочу встретить папу. Я узнаю его, узнаю!
Бледная, как смерть,Нора, подхватив девчушку на руки, понесла ее к зданию терминала. Мама Спивак громко запричитала, рыдая на плече своего маленького мужа.
– Послушайте,- не сдаваясь, размахивал своей трубкой Бен Читтум. Я два годя молился, чтобы мой сын живым вернулся из этой проклятой пустыни. А Спиваки, они потратили больше, чем могли себе позволить, чтобы прилететь сюда аж из самого Нью-Йорка. Бог ты мой, офицер, как же можно...
– Бен, - сказал ему Бэрби, - с полицией спорить бесполезно. Подождите ещё немного.
Ругаясь себе под нис, Читтум заковылял вслед за остальными. Бэрби же предьявил свое журналистское удостоверение. После быстрого обыска, когда полицейские убедились, что оружия у него нет, ему позволили присоединиться к другим репортерам, стоявшим у гигантского транспорта. Здесь рядом с собой Бэрби обнаружил Април Белл.
Черного котенка она, судя по всему, все-таки вернула тете Агате сумочка из змеиной кожи была плотно закрыта. Побледнев, видимо от волнения, девушка не отрываясь смотрела на черный овал люка. Глаза ее лихорадочно блестели. Почувствовав на себе взгляд Бэрби, она вздрогнула и повернула к нему голову. На мгновение он ощутил в этой симпатичной девушке безрассудную готовность хищницы, изготовившейся к прыжку. Но потом Април улыбнулась. Ее зеленые глаза стали теплыми и веселыми.
– Привет, репортер, - кивнула она, - Похоже, нам достанется первоклассный материал. Вот и они!
На трапе появился Сэм Квейн. Уже в этот, самый первый, момент, Бэрби увидел, что его друг очень изменился. Его мужественное лицо с квадратным подбородком загорело до черноты. Светлые волосы совершенно выгорели. Он, видимо, побрился на борту, но потертые брюки защитного цвета были мятыми и не слишком чистыми. Он выглядел усталым и постаревшим. И не на два года.
Но было в нем нечто еще.
И на лица трех человек, вышедших из самолета вслед за ним, это нечто тоже наложило свою печать. Сначала Бэрби даже подумал, что все они перенесли какую-то тяжелую болезнь. Бледное лицо доктора Мондрика под видавшим виды тропическим шлемом производило особо удручающее впечатление. Может, его снова беспокоила астма или он перенес сердечный приступ?
Но даже больные люди, с победой возвращаясь после двухлетнего отсутствия на родную землю, где их с нетерпением ждут родные и близкие, могли бы улыбнуться. Но эта четверка усталых, изможденных людей выглядела прямо-таки мрачно. Никто из них даже не улыбнулся встречающим, даже не помахал рукой.
Ник Спивак и Рекс Читтум спускались вслед за Мондриком. На них тоже были мятые, выгоревшие на солнце брюки. Они тоже были загорелы, худы и странно угрюмы. Они несли за широкие кожаные петли прямоугольную деревянную коробку зеленого цвета. Добросовестная работа простого плотника на каком-то восточном базаре. Яшик охватывали широкие металлические ленты. Спереди кованый засов. Ник и Рекс даже согнулись под тяжестью своего груза.
– Осторожнее!
– услышал Бэрби предостерегающий голос Мондрика. Мы не можем теперь все потерять!
Антрополог явно нервничал. Он не успокоился до тех пор, пока ящик благополучно не достиг поля. Но даже и тогда, жестом повелев поднести драгоценный груз поближе к репортерам, Мондрик старался держаться к нему поближе.
Эти люди чего-то боялись.
Каждое их движение говорило о постоянном, изматывающем душу страхе. Нет, не радостные победители вернулись рассказать о новом торжестве над неведомым. Это были суровые ветераны, дисциплинированно и уверенно идущие навстречу смертельной опасности.
– Интересно, - прищурившись, прошептала Април Белл, - Что же они все-таки нашли?
– Что бы это ни было, - отозвался Бэрби, - находка, похоже, не принесла им счастья. Такое впечатления, что они откопали сам ад.
– Нет, - усмехнулась девушка.
– Ада люди боятся гораздо меньше.
Мондрик остановился перед собравшимися у самолета репортерами. Он подождал, пока Ник и Рэд осторожно поставят тяжелый ящик на бетонные плиты летного поля. Засверкали огни фотовспышек. А Бэрби смотрел на его лицо, высвеченное безжалостным светом ламп.
Мондрик, теперь Бэрби видел это совершенно ясно, не выдержал тяжкого бремени своего открытия. Ник, Сэм и Рэд - вот это крепкие парни. Их, в отличие от доктора Мондрика, не сломили страшные результаты экспедиции, в чем бы эти результаты ни заключались.
– Господа, спасибо, что вы подождали.
Голос доктора прозвучал хрипло. Ослепленный фотовспышками, он со страхом глядел на стоявших перед ним журналистов; беспокойно поглядывал на дожидавшихся возле терминала родственников и друзей. Он не мог не видеть стоящую чуть в стороне Ровену с Турком на поводке...