Ева
Шрифт:
В его действиях не было игры и желания подразнить женщину перед тем, как довести её до удовлетворения.
Вейдер просто хотел обладать, завладеть сию же минуту, побыть с нею, насладиться близостью и властью, и именно это увидела Ева в его глазах, в торопливых поцелуях, в жадных объятьях.
В его первом движении не было прикосновений Силы, но было столько жадности, столько желания, что эти потаенные чувства пронзили Еву, и она вцепилась ногтями в мощные плечи, широко раскрыв глаза навстречу раскручивающимся новым вселенным.
— Сон, —
Словно океан, накатилась на Еву жадная, соскучившаяся по ней Сила, стирая и растворяя, как надпись на песке, осыпаясь миллионами песчинок звёздной пыли на нервах, пронзая каждую клеточку её естества оргазмом при каждом его движении, и она, вцепляясь в его влажную кожу ногтями, крича, повторяла одни и те же слова:
— Ты мой! Мой, мой навсегда, только мой!
— Что ты сказала?
Его жесткие губы с каким-то болезненным стоном накрыли её рот, он выпивал, вдыхал, вылизывал каждое слово, каждый всхлип, каждый крик "ты мой!", рождающиеся с каждым новым жёстким, сильным толчком, словно хотел искоренить, уничтожить, задушить звучащие слова, заставить женщину замолчать или же утопить звенящие слова в потоке криков наслаждения.
Но Ева, умирая и воскресая с каждым оргазмом, терзающим тело каждую секунду, разрывая кожу на его плечах ногтями, извиваясь и дрожа, нанизанная на жёсткий член, плавящаяся в его руках, раздавленная, растерзанная, разбитая его дикими жёсткими толчками, наполняющими тело наслаждением через край, вылизанная его горячим жадным языком, упрямо кричала, вопила, пронизанная насквозь солнечным беспощадным светом, который сжигал всё кругом, пожирая планеты, тела и души:
— Ты мой! Мой! Мой…
Распятая и растерзанная, она торжествовала над своим властным господином, который хотел избавиться от власти, подставив её восходящему светилу.
Но она своей тенью побеждала сжигающий пространство кругом свет и защищала его, и в её благостной тени он дарил ей поцелуи, рождающие новые ростки жизни и Силы. И она, вдыхая его живое дыхание, рассыпав волосы меж звёзд, раскрыв свои бедра навстречу его голодным губам и бессовестным беспощадным рукам, повторяла упрямо и с вызовом:
— Ты мой, — на каждую его ласку, на каждое его прикосновение, на каждое глубокое жёсткое проникновение, и он покорялся её словам и её воле…
Кажется, она нашла нужные слова.
* * *
Вейдер не хотел уходить из глубокой медитации, подарившей ему внезапное свидание с Евой. Но сон уже покидал её, она истончалась, таяла, и пальцы, ласкающие его кожу, становились тонкими, призрачными, как струйки тумана. Он пылко целовал улыбающиеся губы, сжимая в руках ускользающее тело, своей Силой помогая ей продлевать свидание, но сон заканчивался, и Сила, что привела её сюда, на его тайную тропу, влекла властно прочь, наверх, к свету, словно воздух в легких, выталкивающий ныряльщика на поверхность океана. Ещё миг, и Ева обратилась в тонкую струю звёздной пыли, и с последним поцелуем улетела ввысь, чуть коснувшись его кожи.
Одним рывком ситх тоже вышел из видения Силы, облизнув пересохшие губы и чувствуя, как сердце бешено колотится в груди.
Как, чёрт ее подери, она разыскала его?! Как смогла пройти там, где водит только Сила?! И как смогла стать настолько реальной — казалось, что его плечи под металлическими пластинами горят, исцарапанные острыми ноготками в порыве страсти, а на груди наливается тёмной кровью синячок от нежного укуса.
Она никогда не была форсъюзером. Эмпатом тоже: такая детальная реалистичность видения говорила лишь о том, что она очень хотела повстречать его в космической темноте, но одного желания мало. Так как ей это удается?!
Откинувшись назад, Вейдер застонал от сладкой муки, припоминая самые острые подробности их свидания, и кресло жалобно заскрипело, принимая на себя всю мощь сжимающих его металлических пальцев.
Дальше будет только хуже. Он понимал, что не сможет закрыться в Силе, не сможет спрятаться, отсечь, избежать новых встреч, да и не захочет, а Ева… если она его преследует, то сможет найти вновь, и там, где их сводит Сила, он не сможет устоять, когда она вновь протянет тонкую руку и коснется его… Он просто не сможет отказаться.
А потом… потом Сила сольет их воедино, в непостижимое существо с двумя душами, в чистый разум, и их наслаждение будет настолько полным и безграничным, что можно будет и не вернуться… потому что возвращаться не захочется.
— Как же она это делает? — шептал он, продолжая ощущать её губы на своих губах, и шелковистую кожу под своими ладонями.
* * *
Сон окончился вполне приятно; и Ева вдохнула первый глоток утреннего воздуха не с хриплым криком ужаса, как в предыдущие ночи, а с поцелуем, с его горячим дыханием на устах.
Вейдер не хотел отпускать, из последних сил удерживая её — Ева слышала, как с тонким музыкальным звоном рвутся нити его Силы, которыми он оплел её, но Сила её дитя уходила. Ребенку надоели величественные звёздные пейзажи, и он эгоистично извлекал мать из рук отца, стремительно унося её в реальность.
Ева открыла глаза и улыбнулась, потягиваясь. Ей было тепло, мягко, и удивительный покой царил в душе.
Нет, они с Вейдером не помирились, и, повстречайся они сейчас в реале, не соединённые Силой, он снова нацепил бы свою непроницаемую холодную маску и взглянул бы привычно сверху вниз, из-под прикрытых век, отстранившись как можно дальше.