Эволюция жизни и формы

Безант Анни

По мере того, как эта жизненная волна спускается во все более плотную материю, она образует все более и более плотные формы, пока наконец, пройдя все царства природы, она дойдет до минеральных форм, где жизнь уже более всего стеснена в своих проявлениях, а сознание более всего ограничено. Это и есть процесс инволюции жизни в материю по нисходящей дуге. Дойдя до этой низкой точки, жизнь начинает свой путь восхождения, все более и более выявляя свои силы. Западная наука начинает изучать эволюцию отсюда, игнорируя более ранний ее процесс.

Каким же образом божественная Жизнь и Сознание на первой стадии восходящей эволюции могли развить способность отзывчивости в зачаточной жизни? Жизнь камня способна отзываться только в самой ограниченной степени, отчасти потому, что она еще в зачатке, отчасти по причине плотности окружающего ее проводника. Поэтому животворная жизнь Вишну, которая питает мот зародыш, сейчас же начинает возбуждать ее стимулами извне, постепенно таким образом утончая оболочку, чтобы прогресс стал возможен. Долго, долго жизнь остается заключенной в свою твердую оболочку, воздействуя на нее изнутри, как всегда действует жизнь, работая над материей, смягчая ее и постепенно придавая форме большую упругость, делая ее способной к восприятию и реагированию на вибрации.

Мы можем определить в общих чертах действие жизни как восприятие вибраций от материи, находящейся извне, и ответ на эти вибрации

изнутри. Заметьте, как на ранних стадиях сильны внешние импульсы. Если вы вернетесь назад к тому времени, когда мир еще не знал человека, в каких гигантских размерах проявлялось в минеральных формах действие природы: землетрясения, извержения, разрушение, подтачивание горных пород, распадение и соединение их. И повсюду жизнь старается придать материи большую податливость и отзывчивость. Но там, где есть жизнь, там есть и сознание, то есть способность отклика, которая развивается под влиянием животворящего Ишвары. Он пребывает внутри, проникая во все предметы и облекая их, заставляет семя жизни развиваться и расти, питая его Своей теплотой, чтобы создать из него в конце концов независимый центр жизни. Мы видим, как жизнь внутри камня начинает вибрировать все сильнее и сильнее по мере того, как она начинает получать импульсы извне. Массы опрокидываются друг на друга, горы громоздятся одна на другую, пока наконец минералы не станут способны передавать эти импульсы той жизни, которая находится в них. Когда импульс передается сильно, благодаря меньшему сопротивлению со стороны формы, тогда жизнь более активно отвечает на него и начинает эволюционировать более определенно, развивая в себе свойство отзывчивости. Процесс этот повторяется много раз, жизнь внутри минералов начинает вибрировать все быстрее и быстрее, материя же поддается ей со все большей готовностью, пока не будет достигнута та степень пластичности, при которой может начаться существование растительного царства. Наука на низших ступенях не может провести резкой границы между минералом и растением. В природе настолько отсутствуют всякие границы, что признают существование отдельного царства, заключающего в себе низшие типы и растений, и животных, а между царствами растительным и минеральным есть тоже класс, в котором твердый кристалл минерального царства превратился в пластичный кристаллоид, который принадлежит уже к царству растительному. По внешнему виду этот кристалл похож на минеральную форму, но он обладает пластичностью растения и потому легче поддается влиянию жизни, строящей внутри его форму. Таким образом, жизнь, заключенная в более податливую материю, становится более доступной для вибраций извне и сильнее отвечает на них, пока на восходящем пути не появляются первые проявления сознания, которого не было в минерале. Мы зовем это ощущением. Это есть способность испытывать удовольствие и боль, способность отзываться на внешний импульс чувством, заключенным в самой жизни. После того, как жизнь минерала развила в себе отзывчивость, следующей стадией ее эволюции будет ответ на ощущения удовольствия и боли. Ответ этот получается внутри жизни, которая отзывается различно на гармонический и негармонический импульс. По мере того, как в жизни развивается это свойство ощущения, прогресс идет быстрее. Постепенно возникает царство животных, и способность ощущать является характерным признаком этого царства, пока не создается возможности перехода у следующей стадии и не образуется проводник для человека. В продолжение веков за это время животные формы стали пластичнее вследствие жизненного импульса, а жизнь создала и укрепила способность отзываться на гармонические и негармонические вибрации чувством удовольствия или боли.

Внешний вид того тела, в котором будет жить человек, по своей природе и основным свойствам весьма похож на те животные тела, которые природа оживила прежде, чем создается человек. «Из праха земного», – говорит еврейское Писание, Бог создал человека, выражая этим, что внешняя оболочка того сосуда, куда должен излиться новый поток божественной жизни, чтобы образовать человеческое я или Дух, создана из той же материи, из какой созданы и низшие формы жизни. Изучая оккультизм, мы узнаем, что третье излияние божественной жизни происходит не из третьего и не из второго Логоса, а из первого, именуемого поэтому Махадэвой, Великим Богом, Высшим. От Него исходит третий импульс, который должен завершить эволюцию, третье излияние той жизни, которая в наше время, только применяя методы йоги, может закончить свою эволюцию. Потому Махадэву и изображают часто в виде великого йога, великого гуру, который даст указания относительно последних стадий эволюции.

Когда появляется эта жизненная сила и человеческое я посылается в то святилище, которое служит ему местопребыванием, снова повторяется прежний процесс, и дается только зародыш высшей жизни, а не вполне развившаяся жизнь. Он окружен проводниками, обладающими отзывчивостью и способными к высшему развитию. Эти проводники могут уже в форме вибраций посылать свои возникающие ощущения в ту жизнь, которая заключена в них, и зародыш божественного я, облеченный отовсюду жизнью Вишну, начинает пробуждаться и жить как человек. Вначале он слабо откликается на заложенную в него жизнь, также как и на все внешнее. Но в чем состоит отличительный признак этого младенческого я, этой искры божественного огня? Жизнь человека троична, как и Бог троичен в своих аспектах, и характерные свойства его одни и те же: Сат, Чит и Ананда. Мы выражаем этими словами понятие о Брахмане, но, изучая человеческое я, мы найдем и в нем присутствие этих трех аспектов. И первое, что развивается в человеке, так же как и в космосе, это Чит, или знание. На всех ранних стадиях человеческой эволюции происходит развитие интеллекта. Он и занимает нас сейчас при нашем восхождении на эту грандиозную лестницу. Мы развиваем свой ум, или интеллект, и если мы проследим все его стадии, начиная с зачаточных проявлений ума в первобытных человеческих расах и до проявлений этого же ума, воспитанного под влиянием Великих Личностей, наших Учителей, посланных нам из других миров, мы увидим, что вначале зачаточный ум слабо реагировал на все, что доходило до него извне. Всякое усилие, сделанное умом, происходило под влиянием стимулов животной природы вследствие желаний и страстей человека.

Посмотрите на дикаря. Когда он начинает действовать? Только тогда, когда он испытывает какую-нибудь физическую потребность. Если он голоден, у него является мысль: «Где бы мне найти пишу?» Если он ощущает жажду, он спросит: «Где бы мне напиться?» Его младенческий ум старается удовлетворить всякую физическую потребность, какая только появится у него, и ум его движим лишь животным желанием. На этой стадии он не различает добра и зла, они не существуют для него. Голод и жажда, половое влечение, сон – вот что составляет его жизнь и движет его пробуждающимся сознанием. Только эти ощущения достаточно сильны, чтобы заставить его действовать. Он не способен делать что-либо под влиянием внутренних побуждений, и только внешние стимулы влияют на него в продолжении целого ряда жизней и рождений в последовательном ряде воплощений этой зачаточной, но растущей жизни.

Все время возникают новые вибрации, будя жизнь интеллекта, этого третьего аспекта

я, и путем частых повторений они вызывают стремление повторить их уже без внешнего импульса. Мы видим таким образом, как на следующей стадии интеллекта дикарь уже не ждет, когда он начнет испытывать голод, чтобы искать себе пищу. Теперь уже воспоминание о голоде и о пище заставляет его идти на поиски ее. Раньше чем он испытает голод, он ищет еду, чтобы быть в состоянии завтра удовлетворить свою физическую потребность. Какой бы незначительной нам ни казалась эта перемена, она на самом деле огромна, как мы это увидим. Человек уже не нуждается во внешнем импульсе со стороны своей животной природы. На него влияет теперь умственный образ, представление о болезненном состоянии тела, нуждающегося в пище и питье, состоянии, которое может перейти в ощущение удовольствия. Это значит, что человек уже способен иметь умственные представления, а они-то и заставляют его действовать. Это уже громадная перемена. Это не что иное, как перенесение центра сознания из животного в человека, что составляет одно из самых значительных изменений эволюционирующей жизни. В первый раз теперь человек не ждет побуждения извне. Действие его начинается изнутри, и тело его повинуется стимулу, идущему от центра. Теперь эволюция идет быстрее, ибо после этой самой трудной из перемен человеческий ум начинает уже сознавать себя и появляется самосознание. Человек сознает теперь разделение между своим собственным мыслящим центром и внешними предметами, которые заставляют его мыслить. Появляется понятие о я и не-я. Центр начинает организоваться и получает способность роста. Как же происходит этот рост? Путем борьбы. Это и есть отличительный признак интеллекта. Ему необходимо создать из я сильный отдельный центр, иначе не может быть дальнейшей эволюции. Вам может показаться, что это значит пойти назад. Нет, это зародыш нового центра жизни, в котором раскроется само божество, когда закончится эволюция этого зародыша. Необходимо, чтобы центр сознания был выражен ясно, иначе он не может совершенствоваться. А центр этот развивается путем борьбы. Всякая сила является результатом борьбы в той или иной форме. Если вы хотите укрепить свои руки, лежание на диване не принесет вам пользы. Мускулы ваши будут расти только от того питания, какое вы им даете. Но нужно нечто другое, кроме питания, нужно упражнение. Закон роста всякой формы состоит в привлечении жизни в эту форму, ибо только тогда форма будет расширяться и делается способной получить дальнейшие жизненные импульсы. Чтобы развить мускулы, необходимо укрепить их клеточки упражнением, и жизнь должна протекать в расширившиеся клеточки. Только тогда возможен их рост, когда на месте одной получится несколько клеточек. Разница между человеком сильным и слабым, между атлетом и человеком с малыми силами состоит в том, что получилось после упражнения и борьбы путем напора на препятствия, когда берут гирю и, напрягая мускулы, вращают ее, борясь с ее тяжестью. Это и есть иллюстрация к тому, как жизнь вырабатывает формы. Жизненный импульс заставляет форму упражняться, а упражнение делает ее пластичной, расширяет ее и дает возможность жизни изливаться в нее более широким потоком.

Это также справедливо и по отношению к миру ментальному, который, как и мир физический, есть мир явлений. Он не есть Единое. Отличительным свойством его является многообразие. Всякий предмет стоит отдельно от других и взирает на них, как на отдельные от себя. Я знаю предмет. Каким образом узнаю его? Я знаю его отличие или сходство с другими предметами, иначе я бы его не знала. Вы не можете мыслить о единстве, не увидев множества, не можете видеть сходства, не увидев различий.

Отличительным признаком интеллектуальной эволюции служит способность различать черты несходные, после чего уже начинают различать и сходство предметов. Таким образом, ум распознает предметы один за другим по их отличительным признакам. Анализ предшествует синтезу. Прежде чем сознать лежащее в основе всего единства, мы видим только различия. По мере того, как развивается интеллект, отличие я от не-я вызывает повсюду в мире социальную и умственную борьбу. Во всякой цивилизации, где интеллект развивается на ранних стадиях, должна происходить борьба со всем внешним, чтобы пробудить внутреннюю эволюцию. Эта ступень необходима, но это только временно, и это не должно нас смущать, так как мы предвидим конец этой борьбы в мире, которым правят боги. Все стадии, через которые проходит нация, необходимы для ее роста, и не следует их порицать за то, что они ограничены и несовершенны. В жизненной практике осуждение полезно как стимул, как одна из причин, вызывающих изменение в эволюции, но философ, понимающий смысл всего, осуждать не должен. Самая жестокая борьба, какую только мы можем видеть, самая ужасная нищета и несчастья, борьба человека с человеком и одной нации с другой – все это действия божественного Промысла, и без этого мы не достигли бы единения.

Позвольте привести пример, на первый взгляд, наименее убедительный – войну. Что может быть бесчеловечнее, грубее и ужаснее войны? Что может возбуждать более сильные страсти в человеке, который превращается тогда в дикого разъяренного зверя? Посмотрим же, какова внутренняя жизнь солдата, развившегося под влиянием страшной внешней дисциплины. Чему учится его жизнь в то время, как проводники ее заняты борьбой, кровопролитием, нанесением ран и убийством? Она получает урок, какой не могла бы получить без этого сурового опыта, урок, без которого эволюция ее была бы задержана и не подвинулась бы вперед. Солдат узнает, что есть нечто высшее, чем тело, нечто большее, чем физическое существование, более высокое, благородное и привлекательное, чем охранение этого физического проводника от ран и даже смерти. И последний из солдат, отправляясь в поход, переносит всякие лишения, зябнет от холода, идет под палящим зноем, переплывает ледяные реки, шагает по сыпучим пескам пустыни и учится все время подчиняться дисциплине. При всех испытаниях он учится сохранять бодрость духа, чтобы не действовать угнетающе на товарищей. Им движет не мысль о телесных страданиях, а великий идеал славы его полка и спасения родины, которой он служит. Он учится приносить себя в жертву идеалу и развивает в себе качества неоценимые для будущих воплощений.

Нужно ли мне говорить это вам, которые знают, какое место в человеческой эволюции занимают кшатрии? Мог ли Ману, установивший касты, выделить из них одну, которая не имела бы места в человеческой эволюции и ничему не могла бы научить людей? Не был ли человек заключен в оболочку кшатрия, чтобы он мог узнать, что жизнь не подчинена телу, что она должна отдать себя на служение идеалу, родине, давшей ему жизнь, и царю, который правит страной и в лице которого он, как и всякий индус, видит аватара-божество? Он научится тому, что если царь призывает его на поле брани, должен отдать на искалечение и на смерть свое тело, ибо жизнь, заключенная в нем, признает, что служение идеалу способствует эволюции истинной жизни, а тело – это только одежда, которую нужно бросить, когда это повелевает долг. Без такого воспитания не может быть и брамина. Человек не может вступить в касту браминов, не пройдя через дисциплину кшатриев, не поняв, что жизнь – это все, а форма – ничто. Война и научает этому, если правильно понимать ее. Пока человек не выучит этот урок, он не готов к дальнейшей более трудной эволюции, где нужно познать единство в многообразии, любовь в антагонизме, научиться быть другом всякому, ни на кого не смотреть как на врага.