Эволюция
Шрифт:
— Где ты его нашла?
— В земле, — прошептала она. — Перед пещерой, когда убиралась.
Милло уронил череп; тот громко стукнул об другие кости. Костолобый тупо глянул по сторонам.
— Страшно, — прошептал Милло. — Может быть, он убил его. Костолобый. Может, он ест детей.
— Нет, глупый, — ответила Яхна. Видя, что брат действительно испугался, она обняла его. — Наверное, он просто положил его в землю, когда он был мёртв.
Но Милло дрожал. Она не хотела его пугать. Она оттолкнула череп так, чтобы он его не видел, и, чтобы успокоить его, начала рассказывать ему историю.
— Слушай меня. Давным-давно
Пока она напевала эту историю, Милло расслабился, прислонившись к ней, и погружаясь в сон, как солнце погружалось в океан. Она видела, что даже большой костолобый дремал, привалившись к стене и тихо рыгая. Возможно, он тоже слушал.
Её история была мифом о сотворении мира, легендой, которой было уже больше двадцати тысяч лет. Такие рассказы, в которых говорилось, что группа Яхны была венцом творения, что их образ жизни был единственно правильным, и что все другие были меньше, чем люди, учили людей самоотверженно заботиться о себе, о своей семье, и о нескольких ценимых идеалах.
Но исключая всех прочих людей, не говоря уже о таких нелюдях, как вид Старика.
«…Однажды они увидели, что молодой мужчина был с самкой морского льва. Он плавал с ней в волнах. И он занимался с ней любовью. Разгневанные люди отогнали молодого мужчину и поймали самку морского льва. Но когда они разделали её, то нашли рыбу внутри, в её матке. Это была жирная рыба, — она имела в виду корюшку. — Рыба была порождена молодым мужчиной. Она не была ни человеком, ни рыбой, но чем-то совсем другим. Поэтому люди бросили мальчика-рыбу в свой костёр. Его голова попала в огонь и породила яркий свет, который ослепил их. И вот мальчик-рыба взлетел на небо. Конечно, небо было тёмным. Там он искал место, где скрывался свет, потому что мальчик-рыба думал, что он мог обманом заставить свет спуститься в тёмный мир. А потом…»
А потом вошёл её отец.
Старик был неандертальцем.
Его вид выживал в Европе на протяжении четверти миллиона лет, выдерживая чудовищную смену условий жизни в ледниковый период. Мощный народ был в высшей степени успешным, но по-своему. Они нашли способ жить здесь, на самом краю обитаемого мира, где климат был не просто суровым, но мог измениться предательски быстро, где ресурсы в виде животных и растений были редкими, а их численность могла меняться непредсказуемым образом.
На протяжении долгого времени они даже могли сопротивляться детям Матери. Во время волн потепления новые люди вторгались в Европу с юга. Но благодаря своим коренастым телами, большим носовым пазухам для нагревания воздуха и пищеварительной системе, способной прекрасно справляться с мясом, люди тяжёлого сложения лучше приспособились противостоять холоду, чем люди современного типа. А их медведеобразное строение тела сделало их величайшими бойцами: непобедимыми противниками для людей, пусть даже обладавших лучшей технологией. Позже, когда холода вновь усиливались, люди современного типа отступали обратно на юг, а мощный народ мог
Так случалось много раз. В южной Европе и на Ближнем Востоке были пещеры и другие местонахождения, где слои отходов, оставленных людьми, перекрывались мусором неандертальцев лишь затем, чтобы они были повторно заселены людьми.
Но во время последнего таяния ледников люди современного типа снова появились в Европе и в Азии. Они продвинулись культурно и технологически. И на сей раз мощные уже не могли сопротивляться. Постепенно мощные люди были уничтожены на большей части территории Азии, и были изгнаны в свою холодную крепость, в Европу.
Старику было десять лет, когда тощие охотники впервые наткнулись на стоянку его народа.
Лагерь был построен на берегу реки, обращённом к югу, в нескольких километрах от вершины утёса, и располагался близко к тропам больших стад мигрирующих травоядных, которые бродили по ландшафту. Они жили здесь так, как жили всегда, ожидая сезонов, когда стада сами подходят к порогам их жилищ. Берег реки был хорошим местом.
Пока не пришли тощие.
Это была не война. Дела обстояли гораздо сложнее и грязнее, и продолжались дольше, чем просто война.
Вначале между ними установилась своего рода торговля, потому что тощие меняли морепродукты на мясо гигантских животных, которых его люди могли убивать благодаря колющим копьям и огромной силе. Но тощие, похоже, хотели всё больше и больше. И ещё, придя сюда и бродя по землям со своими странными тонкими копьями и кусками дерева, которые далеко кидают их, тощие охотники оказались слишком умелыми. Вскоре животные стали осторожными и изменили свои повадки. Они перестали ходить своими старыми тропами и собираться у озёр, прудов и рек, поэтому мощные должны были далеко уходить в поисках добычи, которая когда-то сама приходила к ним.
Тем временем контакты народа Старика с тощими неизбежно расширялись.
Был секс — желанный и нежеланный. Были поединки. Если сойтись с тощим в ближнем бою, можно было сломать ему или ей позвоночник, или раздробить большой вздутый череп всего одним ударом. Но тощие никогда не подходили близко. Они били издалека своими трудно отразимыми копьями и летучими стрелами. А его люди не могли нанести ответного удара: даже после десятков тысяч лет жизни бок о бок с тощими потомки Камешка не сумели скопировать даже самые простые из их новых идей. Кроме того, когда тощие бегают вокруг тебя и перекликаются друг с другом своими птичьими голосами — а их хитроумно раскрашенные одежда и тела мелькают так, словно мир для них был слишком медленным, слишком статичным — их было трудно даже просто разглядеть. Нельзя же бороться с теми, кого не видишь.
Наконец, настал тот день, когда тощие решили, что им нужно место, где жили люди Старика, их дом на берегу реки.
Для них это было простым делом. Они убили большинство мужчин и некоторых женщин. Они выгнали оставшихся в живых, заставив их искать пищу, как умеют. К тому моменту, когда Старик вернулся из одиночной охотничьей вылазки к реке, тощие уже жгли хижины и вычищали пещеры — места, где лежали кости уже сотен поколений праматерей Старика.
После этого люди бесцельно блуждали по земле — оседлые существа, вынужденные стать кочевниками. Если они пробовали основать новое поселение, тощие вновь быстро изгоняли их. Многие из них голодали.