Еврейская и христианская интерпретации Библии в поздней античности
Шрифт:
В этой главе я попытался показать, что сопоставление гомилетических традиций двух религий возможно только после изучения конкретного толкования каждой религии отдельно. Только в этом случае исследователь способен судить о том, до какой степени в толковании присутствует полемика. Следование этой методологической установке при сопоставительной работе представляется довольно утомительным делом, но, если мы проследим внутреннюю структуру каждого текста в рамках его традиции, мы будем вознаграждены при попытке оценить его полемический потенциал [217] .
217
См. также Приложение II.
9. Мидраш на Книгу Екклесиаста и Комментарий Иеронима
Как известно, короткое правление императора Юлиана Отступника [218] — одно из последних исторических событий, упоминаемых в Иерусалимском Талмуде. Юлиан, который воспитывался как христианин, попытался восстановить в империи традиционную римскую религию, одновременно искореняя влияние христианства, бывшего господствующей религией в империи на протяжении почти сорока лет, со времен царствования Константина и его сына. Ненависть Юлиана к христианству привела его к поддержке иудаизма и к поощрению евреев в восстановлении их Храма в Иерусалиме [219] . В своей попытке подорвать статус христиан в империи Юлиан написал целый полемический трактат «Против галилеян». Старания Юлиана
218
Gafni. Historical Background, p. 27, п. 192. Пятьдесят лет назад Либерман показал, что в Иерусалимском Талмуде эксплицитно упоминается Юлиан, см.: Lieberman. The Martyrs of Caesarea, pp. 435—437, а также: Шварц. Галлос, с. 30—36
219
О Юлиане и строительстве Храма см. резюме в: M.D. Herr. History of the Jewish People, vol. 5, pp. 6–73 и особенно библиографию pp. 387–389. См. также: Bowersock. Julian the Apostate.
Иероним, крупнейший церковный исследователь Библии древности [220] , был еще школьником (как он сам замечает в своем комментарии на Книгу пророка Аввакума), когда пришло известие о смерти Юлиана. Иероним рассказывает, как, услышав об этом, один язычник сказал, что, в самом деле, христианский Бог не только «долго терпит», но и «больно бьет» [221] [222] . «Грамматическая» школа, в которой обучался Иероним, была одной из самых, если не самой престижной в Риме [223] . Донат, его знаменитый учитель, внушил своему талантливому ученику любовь и понимание классической литературы, которые Иероним пронес через всю жизнь, хотя позже он и пытался об этом забыть. В своем комментарии на Книгу Екклесиаста, написанном в Вифлееме двадцать пять лет спустя, Иероним упоминает своего наставника в классической литературе, толкуя стих «и нет ничего нового под солнцем» (1:9): «Подобная идея высказывалась комическим поэтом: "В конце концов не скажешь ничего уже, Что не было б другими раньше сказано" (Теренций, Пролог к комедии "Евнух" [224] ). Донат, мой наставник, объясняя данное изречение, сказал: "Так пусть же пропадут те, кто сказал это до меня"» [225] . Самого Иеронима часто критиковали за то, что он придерживался этого принципа в своих собственных комментариях и проповедях. Некоторые из собственных учеников Иеронима, как и некоторые современные ученые, рассматривали его преимущественно как компилятора [226] и оценивали его собственный вклад весьма низко. Более поздние ученые пытались — на мой взгляд, совершенно справедливо — уравновесить такое восприятие и подчеркивали уникальность вклада Иеронима как по широте охвата его источников, так и по тому дарованию, которое он вложил в изучение Писания. Исследование толкований Иеронима позволит нам получить представление об основных комментаторских школах, действовавших в церкви в его время. Вначале я остановлюсь на влиянии Иеронима–экзегета, а затем рассмотрю выводы, которые могут быть сделаны на основании его сочинения относительно еврейского мидраша.
220
Об Иерониме как комментаторе см.: Jay. L'Excgese. Приношу благодарность Д. Сатрану, указавшему мне на эту ценную книгу. См. также: Hartmann. St. Jerome as an Exegete.
221
Аллюзия на Исх. 34:6–7. — Примеч. ред.
222
Среди ученых нет согласия по поводу даты рождения Иеронима, и знание Иеронима о смерти Юлиана является одной из причин, побуждающей их, несмотря на другие свидетельства, «отодвигать» ее до 347 г. н. э. Согласно этим подсчетам, Иерониму в год смерти Юлиана было шестнадцать лет. См. приложение к замечательной книге Kelly «Jerome», pp. 337—339. Рассказ о смерти Юлиана, который приводится в тексте, см. с. 338. Сам Kelly придерживается той точки зрения, что датой рождения Иеронима является 331 г. н. э. (Ibid., р. 339).
223
Ibid., р. 10.
224
Перевод А. Артюшкова. — Примеч. ред.
225
Цит. по: Kelly, ibid., p. 11. Я пользовался французским переводом комментариев на Книгу Екклесиаста: Bareille. Oeuvres Completes, 8. Jay в своей работе «L'Exegese» подверг этот перевод резкой критике (р. 435), поэтому Jeremy Cohen сравнил с латинским оригиналом все переводы этого памятника для издания на иврите. Paula Fredriksen сделала то же самое для английского издания.
226
См.: Jay. L'Exegese, p. 13.
Иероним родился в христианской семье в Стридоне, в северо–восточной части тогдашней Италии (Далмация). Его полное имя — Иероним Евсевий — свидетельствует о его христианском происхождении и означает по–гречески «благочестивый» [227] . Мы уже отмечали, что он получил безукоризненное классическое образование. Дети из христианских семей посещали императорские школы, дававшие знания, которые были необходимы для дальнейшего религиозного образования. Постановление Юлиана, запрещающее христианам получать классическое образование, нанесло тяжелый удар по христианской системе обучения [228] . Тем не менее учеба подготовила Иеронима к занятию важных общественных должностей в империи. После окончания «грамматической» школы Доната в возрасте примерно шестнадцати лет и последовавшего за этим обучения в риторской школе, также в Риме, перед ним должны были открыться многие двери. Но, как гласит арамейская поговорка мудрецов, ноги человека ведут его туда, куда ему нужно. По воскресеньям Иероним посещал римские катакомбы, считавшиеся местом погребения мучеников. Прежде чем покинуть Рим, он принял крещение [229] и вскоре удалился к монахам в сирийскую пустыню. Иероним сыграл важную роль в истории христианского монашества. Последние тридцать пять лет своей жизни, в течение которых он, в частности, писал комментарии и переводил Писание, он провел в монастыре в Вифлееме, который сам и основал.
227
О его имени и городе, в котором он родился, см.: Kelly. Jerome, pp. 4–6.
228
См.: Marrou. A History of Education, pp. 430–432.
229
Биографическая информация взята из: Kelly. Jerome, pp. 22—23.
Известно, что помимо аскетических упражнений в среде сирийских монахов Иероним искал другие способы подавления своих страстей. Он нашел их в пустыне, где занялся изучением иврита с евреем, обращенным в христианство. Не обсуждая
230
Ibid., pp. 48–50.
231
См.: Hartmann. St. Jerome, pp. 47–48. Предложение «я никогда не принимал его спорного мнения относительно человеческого разума Христа» взято из работы: Kelly. Jerome, p. 59, п. 9.
В Антиохии я часто посещал лекции Аполлинария из Лаодикии и был очень предан ему. Но хотя он и наставлял меня в Священном Писании, я никогда не принимал его спорного мнения относительно человеческого разума Христа. Позже, хотя волосы мои уже начинали седеть, что более подобает профессору, чем ученику, я, тем не менее, отправился в Александрию и посещал лекции Дидима. Во многих отношениях я с благодарностью признаю, как я ему обязан. То, чего я не знал, я выучил; что я уже знал, я не растерял под его руководством. Затем, когда люди думали, что я наконец положил конец своему обучению, я вернулся обратно в Иерусалим и Вифлеем, и там Бар Ханина обучал меня ночью. С каким трудом удалось мне заполучить его и за какие деньги! Настолько он боялся иудеев, что становился вторым Никодимом [232] .
232
Аллюзия на Евангелие от Иоанна (3:2).
Остальная часть письма не менее интересна, чем этот отрывок, но я остановлюсь здесь, чтобы обсудить ту роль, которую сыграли названные здесь учителя в образовании Иеронима.
Два учителя — Аполлинарий и Дидим — выдающиеся представители двух разных и даже противоположных комментаторских школ в древней церкви. Дидим Слепец из Александрии, написал многочисленные комментарии, используя метод Оригена. Его целью было понять религиозно–мистический смысл Писания (anagoge),и он часто прибегал к аллегорическим толкованиям [233] . Мы приведем пример комментария Дидима на Екклесиаст и сравним его с подходом его оппонента Аполлинария.
233
О Дидиме и Иерониме см.: Kelly. Jerome, p. 125.
Исследование сочинений Дидима получило новый импульс в связи с обнаружением его трудов в Туре, недалеко от Каира, в 1941 г. Публикация его комментариев на Книги пророка Захарии, Екклесиаста, Иова и Псалмов, основанная на найденных папирусах, началась примерно двадцать лет спустя. Его комментарий на Книгу Екклесиаста был написан предположительно между 377 и 381 гг., незадолго до опубликования толкования на нее Иеронима (в 389 г.) [234] . С оценкой учеными комментария Дидима на Екклесиаст связан очень интересный момент. Господствующая точка зрения заключается в том, что эта книга является, по существу, стенографической записью занятий Дидима, которые он проводил в своей академии [235] . Другими словами, этот комментарий правдиво отражает деятельность Дидима–учителя. Сама возможность того, что мы действительно читаем лекции, на которых присутствовал Иероним, обучаясь у Дидима, завораживает [236] . Рассмотрим, например, толкование Дидима на Книгу Екклесиаста 7:2: «Лучше ходить в дом плача об умершем, нежели ходить в дом пира; ибо таков конец всякого человека, и живой приложит это к своему сердцу». Ниже приводится комментарий Дидима [237] :
234
О датировке трактата Дидима см.: Bienert. Allegorie, p. 28, п. 17.
235
К такому выводу ученых заставило прийти наличие ответов учеников, повторение предыдущих уроков и стиль в целом. См. мою статью «The Greek Fathers», p. 144.
236
В споре с Иеронимом его когда–то лучший друг Руфин утверждал, что Иероним провел у Дидима лишь один месяц. См.: Kelly. Jerome, p. 125.
237
При переводе с греческого источника мною использован немецкий текст, опубликованный в: Kramer, Kebber. Didymus, vol. 4, pp. 67–90.
«Лучше ходить в дом плача об умершем, нежели ходить в дом пира».
Нет нравственной распущенности там, где плачут об умершем. Там избегают веселья и смеха. Само событие препятствует этому… Следовательно, для мудрого лучше ходить в дом плача по умершему, нежели ходить в дом пира. Совместное питие, хотя бы и не ведущее к злу, также не приводит к добру.
Вопрос: Не должно ли относиться к плачу как к чему–то дурному?
(Ответ): (Здесь имеется в виду) тот (плач), который одобряется Спасителем. Согласно буквальному смыслу (rhetori)мы говорим, что… дом плача свидетельствует о том, что мы не первые и не единственные сокрушаемые этим плачем, но плач — достояние всех.
Вопрос: (А) духовное толкование (anagoge)!
(Ответ): Дом плачет, когда нравственность грешников получает свое наказание. Услышав о том, люди… плачут и сокрушаются о себе самих. Следовательно, этот плач хорош, так как приносит похвалу. «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф. 5:4). Начало утешения есть плач.
«Дом» обозначает (semenai)ситуацию или поведение, а не место. Ибо сказано, «что таков конец всякого человека, и живой приложит это к своему сердцу». Тот, кто ходит в дом плача об умершем, знает, что конец всякого человека — смерть. И если он знает, что умрет, он не будет высоко ценить стяжание имущества, так как все, чем он владеет, будет потеряно при смерти: богатство, честь и слава — в соответствии со стихом: «Не бойся, когда богатеет человек, когда слава дома его умножается, ибо, умирая, не возьмет ничего» (Пс. 48:17—18) [238] .
238
Я придерживался традиционной версии, хотя и Септуагинта, и тексты Дидима немного от нее отличаются. Он говорит об этом прежде всего в середине пассажа (начало с. 8), который я не включил в текст этой книги, цитирует стих из Книги Иеремии (22:10), с небольшим, но важным отличием. Его версия этого стиха такова: «Не плачьте об умершем и не жалейте о нем; но горько плачьте об отходящем от Бога», при этом последние два слова отсутствуют как в масоретском тексте, так и в Септуагинте.
В этом отрывке изящно соединяются буквальное и символико–аллегорическое толкование: последнее естественно и плавно вытекает из первого. В аллегорическом комментарии дом плача об умершем является символом человека, оплакивающего свои грехи. Однако в конце Дидим возвращается к буквальному уровню, делая акцент на морали, которая подразумевается в финале стиха из Екклесиаста, и приводя в качестве доказательства стих из Псалтири, подобно тому как ранее он цитировал Новый Завет в подкрепление своей аллегорической интерпретации. Его главная идея состоит в том, что настоящий плач — по тем, кто оставляет Бога, а не по тем, кто умирает и оставляет этот мир [239] .
239
Текст сноски отсутствует в книге.