Еврейские погромы и национализм
Шрифт:
Напрасно П. Холквист не рассматривает независимые от военных революционные погромы в селе как в 1902-1906, так и в 1917 г. Следовало бы обратить внимание на конспект к докладу адмирала Дубасова о подавлении бунтов, говорится, что сельские погромы направлены попутно и против евреев: «антисемитскоедвижение имеет в русском народе глубокие корни. В большинстве имений Суражского уезда находились евреи арендаторами, управляющими, приказчиками, мельниками и т.д., а отношение их к крестьянамбыло суровое» [«Красный Архив», 1925, Т.11-12, с.183].
О. Будницкий зря рассматривает только еврейские жертвы и «образ врага», представляя евреев решительно ни в чём неповинными и только опороченными
Нельзя не учитывать и с беспокойством отмеченную Н.Е. Марковым волну ненависти к евреям, вызванную их предательским поведением в войну 1914 г.
Либерал, интеллигент, евреев любящий и уважающий, и тот не мог пройти мимо голоса из народа. За 16 января 1916 г. есть такая запись: «уже не в первый раз слышу я от очевидца, испытавшего на своей шкуре нашего солдатика из плена заявление о том, что в плену русские терпят большое засилье своих товарищей – наших солдат-евреев». Волну антисемитских чувств поднял ещё выше революционный февральский переворот. Тот же автор, который в начале марта желал казни Царю и Царице, 7 июля 1917 г. пишет: «с гадливостью и брезгливостью принимаю я новую форму поганого обращения ко мне «товарищ» – от некоторых совсем желторотых врачей, преимущественно еврейчиков», «ведь каждый из этих “товарищей” готов тебе при малейшем удобном случае перегрызть горло!» [В.П. Кравков «Великая война без ретуши. Записки корпусного врача» М.: Вече, 2014, с.196, 343].
Несостоятельная критика Белого Движения у Будницкого и Полян качественно близка, например, к тому, что появилось к 95-летию начала правления адмирала Колчака в газете, по которой можно изучать приёмы лживой правительственной пропаганды и систематической критики всего политически опасного демократическому режиму: «объявляя большевиков "врагами народа" (и, кстати, подарив им сам этот термин), которых необходимо уничтожить, Колчак и его сподвижники не осознавали, что Ленин, увы, стал харизматическим вождём движения, увлекшего миллионы людей обещаниями» [Ю.З. Кантор «Допрос и расстрел адмирала» // «Российская газета», 2013, 18 ноября, №259, с.11].
Биограф Тухачевского знать не знает, что врагами народа за год до Колчака, в ноябре 1917 г., большевики объявили партию к.-д., используя термин французской революции 1789 г. В мае 1918 г. врагом народа большевики объявили атамана Краснова. После чудовищной чепухи про подаренный Колчаком термин Юлия Зораховна сочиняет его несообразительность, демонстрируя собственную. Харизматичность врага сознавали все лидеры Белого Движения (даже Скоропадский), и от того сознанья Ленин не прекращал быть вождём насильственно мобилизованной РККА с инициативным преобладанием сотен тысяч интернационалистов-инородцев и с миллионами дезертиров, вождём, подавляющим сотни восстаний сотен тысяч казаков, крестьян и рабочих. И если еврейская или правительственная пропаганда старается заставить забыть об этом, сосредоточившись на одном том, как плохи (или «так же» дурны) белогвардейцы, националисты и монархисты, то стоит обратить внимание, кому это выгодно.
Героями чекистской идеологии путинского режима оказываются евреи-террористы, совершавшие политические убийства, не ограничиваясь территорией СССР. Так, в одном номере с очередной речью Путина нам расхваливают группу Якова Серебрянского, которой «было дано право карать на чужих территориях врагов Страны Советов, предателей, террористов из белогвардейцев», за что он 31 декабря 1936 г. заслужил редкий для разведчиков орден Ленина [«Российская газета.
Надо стыдиться таких советских палачей вместе с их популяризаторами. Не в пример им, спецслужбы Российской Империи никогда не позволяли себе совершать подобного рода бессудные злодеяния даже в отношении настоящих революционных террористов, а не каких-то произвольно выбранных предателей. В этом лишний раз проявилась отличная от русской политической культуры преступная схожесть советского и нацистского строя, расхваливаемая на свой лад правительственной пропагандой.
Некоторые писатели намеренно занимаются выдумыванием вздорных оправданий для совершаемых преступной советской разведкой убийств. Образцы комической фантазии бывших сотрудников КГБ стоит воспроизвести. Яков Серебрянский руководил злодейской группой, осуществившей похищение генерала А.П. Кутепова в 1930 г. В связи с чем бывший добровольный исполнитель (в Афганистане) оккупационного «интернационального долга» сочинил: «Кутепов по-прежнему забрасывал в СССР боевиков для покушения на Сталина, Бухарина, Крыленко, Менжинского и других руководящих работников ВКП(б) и ОГПУ». Отсутствие таких покушений должно бы заставить выбрать несколько иные выражения.
Морально оправдание убийства эмигранта Троцкого сопровождается не менее чудными нелепостями, вроде суждения о подражании книги Троцкого «Моя жизнь» «Моей борьбе» А. Хитлера. Или идёт повтор старой бестолковой банальщины о том, будто борьба сталинизма и троцкизма не личная, она «велась по одному крайне принципиальному вопросу: возможно ли построение социализма в одной, отдельно взятой стране» [Н.А. Шварёв «Асы нелегальной разведки» М.: Вече, 2014, с.333, 336, 374].
Есть иное, не совсем верное мнение, что от идеи мировой революции партия «отказалась» на съезде коминтерна в 1921 г. в пользу построения социализма в одной стране. Ещё при преобладающем влиянии Троцкого строить социализм решили для начала в той стране, которую захватили, но отложить осуществление заветной идеи – не значит от неё отказаться. Тем более – не значит начать дело «воссоздания Российской империи», как пишет путающий всё на свете выдумщик из Института философии, для которого православный монархизм К.Н. Леонтьева послужил основой новой советской системы, поскольку в воображении автора не только в Германии, но и в России после Первой мировой войны прошла «широкая пропаганда неоконсервативной идеологии, предпринятая в обеих [!] странах» [А.Н. Мочкин «Рождение «зверя из бездны» неоконсерватизма» М.: Институт философии РАН, 2002, с.122-130].
Только часть заслуженной критики потока несуразиц несдержанного на язык сочинителя Мочкина представлена в книге В.В. Афанасьева «Либеральное и консервативное».
Озабоченным на выискивании оправдании преступлений Сталина, совершаемых за пределами СССР, во Франции и Мексике, могу предложить такой типовой, неоднократно воспроизводимый текст эпохи, следующей за высылкой Троцкого. Ленинградский трибун говорил в январе 1932 г.: революция «выйдет за пределы нашей страны и несомненно захлестнёт своими красными волнами страны всего мира и несомненно сметёт в историческую преисподнюю капиталистов, империалистов, угнетателей всех стран» [С.М. Киров «Избранные статьи и речи. 1912-1934» М.: ОГИЗ, Госполитиздат, 1939, с.94].
Троцкий совершенно справедливо считал Кирова типичным сталинским бюрократом, никогда не находившимся в оппозиции к генеральному секретарю. Компетентные и честные историки типа Олега Хлевнюка успешно разоблачили диссидентские либеральные вымыслы о Кирове – конкуренте Сталина, им за то убитого.
Так может, сталинский СССР – страна победившего троцкизма? Если есть сомнения, дам ещё подсказку из дневника Михаила Пришвина 1 ноября 1930 г., именно о Троцком: «Сталин взял его идею, осуществил, а самого автора выкинул вон» [М.М. Пришвин «Дневники 1930-1931» СПб.: Росток, 2006, с.266].