Эйдос непокорённый
Шрифт:
– Мирим, ты же ненавидишь её! – я бросаю короткий взгляд в сторону советницы, замечая насмешку на её лице. – Что ты делаешь? Тебя бы взяли в подмастерья к Доверенным. Ты ведь хотел!
– Это ты хотела, – ворчит он и, краснея, оглядывается по сторонам.
Все удивлённо косятся. Неловко вышло. Прищемить бы себе язык дверью, но сказанного не вернёшь. Ну и пусть Батья-Ир знает, что о ней думают. Всё равно это её не волнует, напротив, веселит.
– Нам лучше поговорить наедине, – бросает она советникам, задержавшимся у входа. Я чувствую озноб. Опасно оставаться с Батьей-Ир. – С Безымянным
Получается, я должна забыть его имя и обращаться уважительно – Святой брат? Хотя не так давно вытирала ему сопли и прикладывала припарки на разбитые коленки. Нелепость какая.
Батья-Ир взмахивает рукой и сопровождающие дружно выходят за дверь, не забыв её запереть. Я напрягаюсь, что если она принесла «чёрную смерть»? Но пусть только попробует заставить меня принять яд. Возвращаюсь на циновку у подножия истукана, пытаясь унять нервную дрожь.
– Не наказывайте его из-за меня, – бормочу, усаживаясь. – Мирим не виноват.
– Ты не в том положении, чтобы указывать, – она подходит близко и ехидно разглядывает меня. – И никогда не будешь.
Издевается. Батья-Ир – невысокая, важная, как левиафан, такая же хищная и красивая, несмотря на годы, перевалившие за сотню. Мой образец женщины – бывшая наставница, которая учила нас, как завязывать балахоны, как жить и во что верить в нашем скромном мирке. Но не могла объяснить, почему, если мы реинкарнируем, то не оставляем себе посланий на будущее, ведь так было бы проще исправить ошибки. Почему нельзя увидеть, как Демиурги возрождают нас в Башне? Почему в архивных документах только общая информация о прошлом; почему столько вырванных страниц? Что находится за стенами Аллидиона? За эти вопросы Батья-Ир била палкой по рукам.
Теперь она может запросто меня убить. У неё есть доступ к яду, ведь Батья-Ир – глава Совета в конклаве Чёрных Обаккинов – второе по важности лицо в Аллидионе и больше не интересуется воспитанниками, а я давно не привлекаю её внимания. Для неё служение – карьера, и ради должности советница пройдёт по головам более достойных. Только мы с Миримом не стоим на её пути, я лишь эккин, прислуга, в сравнении с нею – никто.
– Вы могли не приходить лично, – я разглядываю её лицо, пытаясь уловить эмоции, но она их тщательно скрывает. – Зачем вам пачкать руки?
Пресмыкаться не тороплюсь, продолжаю сидеть на полу, у подножия истукана. Если встану, снизу смотреть будет она. И так и эдак накажут за неуважение к святому человеку. Она и сама запросто может дать по морде, но пока не спешит, хочет поиздеваться напоследок. Её лицо принимает ложно-приветливую гримасу. Батья-Ир умеет вывернуть ситуацию в свою пользу.
– Знаешь, Соломея, – она всегда с ехидством произносит аллидионское имя, которое мне дала и которое я ненавижу. – Когда мне сообщили, что одна из моих бывших подопечных переступила порог священной Башни, я даже не удивилась. Ни одному непосвященному не пришло бы на ум подобное святотатство. Но ты всё ищешь некую «правду», пренебрегаешь правилами.
А что остаётся делать? Нам врут, за стены не пускают. Других выходов из обители нет. Доверенные не брали меня в подмастерья, хотя я много раз подавала прошение и выполняла условия, которые ставил их главный – Мастер Силлион. В итоге проблема оказалась в другом: я не того пола. Это же бред! Оставалась надежда на Мирима, но и он подвёл.
– Так ничего ведь не случилось! – мой голос эхом проносится по келье и я стараюсь говорить тише. – Кроме того, что вы держите нас силой веры и врёте. А может, и про Демиургов тоже ложь?
Хотя мне нравится думать, что где-то есть создатели, которым на нас не плевать и которые однажды выпустят нас из клетки в безграничный мир с горами и океанами. Но сколько можно ждать?
– Случилось, – Батья-Ир ехидно ухмыляется, позволяя мелким морщинкам лучиться вокруг её больших карих глаз. Она медленно усаживается напротив. Тысячи ледяных мурашек успевают пробежать по моему позвоночнику: сейчас она достанет из складок балахона шкатулку с ядом. Но она не спешит, растягивает удовольствие. – Зелиг сказал, что в тебя попала молния.
– Ну конечно сказал, – нервно усмехаюсь я. – Этот ваш вездесущий Зелиг. Не молния, а так, искра. Если бы молния…
В аллидионском Архиве пылится книга с названием «как приготовить ядовитый гриб и не умереть». Так вот, согласно рецепту, на вопрос «как я выжила после молний», получается только один логичный ответ. Это были не молнии. Но Батья-Ир не даёт досказать про горстку пепла.
– Тебе ведь известно что полагается за проникновение в Башню? Что с тобой будет за такое дерзкое святотатство? – она хватает меня за руки, поочерёдно задирает рукава, бегло изучает. Я в полном недоумении позволяю ей это. Батья-Ир разворачивает мои руки запястьями вверх, находит красное пятно и останавливает взгляд на нём. – Демиурги пометили тебя, – рявкает она с видом «так я и знала», и чувство, что я не выйду отсюда живой, крепнет.
– А почему за враньё Демиурги не наказывают? – фраза срывается с языка быстрее, чем я успеваю её осознать. Батья-Ир прищуривается, отпускает мою руку и поднимается с места. – Это всего лишь ожог!
Как заставить её признаться, что никакая это не метка? Проще оттолкнуть и убежать, только далеко не получится. Наша обитель – небольшое поселение на вершине высокой горы. Вокруг отвесные скалы и выхода нет, кроме дирижабля, но тот выход уже использован.
– В священной Башне ничего не бывает просто. И встань, когда с тобой говорит глава Совета! – шипит Батья-Ир.
Никак не привыкну к её новой должности. Неохотно поднимаюсь с нагретой циновки и становлюсь на голову выше её, но именно она продолжает смотреть свысока. Ненавижу межранговые пресмыкания. Если мы все равны перед Демиургами, так зачем нас делить?
– Ты помогла чужаку сбежать со знаниями об обители, – Батья-Ир старается говорить тихо. Чего она боится, что не все в её свите знают правду о чужаке? – Подвергла Аллидион опасности. О чём ты думала?
– О чём вы думали когда его привели? Вы решили его убить! – возмущает, когда люди с подобным самомнением притворяются, будто не понимают простых мотивов. – Потому что считаете их варварами, прячете от нас. Зачем? Что случится, если они узнают? Что они по-вашему сделают? Там такие же люди. Может, даже лучше, потому что не врут как вы и этот ваш любимый Зелиг.