Эжени флиртовала… Женщины времен Июльской монархии
Шрифт:
И потом, герцог Бурбон всегда считал самоубийство не только большим грехом, но и преступлением. За двенадцать дней до смерти он сказал своему дантисту Оштайну:
– Только трус может убить самого себя!
Что же из всего этого следовало?
Пока доктор Бонни размышлял над этим, госпожа де Фешер, упав в кресло и стараясь соблюсти все условности, стала картинно заламывать руки и испускать горестные стоны. Вдруг, издав самый душераздирающий стон, она произнесла:
– О, как хорошо, что принц умер такой смертью! Если бы он умер в своей постели, всенепременно подумали бы, что это я его отравила…
Доктора сильно удивили эти слова. Однако он промолчал, продолжая осмотр тела Его Высочества, все еще висевшего у окна. Его поразила одна любопытная деталь: ноги повешенного не были оторваны от пола, а касались ковра…
Странное
К одиннадцати часам утра о печальном открытии доктора Бонни и Лекомта доложили королю. Взволнованный монарх направил в Сен-Ле председателя палаты пэров барона Паскье.
Во второй половине того же дня, лично проведя расследование, Паскье направил королю официальную записку. Вот ее содержание:
11
Да и сам самоубийца был тоже странным. Как отметил аббат Пелье де Лакруа, духовник Его Высочества, который был в комнате принца утром 27 августа 1830 года: «Сразу после того, как принц коснулся бы ногами пола вследствие растяжения связок и в этом положении вес тела стал бы опираться на ноги, петля, ослабнув, оказалась бы бесполезной (поскольку удавки, как таковой, не было) и странгуляция не могла бы иметь место». Следовательно, для того, чтобы удавиться, принцу надо было проявить сверхчеловеческую волю и налечь всем телом на петлю, чтобы добиться полного удушения…
«Обстоятельства смерти настолько необычны, что требуют проведения очень глубокого расследования, и я полагаю, что Его Величеству было бы нелишне немедленно прислать сюда двух врачей, а именно доктора Марка и доктора Маржолена, имеющих опыт проведения осмотров, который требуется в данном несчастном случае».
Что же касается полковника Рюминьи, начальника личной охраны, не перестававшего напоминать об увечьях покойного, 7 сентября президиумом суда города Понтуаза было вынесено следующее постановление:
«Из собранной информации становится совершенно очевидно, что смерть принца Конде была добровольной и явилась следствием самоубийства. При этих условиях правосудие не испытывает необходимости в сборе дополнительных сведений, равно как и в судебном преследовании кого бы то ни было. Посему суд постановляет: признать расследование исчерпывающим и считать дело закрытым».
Выводы, сделанные судом, повергли в недоумение всех здравомыслящих людей. Стал распространяться слух о том, что «кое-кого хотят спасти от наказания»… Имени не назвали, но всем было ясно, что речь идет о госпоже де Фешер.
15 сентября появилась анонимная брошюра с очень вызывающим заглавием: «Обращение к общественному мнению по поводу смерти Луи-Анри-Жозефа Бурбона, принца Конде» [12] .
В ней баронесса открыто обвинялась в убийстве своего любовника. Кроме того, отдельные фразы брошюры намекали на то, что за ее спиной стоял сам король…
Эта брошюра вызвала широкий резонанс, и люди стали интересоваться, кто же такая эта госпожа де Фешер…
И вскоре все узнали, что собой представляла эта сомнительная особа.
12
Автором брошюры являлся Лафон д’Оссон.
Эта элегантная женщина, бывшая на тридцать два года моложе своего любовника, была англичанкой с довольно бурным прошлым и вела образ жизни отнюдь не послушницы монастыря.
Дочь рыбака с острова Уайт, Софи Дэйвз, так ее звали, в пятнадцать лет уехала в Лондон с намерением стать актрисой. После нескольких неудачных попыток и проб на сцене Ковент-Гардена она решила «посвятить себя свободной любви».
Герцог Бурбон встретился с ней в Лондоне в 1811 году, когда она, как говорили, «злоупотребляла чарами, дарованными ей Провидением»…
Следует сказать, что Его Высочество посещал не только салоны лондонской аристократии. «Каждый вечер, – пишет доктор Лебопен, – после ужина в скромном “Шоп Хаузе” он отправлялся в театр в те часы, когда билеты на спектакль стоили половину цены. По окончании представления он выходил из театра в компании одной-двух девок, с которыми отправлялся ужинать в какой-либо кабак, сочетая таким образом свое беспутное поведение со скаредностью» [13] .
С Софи Дэйвз Его Высочество познакомился в одном из домов свиданий на Пикадилли. Очарованный «ее нахальными голубыми глазами, пылким темпераментом и пристрастием к безделушкам», Луи Бурбон поселил девицу в своем лондонском доме.
13
Доктор Альфред Лебопен. Ле Плесси-Вильет и смерть герцога Бурбонского. «Медицинская хроника» от 1 июня 1919 г.
Вскоре молодая женщина стала главным «организатором удовольствий и развлечений принца Конде». При активном участии нескольких своих приятельниц по сералю она стала «художественным руководителем» довольно смелых эротических постановок. Каждая из подготовленных ею «сцен» имела свое название. В «Ласковой собаке» совершенно голый принц Конде должен был перед шестью обнаженными женщинами демонстрировать «радость пса по случаю встречи с хозяйкой». В «Гасительнице свечей» Софи и ее подружки делали вид, что задувают свечу принца самыми изощренными способами. В «сцене» под названием «Помилосердствуйте!» принц должен был вложить свое «подаяние» в раскрытые «кошельки» каждой из своих юных почитательниц. Назовем еще сцену «Пчелы, собирающие мед», в которой принц, лежа, естественно голым, на широкой кровати, изображал из себя бутон розы, а шесть самых опытных и темпераментных очаровательных гетер играли пчел, вьющихся вокруг цветка. Под лившиеся из музыкальной шкатулки звуки менуэта они не спеша снимали с себя одежды, медленно кружась вокруг ложа, на котором ожидал их принц Конде. Когда музыка замолкала, девицы набрасывались на свою добычу, доставляя принцу, по рассказам, «тысячу наслаждений».
Софи, прекрасно зная не только сомнительные места Лондона, но и местонахождение многочисленных книжных лавок и библиотек, составила для Его Высочества целую коллекцию редких по своему бесстыдству книг и гравюр [14] . И вечера их стали еще более эмоциональными…
Когда наступила Реставрация [15] , принц Конде, полагая, что порвать связь с Софи дело простое, покинул Лондон и вернулся во Францию. А через две недели в Париже появилась и молодая женщина.
14
Принц Конде привез эти скабрезные произведения в Сен-Ле, как свидетельствует канцлер Паскье, обнаруживший во время обыска в замке «две-три книжонки, названия которых стыдно даже произнести». Кретино-Жоли в своей работе «История трех последних принцев из рода Конде» менее сдержан в оценках: «Сколько постыдных книг, сколь ко бесстыдных гравюр, сколько отвратительно-грязных картин было обнаружено в домах, принадлежавших покойному принцу! – пишет он. – Эти развратные книги и гравюры предназначались не только для того, чтобы доставлять тайную радость принцу. Госпожа де Фешер тоже принимала, и несомненно самое активное, участие в этом печальном “празднике” глаз и пресыщенных сердец».
15
Период истории Франции с 1812 по 1830 год, когда страной после перерыва, вызванного годами Революции, Директории, Консульства и Империи Наполеона I, вновь правила королевская династия Бурбонов. – Примеч. пер.
Хотя это и вызвало большое неудовольствие принца, но он вынужден был встретиться с ней. Произнеся несколько дежурных любезностей, он, как рассказывают, попытался укрыться «за лицемерием Сен-Жерменского предместья».
– Мне бы очень хотелось, чтобы вы остались со мной. Но ваше присутствие здесь может при вести к скандалу…
Англичанка улыбнулась:
– А если вы выдадите меня за вашу внебрачную дочь?
По правде говоря, принц Конде после отъезда из Лондона очень скучал по шикарному телу Софи. При мысли о том, что безумные ночи могут начаться вновь, он даже покраснел от удовольствия: