Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников том 2
Шрифт:
неразобранным, когда понадобилось второе издание в том же количестве
экземпляров, как и первое; первый же выпуск был набран вновь и также
напечатан вторым изданием.
Подписка на "Дневник писателя" хотя и принималась с самого начала
издания, но она никогда не была относительно велика; он расходился главным
образом в розничной продаже; в Петербурге большинство читателей его
предпочитало простую покупку выпусков подписке потому, что купить новый
выпуск у торговцев
по подписке через почту, несмотря на то что покупка обходилась дороже
подписки (подписная цена за год была два рубля, а в продаже ежемесячный
выпуск стоил тридцать копеек). Это обстоятельство, между прочим, довольно
наглядно показывает, с каким нетерпением ждали выпусков "Дневника" читатели
его.
165
Как я уже сказал выше, "Дневник писателя" выходил в свет аккуратно
рано утром в известные дни, поэтому в эти дни, одновременно с ежедневными
газетами, у газетных торговцев всегда можно было видеть "Дневник", особенно
выставляемый ими на вид как интересная новинка.
С последовавшими выпусками "Дневника" интерес к нему публики все
более и более увеличивался, так что до наступления лета "Дневник" печатался
уже в количестве шести тысяч экземпляров. Таким образом, успех его очень
скоро стал для всех очевидно несомненным. Федор Михайлович радовался этому
успеху, но не удивлялся ему, хотя на всякий случай и соблюдал осторожность в
назначении количества печатавшихся экземпляров.
Контингент читателей "Дневника писателя" составлялся главным образом
из интеллигентной части общества, а затем из любителей серьезного чтения всех
слоев русского общества. К концу первого года издания "Дневника" между
Федором Михайловичем и его читателями возникло, а во втором году достигло
больших размеров общение, беспримерное у нас на Руси: его засыпали письмами
и визитами с изъявлениями благодарности за доставление прекрасной моральной
пищи в виде "Дневника писателя". Некоторые говорили Федору Михайловичу, что они читают его "Дневник" с благоговением, как Священное писание; на него
смотрели одни как на духовного наставника, другие как на оракула и просили его
разрешать их сомнения насчет некоторых жгучих вопросов времени. И Федор
Михайлович любовно принимал этих своих клиентов и беседовал с ними, читал
их письма и отвечал на них... Особенною искренностью отличались в этом
отношении читатели провинциальные; многие из них, когда им случалось бывать
в Петербурге, считали своим долгом лично изъявить свое почтение уважаемому
писателю, а иные пользовались подобными случаями для того, чтобы посмотреть
на знаменитого писателя-"оракула" и послушать его... Только упорные русские
"западники"
свое недовольство, между прочим, цитированием едкого изречения одного из
своих вожаков, гласившим, что "от Достоевского стало сильно деревянным
маслом пахнуть", - это значило, что он сделался святошею,
XII
Во время издания Ф. М. Достоевским "Дневника писателя" я вновь стал
бывать у Федора Михайловича, потому что опять начались у меня сношения с
ним... Сношения эти были не столь часты, как прежде, но зато более интимны, так
что я имел возможность, между прочим, присмотреться ближе к его образу
жизни.
Жил в то время Федор Михайлович на Греческом проспекте, в доме,
стоящем между греческою церковью и Прудками. Дом этот был такой же старый, как и тот, в котором он жил перед тем на Лиговке, на углу Гусева переулка.
Квартира его находилась в третьем этаже и очень походила расположением
приемных комнат на прежнюю; даже окнами эти комнаты выходили в одну и ту
же сторону, именно на восток... Замечу кстати, что и следующая квартира Федора
166
Михайловича была в старом же доме. Одно время меня занимал вопрос, отчего
это Федор Михайлович предпочитает старые дома новым, представляющим
гораздо более удобства и опрятности, и пришел к следующему заключению:
Федору Михайловичу нужна была настолько объемистая квартира, что наем
таковой в новом, комфортабельном доме не согласовался с его средствами... Он
жил чисто литературным трудом исключительно, а существовать на заработок от
такого труда, даже при таком колоссальном таланте и непомерном трудолюбии, каковыми отличался Федор Михайлович, у нас на Руси если иногда и можно, то
пока лишь довольно скромно.
Кроме обычных кухни и прихожей, число комнат в виденных мною
первых двух квартирах было не менее пяти, а именно: зала, служившая вместе и
гостиною, маленькая столовая, такой же маленький кабинет, детская, всегда по
возможности отдаленная от кабинета, и, наконец, комната Анны Григорьевны.
Обстановка всех комнат была очень скромная; мебель в зале-гостиной была
относительно новая, но так называемая рыночная; в остальных комнатах она была
еще проще и притом старее.
Особенною простотою отличался кабинет Федора Михайловича. В нем и
намека не было на современное шаблонное устройство кабинетов, глядя на
которые обыкновенно нельзя определить - человеку какой профессии
принадлежит данный кабинет...
Кабинет Федора Михайловича в описываемое мною время (1876 г.) была