Фальшивая история Великой войны

Солонин Марк Семенович

Следующая смерть произошла в самом Нюрнберге. Молодой прокурор Н.Д. Зоря, помощник главного советского обвинителя, после знакомства с материалами «катынского дела» обратился к начальству с просьбой срочно откомандировать его в Москву для доклада Вышинскому. Прокурор Зоря и раньше проявил себя как неумеренно честный юрист, способный на нестандартные поступки (в 1939 г. он был разжалован до рядового после того, как выявил во время прокурорской проверки факты фальсификации дел). До Москвы Н.Д. Зоря не доехал, так как на свой рапорт он получил отказ и на следующий день, 23 мая 1946 г., был найден мертвым. Официальная причина смерти — несчастный случай при чистке личного оружия.

Вопрос о Катыни рассматривался Нюрнбергским трибуналом 1 —3 июля 1946 г. В ходе допроса свидетелей и экспертов было установлено,

что Ф. Аренс, которого советская сторона пыталась представить в качестве командира немецкой части, расстрелявшей польских офицеров, командовал 537-м полком связи и вместе со своими подчиненными появился в районе Катыни значительно позже предполагаемого времени совершения преступления. Никаких аргументов, подтверждающих версию о том, что подразделение немецких связистов занималось массовыми расстрелами, предъявлено не было. Подготовленный в НКВД «свидетель обвинения» Базилевский (заместитель бургомистра Смоленска во время немецкой оккупации) с трудом прочитал по бумажке свои показания. Из его ответов на вопросы защиты выяснилось, что на месте расстрела он не был и не мог назвать ни одного, свидетеля расстрела. Болгарский врач профессор Марков (участник международной комиссии экспертов, работавшей в Катыни в конце апреля 1943 г.), несмотря на то, что в «освобожденной» Болгарии ему уже пришлось оказаться на скамье подсудимых за свое участие в «подлой фашистской провокации», перед лицом Нюрнбергского трибунала еще раз повторил свой вывод о том, что особенности и скорость протекания трупного распада в массовом захоронении не исследованы наукой в такой степени, которая позволяла бы установить время гибели жертв с требуемой в данном деле точностью. Отвечая на вопросы защиты, Марков подтвердил, что на трупах была теплая одежда...

В конце концов, советскому прокурору Руденко пришлось приложить усилия к тому, чтобы прекратить обсуждение «катынского вопроса». Т. Ступникова, участвовавшая в работе трибунала в скромной роли синхронного переводчика, в своих воспоминаниях пишет:

«...Для меня это был действительно «черный день». Слушать и переводить показания свидетелей мне было несказанно тяжело, и не из-за сложности перевода, а из-за непреодолимого чувства стыда за мое единственное многострадальное Отечество, которое не без основания можно было подозревать в совершении тягчайшего преступления... Тяжело было, бесспорно, всем советским. И судьям, внезапно утратившим свою самоуверенную окаменелость, и обвинителям, которым суждено было на примере Катыни еще раз убедиться, что Нюрнбергский трибунал — это не суд в СССР...»

Нюрнбергский трибунал в своем приговоре не вменил в вину немцам расстрел польских военнопленных в Катыни. Это решение советским обвинением не оспаривалось, протест (в отличие от многих других ситуаций) не вносился. Что, впрочем, не помешало Большой Советской энциклопедии в статье «Катынский расстрел» без зазрения совести (если только использование этого слова здесь вообще уместно) сообщить читателям о том, что «по подсчету судебно-медицинских экспертов общее количество трупов достигало 11 тысяч», и «Международный военный трибунал в Нюрнберге признал главных военных преступников виновными в проведении политики истребления польского народа и, в частности, в расстреле польских военнопленных в Катынском лесу».

На этом история преступления в Катыни заканчивается, и начинается другая, не менее драматичная, история полувековой лжи, тяжелой и неравной на первых порах борьбы за восстановление истины. Можно и нужно описать, как с началом горбачевской перестройки новое руководство КПСС отчаянно маневрировало, пытаясь приоткрыть частицу правды, сохраняя при этом неприкосновенность палачей, как шило неудержимо рвалось из мешка, к каким нелепым и неприличным уловкам пытались прибегнуть защитники старых пропагандистских мифов... Но объем этой главы не беспределен, поэтому перейдем сразу же к финальному акту исторической драмы, к подписанному 2 августа 1993 г. Заключению Комиссии экспертов Главной военной прокуратуры Российской Федерации по уголовному делу № 159.

Несколько десятков страниц, на которых сухим языком протокола раскрывается тайна преступления и не менее преступных попыток скрыть правду

о его истинных виновниках:

«...Якобы использованные комиссией Н.Н. Бурденко документы, равно как и результаты патологоанатомических исследований, никогда не были описаны, опубликованы и не представлены… Неотправленная почтовая открытка ротмистра С.Кучинского с датой 20 июня 1941 г. является явной подделкой. Станислав Кучинский не содержался в Козельском лагере, а из Старобельского лагеря выбыл в декабре 1939 г... <... > Не выдержало проверки материалами Управления по делам военнопленных выдвинутое утверждение о содержании военнопленных в трех лагерях особого назначения № 1-ОН, № 2-0Н и № 3-ОН, как и показания свидетеля «майора Ветошникова», якобы начальника одного из лагерей. Как следует из справок МБ РФ, таких лагерей в 1940г. и последующих годах не существовало. Так называемый майор Ветошников службу в системе госбезопасности не проходил и является вымышленной фигурой...

Датировка захоронений летом — осенью 1941г. не получила обоснованного подтверждения. Даже до обнаружения корпуса документов НКВД, убедительные доказательства даты (весна 1940г.) содержались в многочисленных обнаруженных на трупах документах (газетах, дневниках и др.) с последним обозначением март — май 1940г. Это подтверждается двумя сохранившимися копиями протоколов с описанием вещественных доказательств, хранящимися в Кракове...

Записка Л. П. Берии в ЦК ВКП(б) И. В. Сталину содержала проект постановления Политбюро, который был автоматически превращен в постановление с датой 5марта 1940г., внесенное в протокол как «Вопрос НКВД СССР» под номером 144. На записке были собственноручные (подтвержденные графологической экспертизой) визы Сталина, Ворошилова, Молотова и Микояна и пометка «т. Калинин — за, т. Каганович — за». Подлинность записки и постановления Политбюро от 5марта 1940г. была подтверждена почерковедческой и криминалистической экспертизами...

Согласно записке за подписью председателя КГБ А.Н. Шелепина от 3 марта 1959г. всего было расстреляно 21857человек «лиц бывшей буржуазной Польши», в том числе в Катынском лесу (военнопленных из Козельского лагеря) — 4421 человек, из Старобельского лагеря — 3820человек, из Осташковского лагеря— 6311 человек. 7305 человек были расстреляны в «лагерях и тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии». Допрошенный в качестве свидетеля А.Н. Шелепин подтвердил подлинность записки и фактов, изложенных в ней.

П.К. Сопруненко, допрошенный в качестве свидетеля с применением видеозаписи, подтвердил, что он был лично ознакомлен с постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) о расстреле польских военнопленных. Претворяя это решение в жизнь, он руководил всей отправкой польских военнопленных в распоряжение УНКВД Харьковской, Смоленской и Калининской областей. Расстрелянных захоронили на территории дачных участков УНКВД указанных областей. Аналогичные показания дал бывший начальник УНКВД по Калининской области Д.С. Токарев... Свидетель М.В. Сыромятников, служивший старшим по корпусу внутренней тюрьмы УНКВД Харьковской области, показал, что в мае 1940г. в тюрьму привезли большое количество польских военнопленных, которых расстреливали по ночам, а затем вывозили хоронить в район дач УНКВД... Аналогичные показания о расстрелах весной 1940г. польских военнопленных дали свидетели И.И. Титков, И. Ноздрев, П.Ф. Климов, И. И. Дворниченко и другие.

Проведенными в 1991 г. эксгумациями на территориях дачных поселков УКГБ по Калининской (ныне Тверской) области (Медное), Харьковской области (д. Пятихатки) и Смоленской области (Катынский лес) подтверждается, что там имеются массовые захоронения польских военнопленных, убитых выстрелом в затылок... Установлена прямая закономерная связь между списками-предписаниями на отправку военнопленных в УНКВД Смоленской области и тем, в каком порядке трупы лежали в катынских могилах весной 1943 г. Совпадение обоих списков говорит о достоверности идентификационного списка от 1943г. (составленного Технической комиссией польского Красного Креста. — Л/. С), который может рассматриваться как доказательственный документ...