Фальшивая история Великой войны
Шрифт:
Первым эпизодом боевого применения танков БТ была война в Испании. На базе 50 танков БТ-5 был сформирован танковый полк республиканской армии, который в октябре 1937 г. вышел в район боевых действий на р. Эбро, совершив за двое с половиной суток марш в 630 км. Шестьсот тридцать километров по сильно пересеченной, местами гористой местности. Самым же тяжелым испытанием ходовых возможностей танков БТ стал Халхин-Гол. В конце мая 1939 г. две танковые бригады (6-я и 11-я) совершили беспримерный 800-км марш по раскаленной монгольской степи (температура воздуха в те дни достигала 40 градусов). Вот как описывает события тех дней Герой Советского Союза К.Н. Абрамов — командир танкового батальона 11-й бригады:
«...Для нашей бригады сигнал боевой тревоги прозвучал 28 мая. На сборы по тревоге нам отводилось полтора часа. Батальон был готов к движению через 55минут... Колонна двигалась по едва заметной степной дороге, протоптанной верблюжьими караванами. Местами дорога пропадала — ее замело песком. Для преодоления песчаных и заболоченных участков приходилось переводить танки с колесного хода на гусеничный. Эту работу хорошо подготовленные экипажи выполняли за 30 минут...»
К исходу дня 31 мая бригада в полном составе вышла в намеченный район. Чуть больше времени (6 дней) потратила на 800-км марш 6-я танковая бригада. Через шесть лет после боев на Халхин-Голе, в августе 1945 г. танки БТ-7 в составе 6-й гвардейской танковой армии приняли участие в так называемой «Маньчжурской стратегической операции». Старые «бэтэшки» (самые свежие из которых были выпущены пять лет назад) прошли тогда 820 км через горный хребет Большой Хинган со средним темпом марша 180 км в день. Из общего числа 1019 танков всех типов в ходе операции было потеряно всего 78 (семьдесят восемь) единиц — это феноменально высокий уровень надежности. По состоянию на 30 сентября 1945 г., после тяжелейшего форсированного марша, после боев с отдельными группами японских войск более 80% танков Дальневосточного фронта были исправны. В том числе: 77% от общего количества танков БТ, 87% безнадежно устаревших к тому времени танков Т-26,94% танков Т-34. История танка Т-34, как написано об этом во всех книжках, началась с того, что в марте 1940 г. два первых опытных танка своим ходом прошли 3000 км по маршруту Харьков — Москва — Минск — Киев — Харьков. Прошли в весеннюю распутицу, по проселочным дорогам (двигаться по основным магистралям и даже пользоваться в дневное время мостами было из соображений секретности запрещено). Да, такой марш дался технике нелегко, выявилось множество отказов. В конце концов межремонтный пробег для серийных танков был установлен не в 3000 км (а именно такая, фантастическая для тяжелой гусеничной техники цифра предусматривалась техническим заданием), а «всего лишь» в 1000 км.
В январскую стужу 1943 года, в ходе наступательной операции «Дон», советские танковые бригады прошли более 300 км по заснеженной задонской степи и разгромили крупные силы немецкой группы армий «А», прорвавшейся летом 1942 г. к нефтеносным районам Моздока и Грозного. Летом 1944 года, в ходе операции «Багратион» (разгром немецкой группы армий «Центр» в Белоруссии) 5-я Гв. ТА, наступавшая по бездорожью, среди лесов и болот, прошла 900— 1300 км при темпе наступления до 60 км в день. В мае 1945 г. танки 3-й и 4-й гвардейских танковых армий прошли 400 км от Берлина до Праги. По горно-лесистой местности, за; пять дней, и при этом — без существенных технических потерь. Легендарная «тридцатьчетверка» прошла всю войну, во многих армиях мира она простояла на вооружении до середины 50-х годов. В финской армии трофейные советские танки и легкие гусеничные тягачи «Комсомолец» прослужили аж до 1961 года! Они исправно работали среди финских снегов и болот без заводских запчастей, без инструкции по эксплуатации...
Многолетняя борьба историков с советскими танками была бескровной. Это радует, но не настолько, чтобы признать ее совсем уже безвредной. К несчастью, она имела вполне конкретные, ощутимые экономические последствия. Два поколения советских генералов было воспитано и обучено в военных академиях на мифе о том, что катастрофа 41-го года случилась из-за технической отсталости Красной Армии, в частности из-за того, что танки были «безнадежно устаревшие» и «технически ненадежные». Советские генералы не хотели повторения катастрофы и полвека давили на партийную верхушку, требуя окончательно и бесповоротно «перевооружить» советскую армию, да так, чтобы и друзья боялись. Сотни научно-исследовательских и конструкторских организаций, десятки огромных заводов израсходовали несметные интеллектуальные и материальные ресурсы на вооружение огромной бронетанковой орды. В разгар этой великой трудовой битвы «как-то вдруг» развалился Варшавский договор, а затем исчез в небытие и сам Советский Союз, оставивший в наследство России практически небоеспособную армию. И 30 тысяч лучших в мире танков.
Глава 12
ПРАВО НА БЕСЧЕСТЬЕ
Историки, писатели, журналисты, философы — все, кто пытался понять смысл произошедшее в первой половине XX века катастрофы, выявили уже множество различий между Сталиным и Гитлером, между террористическими режимами гитлеровского нацизма и сталинского большевизма. Отмечено, что Гитлер убивал в основном чужих, а Сталин — в основном своих подданных. Отмечено, что масштаб массовых репрессий в довоенной Германии и СССР просто несопоставим (Сталин истребил на порядок больше людей). Отмечено, что гитлеровские нацисты убивали людей по «национальному принципу», руководствуясь бредовой и преступной идеей превосходства «арийской расы», в то время как сталинские большевики убивали людей как представителей «реакционных классов», руководствуясь лживой и преступной теорией о верховенстве «революционной целесообразности над формальной законностью».
Отмечено, что сталинский подход к делу открывал несравненно большие возможности для организации массового террора, так как в условиях отсутствия всякого законного порядка к разряду «представителей реакционных классов» можно; было отнести любое количество произвольно выбранных жертв.
Не будем, однако, забывать и о том, что Сталин пристально наблюдал за действиями своего берлинского конкурента и все «ценное» брал на свое вооружение. В частности, Сталин — об этом многие привычно забывают — отнюдь не отказывался и от проведения «этнических чисток», от массовых репрессий по сугубо национальному принципу. Речь идет не только о судьбе так называемых репрессированных народов (крымских татар, чеченцев, ингушей, калмыков), которых Сталин обрек на внесудебную массовую депортацию в гиблые места Сибири и Казахстана в качестве наказания за реальное или вымышленное сотрудничество этих национальных групп с гитлеровскими оккупантами.
В скобках отметим, что в очереди на расправу стояли и советские евреи (лишь смерть диктатора в марте 1953 г. избавила их от участи других «репрессированных народов»), обвинить которых в сотрудничестве с гитлеровскими нацистами было бы затруднительно даже для сталинской пропаганды. Нет, этнические чистки и «национальные операции» НКВД начались в СССР задолго до 22 июня 1941 г.
Вероятно (полное исследование этой темы далеко выходит за рамки нашего разговора), первыми по счету жертвами стали финны и родственные им народы (карелы, вепсы, ингерманландцы). В начале 20-х годов в Карелии было создано странное пол у государственное образование под названием «Карельская Трудовая Коммуна»; 25 июля 1923 г. она была преобразована в Карельскую АССР, однако в руководстве автономии осталась прежняя команда «красных финнов» (эмигрировавших в Советскую Россию руководителей подавленной Маннергеймом социалистической революции в Финляндии). Именно финскому (а не карельскому!) языку в автономии был придан статус государственного, на него переводили обучение в карельских школах, на финском языке издавались газеты и книги. В октябре 1925 г. был сформирован «Отдельный Карельский егерский батальон», на базе которого была позднее развернута «Отдельная Карельская егерская бригада». Наименование «егерская» было для Красной Армии совершенно уникальным, явно заимствованным из словаря финской армии; столь же уникальным было и то, что командный состав бригады целенаправленно подбирался из финских политэмигрантов.
Можно предположить, что в 20-е годы Москва держала наготове «запасную Финляндию», к которой можно будет присоединить реальную Финляндию после победы в ней революции по большевистскому образцу. В начале 30-х годов, когда последние иллюзии на этот счет развеялись, началась большая резня под названием «ликвидация финского буржуазного национализма». Уже к октябрю 1935 г. в Карельской АССР было «изъято 1350всякого рода шпионов». К концу года только в Карелии (не считая Ленинград и область) было арестовано 4688 чел. финской национальности. В полном составе было арестовано и почти поголовно расстреляно руководство автономии и командный состав егерской бригады. Про финский язык в, Карелии боялись и вспоминать, публичное высказывание на тему о том, что карелы и финны находятся все же в некотором родстве, стало равносильно самоубийству. Из Ленинградской области на принудительное «спецпоселение» выслали многие тысячи карелов, финнов, ингерманландцев. По оценкам современных историков, в годы террора в СССР погибло не менее 15—20 тыс. финнов.
Если финны были первыми по хронологическому порядку, то печальное «лидерство» по количеству репрессированных бесспорно принадлежало полякам. К «панской Польше» (по-другому эту страну советская пресса и не называла) Сталин, Ворошилов и компания испытывали особо горячие чувства. Звонкая оплеуха, которую новорожденная польская армия отвесила им в 1920 г. на подступах к Варшаве, и позор бегства Красной Армии за сотни километров к востоку от Вислы, не могли быть забыты. И в секретных постановлениях ЦК, и в газетной пропаганде пресловутые «польские агенты» неизменно присутствуют в качестве первоисточника всякого зла. Так, одно из ключевых в деле организации голодомора 1933 г. Постановление СНК и ЦК ВКП(б) от 22 января 1933 г. (с требованием «запретить всеми возможными средствами массовое передвижение крестьянства Украины, и Северного Кавказа в города») начиналось такими словами: «Центральный Комитет и Правительство имеют доказательства того, что массовый исход крестьян организован врагами советской власти, контрреволюционерами и польскими агентами...»
Поляки были виноваты всегда и во всем. Польская компартия была объявлена логовом шпионов и диверсантов, проникших в Коминтерн в целях разложения его изнутри. То, что руководство ПКП, находившееся в Москве, было полностью уничтожено в 1937—1938 гг., вполне соответствовало общей коминтерновской традиции, но вот факт официального роспуска (!!!) «вредительской» польской компартии был явлением совершенно незаурядным. Польская соцпартия (ППС) была объявлена «социал-фашистской» прислужницей диктатора Пилсудского, помогающей ему в подавлении рабочего движения в Польше и засылающей шпионов в Советскую Россию. Наконец, в 1937 г. НКВД обнаружило в СССР змеиное гнездо шпионско-диверсионной организации под названием «Польская организация войскова» (ПОВ). Страшно сказать, но ПОВ была создана еще в 1914 году (!!!), по инициативе и под личным руководством Пилсудского в целях организации диверсий в тылу русской армии во время Первой мировой войны. Другими словами, мифическая ПОВ была объявлена даже не антисоветской, а антироссийской организацией, в вину которой вменялось то, что сами «старые большевики-ленинцы» считали своей большой заслугой, — разложение русской армии во время «империалистической войны». Рядовые граждане Польши, в начале 20-х годов бежавшие в силу разных причин из Польши в Советский Союз, автоматически переходили в разряд засланных в СССР шпионов. Такое же отношение было и к проживающим в СССР полякам, имеющим родственников в Польше...