Фальшивая история Великой войны
Шрифт:
Не будем плакать. Опустим глаза к книге «Военный дневник» Ф. Гальдера и прочитаем (если вы еще не помните наизусть этот сотни раз цитированный фрагмент):
«... В целом теперь уже можно сказать, что задача разгрома главных сил русской сухопутной армии перед Западной Двиной и Днепром выполнена. Я считаю правильным высказывание одного пленного командира корпуса о том, что восточнее Западной Двины и Днепра мы можем встретить сопротивление лишь отдельных групп, которые, принимая во внимание их численность, не смогут серьезно помешать наступлению германских войск. Поэтому не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней (подчеркнуто мной. — М.С). Конечно, она еще не закончена. Огромная протяженность территории
Где здесь «на 14-й день Восточной кампании»? Какие «поезда в обе стороны»? 3 июля у Гальдера было хорошее настроение (уже через пару недель оно резко ухудшилось); Никаких точных дат завершения войны («кампании») он, разумеется, не устанавливал, но зафиксировал в своем дневнике свою личную оценку ситуации: «Главное уже позади, основные силы противника разгромлены, хотя на окончательное добивание уйдут еще силы и время». Выискивать в данном контексте тайный смысл упоминания «14 дней» на 12-й день войны просто глупо. С неменьшим успехом Гальдер мог выразить эту же мысль, сказав, что война выиграна за 10 дней, за две недели, за 20 дней...
Обсуждать мегаидею о том, что замена кальсон на трусы является необходимым элементом подготовки к десантной операции через Ла-Манш, я категорически отказываюсь. Оскорбительным и непотребным я считаю даже малейший намек на то, что в Польшу и Словакию можно врываться в одних кальсонах. Такие намеки несовместимы с многовековыми традициями дружбы славянских народов, с русскими народными сказками (Иван-царевич даже к лягушке не сватался в кальсонах), с творческим наследием Пушкина («Нет на свете царицы краше польской девицы. Весела — что котенок у печки. И как роза румяна, а бела, что сметана. Очи светятся, будто две свечки...»).
Если же говорить серьезно, то для вторжения (т.е. для морской десантной операции через Ла-Манш) Гитлеру не хватало трех вещей: господства в воздухе, хотя бы местного (в районе десанта) господства на море, десантно-переправочных средств. Вот и все. Стоит только уточнить некоторые количественные параметры. 6 июня 1944 г., в первый день высадки союзных войск в Нормандии, Ла-Манш пересекли 4126 десантных барж, 864 транспортных судна. Десантную флотилию прикрывало 1200 боевых кораблей. Авиация союзников выполнила 6 июня 14 тыс. боевых вылетов. К захваченным плацдармам было отбуксировано два плавучих порта, а по дну Ла-Манша был проложен магистральный бензинопровод.
Это и есть те «мелочи», которых не хватало Гитлеру для разгрома Британии. Все остальное у него было. Сухопутная армия Германии обладала подавляющим превосходством над англичанами и в количестве дивизий, и в численности танков, и в уровне боевой подготовки. Если бы 156 дивизий вермахта (и несколько десятков тысяч вагонов с боеприпасами в придачу!) волшебным образом могли переместиться на Британские острова, то англичанам пришлось бы погибнуть — победить они не могли.
Но даже первую по счету задачу, задачу завоевания господства в воздухе над Ла-Маншем, немцы решить не смогли. От возможности решить две другие они были еще дальше. Ни одна, ни сто дивизий Красной Армии на французском берегу Ла-Манша ни на йоту не приближали Гитлера к вожделенной цели. Он мог бы собрать там для компании и своего закадычного дружка Муссолини с его армией, и хорватских, словацких, венгерских фашистов... Вся эта свора могла только исступленно лаять через Ла-Манш — как цепной пес, который рвется, брызжет пеной, но никак не может порвать цепь. Именно поэтому мегаглупостью является сама центральная идея «Великой тайны» А. Осокина: Гитлеру не нужна была советская пехота в Нормандии, ему свою пехоту переправлять было не на чем.
Промелькнуло сообщение, что нельзя исключить возможность того, что, вероятно; и сам г-н Осокин (по мнению ряда авторов) почувствовал, что одними смутными догадками доказать истинность своего «прозрения» ему не удастся. Видимо, поэтому на стр. 414 в его книге появляется ДОКУМЕНТ. По мнению Осокина, этот «документ» является «первым мощным документальным подтверждением правильности» его версии. Согласитесь, звучит гордо. Сама глава называется: «Правильность новой гипотезы подтверждает «Генералиссимус». Вы уже все поняли? Нет? Даю первую и последнюю подсказку: «В 2002 году в московском издательстве «Вече» вышла книга В. Карпова «Генералиссимус», в которой он привел ряд документов И. В. Сталина, ранее никогда не публиковавшихся...» Да, да, да. Это приходят они, «переговоры в Мценске», те самые, в ходе которых немцы согласились «поменять цвет свастики с черного на красный». Хлеб и «Рама» созданы друг для друга. Рыбак рыбака видит издалека. Двое мегаисториков, В.Карпов и А.Осокин, не могли не встретиться ...
В завершение мне остается лишь выполнить приятную обязанность и поздравить ФАКК с удачным завершением конкурса по теме «Начало Великой Отечественной войны в свете новых исторических исследований», поздравить корпорацию «Фазотрон-НИИР» с тем, что Департамент ее информационных стратегий находится в надежных руках. Ну а вам, дорогие зрители, желаю приятного просмотра «документального» фильма. Располагайтесь поудобнее. Бесплатный попкорн — только членам Коллегии военных экспертов генерала Владимирова.
Глава 11
ИСТРЕБИТЕЛИ ТАНКОВ
Не забудьте сходить с ребенком в парк. У нас в Самаре он называется «Детский парк им. Гагарина». Как и положено детскому парку, он украшен танком, бронетранспортером и тремя пушками. Посмотрите, сколько малышей (и их родителей) обступили танк, а сколько — пушку. В тех же пропорциях (и по той же самой причине!) распределилось внимание писателей, читателей, журналистов, сценаристов, историков. Танк красивее. Даже навсегда застывший на постаменте, он потрясает воображение своей всесокрушающей мощью. А если еще завести 500-сильный дизель, да как следует « газануть»...
Вторую мировую войну часто называют «танковой войной». Это метафора, к которой не стоит относиться слишком серьезно. Беспощадным «богом войны» была (и вплоть до конца 40-х годов оставалась) артиллерия. Именно смерч артиллерийского огня вывел из строя половину всех убитых и раненых, именно артиллерийским огнем по пулеметным точкам противника — а не матерной руганью и размахиванием пистолетом — поднимал в атаку своих солдат настоящий, грамотный командир. Именно спрятанная на закрытых огневых позициях артиллерия и минометы быстро и безжалостно уничтожали поднявшегося в атаку неприятеля. Но кому сегодня интересно читать и писать про минометы? Труба — она и есть труба. В любой популярной книжке рассказ об операции (силы и потери сторон) использует две-три цифры: число дивизий, людей, танков. Разве что в толстой монографии назовут число и калибры задействованных артсистем, но и там, скорее всего, обойдут молчанием самую главную цифру — количество израсходованных боеприпасов. А ведь именно «скучные» тонны, боекомплекты, эшелоны снарядов, поданных к началу наступления, и дают конкретный ответ на вопрос о том, чем была оплачена победа в этой операции: солдатской кровью или железом, тротилом и порохом...
Танкистов я прошу не обижаться. К концу Второй мировой войны радикально изменившие свой технический облик танковые войска могли, наверное, претендовать на вполне сопоставимую с артиллерией по значимости роль. Только не надо при этом забывать что танк 45-го года даже внешне не был похож на танк 39-го года. Что уж говорить про самые главные, т.е. невидимые глазом изменения! Танк конца войны — это броня, неуязвимая для артиллерии малых и средних калибров, пушка калибра 75—88 мм, обрушивающая на пехоту противника полновесный осколочно-фугасный снаряд, широкие гусеницы, двигатель такой мощности, какой обладает не всякий морской корабль. Осенью 1939 г. в мировую войну вступили совсем другие танки — противопульная броня, которую пробивало любое изделие, именуемое «противотанковая пушка» (например, французская 25-мм «Марианна» весом всего 310 кг), узкие гусеницы, гарантированно вязнущие на мокрой после дождя пашне, двигатель, мощность которого хорошо если превышала 100 л.с., наконец, вооружение, почти бесполезное для борьбы с пехотой, укрытой в самых простых полевых укреплениях.