Фальшивая история Великой войны
Шрифт:
«Они были маломаневренны и легкоуязвимы для артиллерийского огня, работали на бензине и, следовательно, были легко-воспламеняемы, имели недостаточно прочную броню». Это пишет в своих знаменитых «Воспоминаниях и размышлениях» маршал Г. К. Жуков. В данном случае его словам следует безоговорочно поверить — маршал видел танки не в детском парке. Более того, именно Г.К. Жуков организовал и блестяще провел операцию по разгрому японских войск на Халхин-Голе. Решающую роль в окружении и разгроме противника сыграли тогда танковые бригады Красной Армии. В военной истории рубежа 30—40-х годов не найти более яркого примера успешного применения танковых соединений. Да, немецкие танковые дивизии в Польше и Франции разогнали несравненно большие толпы врагов, но все дело в том, что нашим танкистам на Халхин-Голе достался совсем другой противник: его нельзя было «разогнать», его требовалось уничтожить. Жуков знал, какой ценой досталась победа на Халхин-Голе, поэтому его очень жесткой оценке технических параметров легких советских танков стоит поверить. С одним, но очень важным уточнением — немецкие были еще хуже.
Да, в активе Германии были многовековые традиции добросовестного труда, огромная армия квалифицированных рабочих, великолепная инженерная школа... Вот поэтому Германия в конце концов догнала и, честно говоря, перегнала Советский Союз во многих отраслях военной техники, включая танкостроение. Но догонять всегда трудно, и это никогда нельзя сделать мгновенно.
В то время, когда германский рейхсвер проводил полевые учения с картонными макетами танков (по условиям Версальского договора численность немецкой армии была ограниченна десятью дивизиями без артиллерии средних и крупных калибров, без танков и авиации), на вооружении Красной Армии было уже 3460 настоящих танков. Если же к числу настоящих (т.е. имеющих пушечное или огнеметное вооружение) танков добавить еще и легкие пулеметные танкетки, то советский танковый парк составит 7574 машины. Так мало их было 1 января 1934 г. Три года спустя, к 1 января 1937 г., «мирный созидательный труд советского народа» увеличил количество танков и танкеток Красной Армии до 17 280 единиц.
Производство первых немецких учебно-боевых танков началось только после прихода Гитлера к власти и отказа Германии (сначала фактического, а марте 1935 г. — и формального) от выполнения ограничений Версальского договора. Была разработана и поставлена на вооружение легкая танкетка Pz-I. Вооружение — два пулемета обычного винтовочного калибра, мощность двигателя — 60 л.с., противопульная броня толщиной 6— 15 мм, вес — 5,4 тонны. «Никто, конечно, не думал», — пишет в своих мемуарах главный идеолог и создатель танковых войск Германии Г. Гудериан, — что с этими небольшими учебными танками нам придется вступить в бой...» Вот в этом Гудериан ошибся.
Первая встреча будущих противников произошла на полях боев гражданской войны в Испании. Германия поставила франкистам танкетки Pz-1; фашистская Италия прислала лучшее, что у нее было: 3,5-тонный танк «Фиат-Ансальдо» CV-3, вооруженный пулеметом на турели в неподвижной (!) башне. Советский Союз поставил республиканцам 10-тонные танки Т-26 и 13-тонные. БТ-5, оба типа танка были вооружены 45-мм пушкой. Бронебойный снаряд советской танковой пушки пробивал броню легких танкеток противника на дистанции 1 км (мог бы и с большей дистанции, но попасть в танк с такого расстояния уже практически невозможно). Будущий начальник Главного автобронетанкового управления РККА, будущий генерал армии и командующий Западным фронтом Д. Павлов (одним из первых советских танкистов прибывший в 1936 г. в Мадрид) выразил свою оценку опыта боев в Испании так: «Опыт войны в Испании научил немцев и показал им, какие нужны танки, ибо легкие немецкие танки в борьбе с республиканскими (т.е. советскими. — М.С.) пушечными танками не входили ни в какое сравнение и расстреливались беспощадно...»
Война в Испании действительно «научила немцев», и они начали лихорадочно форсировать выпуск новых моделей полноценных боевых танков: Pz-III, вооруженный 37-мм пушкой, и Pz-IV c короткоствольной (немцы называли ее «окурок») 75-мм пушкой. Однако быстро хорошо не получается. «Ввиду того, — пишет Гудериан, — что производство основных типов танков затянулось на большее время, чем мы предполагали, генерал Лутц принял решение построить еще один промежуточный тип танка, вооруженного 20-мм автоматической пушкой и одним пулеметом». 20-мм «пушка» по своим баллистическим характеристикам несколько уступала параметрам советского противотанкового 14,5-мм ружья Дегтярева. Так что самым точным названием для нового немецкого «танка» Pz-II было бы «самоходное противотанковое ружье с пулеметом». Для выполнения основных задач танка — уничтожения огневых средств, укреплений и живой силы противника — снарядик весом в 120—145 г, несущий (в разных вариантах) от 4 до 20 г взрывчатого вещества был ничтожно слаб. Перед войной в СССР пушки такого калибра устанавливались только на самолетах-истребителях, но отнюдь не на бронетехнике...
К началу войны с Польшей (которая превратилась в европейскую, а затем и мировую войну) на вооружение вермахта поступило 1445 Pz-I и 1223 Pz-II, 98 Pz-III и 211 Pz-IV. Да еще оккупация Чехословакии позволила передать в немецкие танковые дивизии 280 трофейных легких чешских танков Pz-35( t)/Pz-38(t), вооруженных 37-мм пушкой. Если называть вещи своими именами, то Германия вступила в войну, имея на вооружении 378 легких и 211 средних (Pz-IV) танков. Округленно — шестьсот штук.
1 января 1939 г. (за 9 месяцев до начала мировой войны) в Красной Армии числилось 11 765 легких танков, вооруженных 45-мм пушкой или огнеметом (Т-26, БТ-5, БТ-7) и порядка 560 танков, вооруженных 76-мм пушкой (БТ-7А, многобашенные Т-28 и Т-35). Округленно — 12 тысяч. В 20 раз больше, чем у немцев. Проанализировав эту информацию, советские историки пришли к единственно возможному (для них) выводу:
«... Положение советского правительства можно было уподобить положению человека, которого все выше и выше захлестывает морской прилив: вот вода дошла ему до колен, вот она дошла до пояса, до груди, потом до шеи... Еще мгновение — и вода скроет голову, если человек не сделает какого-либо быстрого, решительного скачка, который вынесет его на скалу, недоступную для прибоя...»
Вода (или иная жидкость) «скрыла голову» советских историков-пропагандистов, и они без малого полвека талдычили про то, что Сталин с Молотовым дрожали в ужасе при мысли о том, что эти шестьсот немецких танков, пройдя всю Польшу (а она тогда была раза в два шире нынешней!), бросятся по осенней распутице, прямиком через болота Белоруссии, на Смоленск и Москву. И что только отчаянное желание «отрыгнуть» от этой неумолимой опасности заставило их подписать Договор с коварным Риббентропом...
Вернемся от бреда к реальности. Указанные выше цифры показывают ту дистанцию отставания, которую немецкой танковой промышленности предстояло преодолеть для того, чтобы догнать СССР. Кое-что удалось сделать за два года. Радикально изменился состав танкового парка вермахта — пулеметные танкетки вытеснялись полноценными легкими и средними танками. Вооружение Pz-III усилили, заменив 37-мм пушку на 50-мм (т.е. новейшая немецкая «тройка» по вооружению догнала и даже несколько перегнала «безнадежно устаревшие» — по версии советских историков — советские Т-26 и БТ). В результате всех усилий на вооружении 17 танковых дивизий, развернутых в июне 41-го у границ СССР, числилось:
— 439 танков Pz-IV с 75-мм пушкой;
— 707 танков Pz-III с 50-мм пушкой;
— 1039 танков с 37-мм пушкой (чешские и Pz-III ранних серий).
Итого — 2185 танков. Только половину из этого количества (439 + 707) с очень и очень большими оговорками можно было назвать «танками с противоснарядным бронированием» (усиленная до 50—60 мм лобовая плита корпуса выдерживала попадание 45-мм снаряда советских танковых и противотанковых пушек, но башня, высоченный борт и корма даже этих, самых лучших немецких танков, имели лишь противопульное бронирование). Для полноты картины надо учесть еще порядка 250 «штурмовых орудий» (шасси Pz-III, на котором в неподвижной броневой рубке был установлен 75-мм короткоствольный «окурок») и 8 дивизионов «истребителей танков» (чешская 47-мм противотанковая пушка на шасси танкетки Pz-I), что добавляет к немецким бронетанковым вооружениям еще 216 боевых машин. В целом никак не набирается и трех тысяч танков и САУ. Еще 1081 «танк» армии вторжения представлял собой легкую танкетку Pz-I или Pz-II.
Много ли это — три тысячи танков (из них половина — легкие, с противопульным бронированием и малокалиберной 37-мм пушкой) на фронте от Балтики до Черного моря? Страшно много, — не тратя лишней минуты на размышление, — отвечали хором советские историки. Именно «многократное численное превосходство противника в танках и авиации» всегда выступало в качестве главного объяснения всех неудач. «Стальная лавина танков с паучьей свастикой на бортах... немецкие танковые клинья проломили оборону советских войск... прорыв крупной танковой группировки противника сделал неизбежным... немецкие танковые дивизии сомкнули кольцо окружения вокруг... подтянув свежие танковые части, противник перешел в наступление...» — так и именно так писалась у нас история 41-го года. Так снималось «документальное кино про войну», в котором 50-тонные советские танки 60-х годов, «загримированные» с помощью фанеры и картона под немецкого «Тигра» образца 44-го года, устрашающе ворочали башней с орудийным стволом, размером в половину телеграфного столба...