Фамильные ценности
Шрифт:
— И как только он догадался про тайник? — проворчала бабушка.
— У меня имелись некоторые подсказки, — с хорошо различимым смешком ответил Вальдемар.
Ещё бы у него их не было. Особенно после того, как я притащилась к нему в спальню ночью и прямиком отправилась к камину. Тут и самый недогадливый инор понял бы, что камин мне интересен не просто так.
— Я проверил и магией нашёл и открыл тайник.
— В то время как магию вам ни в коем случае нельзя было использовать, — не удержалась я.
— Мне было слишком любопытно,
— Разве любопытство стоит магии? — укорила его недовольная бабушка. — Могли бы немного подождать и открыть потом. Впрочем, это теперь неважно.
— Совершенно, — подтвердил инор Альтхауз и поставил на стол шкатулку. — Каролина, это по праву ваше. Вальдемар вскрывать не стал, сказал, что заклинание завязано на родственную кровь, поэтому мы не знаем, что там внутри. Вы можете нам даже не показывать.
Бабушка сделала изгоняющее движение рукой, намекая, что я должна открывать без свидетелей или хотя бы только в её присутствии, но я решила, что инор Альтхауз и его племянник имеют право знать, что именно было в тайнике, поэтому никуда не понесла, приложила руку к крышке, которая кольнула ладонь, после чего раздался щелчок и нашим взорам предстало содержимое.
— И тут бумаги, — разочарованно вздохнула бабушка. — И ни одной самой завалящей драгоценности…
Глава 22
Бабушка уже почти было отвернулась от содержимого шкатулки, но внезапно заволновалась и с возмущением выпалила:
— Это же почерк Вальдфогеля. Скажите на милость, как могли его бумаги оказаться в тайнике, завязанном на кровь фон Кёстнеров? — Она взяла верхний лист, чтобы убедиться, кивнула и подтвердила: — Точно Вальдфогель писал. Значит, именно он ограбил фамильный тайник и подложил свои писульки, как будто это могло хоть как-то компенсировать его дочери утерю имущества. Первостатейная сволочь.
— Луиза, ты говоришь об отце Каролины, — смущённо напомнил инор Альтхауз. — Ей это наверняка неприятно.
— А то она не знает, что из себя представлял её отец, — проворчала бабушка, которая пылала возмущением. — И это я ей ещё не всё говорила, щадила детскую душу. Если бы вы знали, что о нём рассказывала Эмилия…
Но получила она в ответ совсем не то, на что рассчитывала, потому что мы с Вальдемаром переглянулись, и он спросил:
— Эмилия — это вы про инору Линден?
— Разумеется, — гордо ответила бабушка. — Её сын служил вместе с Вальдфогелем, и он такое рассказывал, что волосы дыбом поднимались.
— Мне внезапно подумалось, что мой отец был не так уж плох, если всю информацию о его нехороших делах ты получала исключительно от иноры Линден.
Бабушка снисходительно улыбнулась, склонив голову набок, как она делала всегда, когда объясняла кому-то общеизвестные вещи.
— Лина, я понимаю твоё желание видеть отца героем, но как ты объяснишь большое
Мы с Вальдемаром опять переглянулась, и я сказала:
— После твоих слов, бабушка, я засомневалась, что у моего отца были хоть какие-то долги.
— Каролина, он устроил дуэль в игорном клубе, — рявкнула бабушка, которая при любом упоминании моего отца начинала злиться, а сейчас мы только то и делали, что говорили о нём.
— Прошу меня извинить, но об этом вам тоже сказала инора Линден? — заинтересовался Вальдемар.
— Да какая разница? — возмутилась бабушка его нетактичностью. — Это было уже так давно, что даже если выяснится, что Вальдфогель умер не там, всё равно ничего не изменится.
— Не скажи, дорогая, — внезапно вклинился в нашу милую беседу инор Альтхауз. — Дело в том, что именно Линдены хотели купить этот дом, причём формулировка «со всем содержимым» была внесена по их настоянию. Перехватил покупку я у них в последний момент. И в свете того, что сейчас услышал, мне начинает казаться, что охотились они именно за этим. В первый год после покупки сюда трижды пытались вломиться. Ничего не украли, потому что защита не пропустила, но сам факт попыток был.
Бабушка явно растерялась, поскольку за много лет уже привыкла к тому, что инора Линден — подруга, на которую можно положиться. А сейчас ту обвиняли в страшных вещах, и не сказать что бездоказательно. Поэтому всё, на что бабушку хватило, — жалко поинтересоваться:
— А Эмилия не говорила, зачем она хотела купить дом?
— Говорила. Что тебе будет больно, если сюда вселятся посторонние люди.
— Вот видишь, — непонятно чему обрадовалась бабушка.
— Я её уверил, что ты мне не посторонняя и я буду со всем тщанием следить, чтобы в доме ничего не изменилось. В ответ инора Линден почти в два раза увеличила сумму, которую она была готова потратить.
— То есть ей нужно было что-то из этого дома? — уточнил Вальдемар.
И все взгляды скрестились на листках, о которых так пренебрежительно отозвалась бабушка. Вальдемар протянул было руку, но потом повернулся ко мне и спросил:
— Можно?
— Разумеется, — даже обиделась я. — Мы же должны узнать, что так привлекало Линденов.
— Может, их не это привлекало, — проворчала бабушка, придвинула бумаги к себе, сложила на них руки и недовольно посмотрела на Вальдемара. — В доме не один тайник, а в этом Вальдфогель мог хранить свои записки о проигрышах. И кстати, мне никто так и не ответил, каким образом в шкатулке, которая отзывается на кровь фон Кёстнеров, оказались записи Вальдфогеля.
Мою фамилию бабушка произносила с отвращением, потому что для неё фамилия сейчас принадлежала исключительно моему отцу. С таким же отвращением она смотрела на лежащие перед ней бумаги. Дай ей волю — сожгла бы с радостью.