Фанфан-Тюльпан
Шрифт:
— Да, действуйте! — заключил король, весьма довольный тем, что можно отложить на завтра, как всякое серьезное дело, решение деликатной проблемы.
А фаворитка, уверенная, что она полностью выиграла дело, тут же отправилась сообщить хорошие новости Фавару.
— Ах, мадам, не найду слов, чтобы выразить мою благодарность! — воскликнул драматург, совершенно осчастливленный.
Отстраняясь от пылких выражений благодарности, госпожа Помпадур сказала:
— Я очень счастлива, что могла сделать нечто приятное вам, как и вашей жене, чей талант я так высоко ценю, и этой маленькой Фикефлёр,
Фавар, еще раз рассыпавшись в благодарностях, быстро пошел к своей карете.
Но его ждала ужасная и совершенно непредвиденная неприятность.
Люрбек проявил большую оперативность Найдя господина д'Аржансона в тот момент, когда он входил в вестибюль, находящийся перед помещением королевской полиции, он подошел к нему со словами:
— Господин лейтенант полиции, я весьма рад вас видеть!
— Чему обязан, сударь? — спросил д'Аржансон, черный костюм которого в серебряных нашивках еще добавлял суровости строгому выражению его лица с волевым подбородком.
— Его величество, — продолжал Люрбек, — поручил мне передать вам это секретное письмо.
Лейтенант принял письмо и прочел его.
— Приказ об аресте господина Фавара, — промолвил он совершенно бесстрастно.
— Если я не ошибаюсь, — подхватил иностранец, — этот наглец должен быть сейчас где-то поблизости. Я встретил его совсем недавно в вестибюле дворца.
— Я сделаю то, что надлежит, — объявил д'Аржансон и, повернувшись кругом, проговорил несколько слов на ухо одному из своих помощников.
— Ну, что ж, — сказал вслух Люрбек со своей загадочной улыбкой, — кажется, я не потерял утро даром!
Каково было изумление Фавара, когда, выходя из дворика, чтобы сесть в карету, он увидел, что к нему приближаются два полицейских с мрачным видом и один из них спрашивает угрожающим тоном:
— Это вы — господин Фавар?
Фавар напевал какую-то арию, но тут голос его осекся.
— Да, я!
— Тогда, — ответил полицейский, — именем короля вы арестованы.
— Нет, вы, наверно, ошиблись, — проговорил драматург, совершенно выбитый из колеи. — Я только что слышал из уст госпожи маркизы де Помпадур, что…
— Госпожа маркиза де Помпадур тут не при чем, — резко оборвал его человек в черном, предъявляя Фавару документ. И жестко отчеканил:
— В этом секретном распоряжении значится ваше имя, не так ли?
— Да, но я повторяю, что это наверняка ошибка…
— Это исключено. У меня на руках приказ арестовать вас и сопроводить в тюрьму. Я это выполняю и советую вам не поднимать скандал.
Фавару, у которого земля закачалась под ногами, в этот момент почудилось, что секретный приказ, полицейские, придворные и мраморные колонны закружились вокруг него в каком-то фантастическом танце. Но он усилием воли взял себя в руки, так как ясно понял, что всякое сопротивление бесполезно и от скандала он только проиграет. И он сказал:
— Хорошо. Я следую за вами. Но разрешите мне, по крайней мере, предупредить мою жену!
— Нет! — отрезал полицейский. — Мной получена инструкция изолировать вас по возможности быстро и в полной тайне. Мы и так уже потеряли много
В отчаянии несчастный Фавар воскликнул:
— Я погиб!
И добавил уже едва слышно, шагая между двумя полицейскими:
— Кто же теперь спасет Фанфана и… защитит мою жену?
Глава X
ВОЕННЫЙ ТРИБУНАЛ
Госпожа Фавар и Перетта провели ужасную ночь. Они ежеминутно и совершенно тщетно ждали возвращения Фавара. Так как он не подавал о себе никаких вестей, ясно было, что с ним случилось какое-то несчастье. Чтобы хоть что-то узнать, на разведку отправился Бравый Вояка, но и он не появлялся. Тиканье и унылый бой часов казались им бесконечно медленными и еще усиливали их страхи.
Ни одна, ни другая даже не подумали о том, чтобы поспать хоть немного. Они сидели в креслах большой гостиной, всегда такой полной веселья, цветов, людей, при свете свечей, гаснущих в севрских подсвечниках, лишь иногда подходя к окнам и вглядываясь в ночную тьму. Их души наполняло предчувствие ужасной катастрофы и ощущение, что последние надежды рухнули. Уже светало. Вдруг с одного фарфорового подсвечника упала розетка с огарком свечи и с сухим звоном разбилась. На улице закукарекал петух, приветствуя зарю. В тот же момент послышался звон копыт по мостовой. Госпожа Фавар стремглав выскочила на улицу и увидела Бравого Вояку, который устало слезал с седла.
— Ну, наконец-то! — вскрикнула она, дрожа.
Тяжелым шагом, молча, старый солдат поднялся по лестнице и вошел в гостиную. Усы его повисли.
— Ну, что, какие новости? — тревожно спросила госпожа Фавар.
— Очень плохие! — глухо ответил ветеран. — Ваш муж арестован.
— Этого не может быть! — прошептала Перетта.
— Увы, это так, — ответил Бравый Вояка, опустив голову. — Я очень долго бродил вокруг Версальского дворца и ничего не мог выяснить. Наконец, проходя мимо кордегардии, я увидел одного сержанта из полка Рояль-Аженуа, которого когда-то знал.
— Бравый Вояка, — спросил он, — что это ты здесь делаешь среди ночи?
— Я ищу господина Фавара! — ответил я, ожидая, что он что-нибудь слышал.
— Фавар? — вскричал он. — Да он же в тюрьме!
— В тюрьме? Разрази меня гром! Этого не может быть!
Тогда он рассказал мне, что накануне, проходя по мраморному двору, он видел, как двое жандармов схватили Фавара, предъявив ему королевский приказ. Они сели с ним вместе в карету с закрытыми окошками и увезли его, наверно, в тюрьму Фор ль'Эвек. Сержант сказал правду. Сомневаться не приходилось. Нельзя было терять ни минуты, я вскочил на коня и примчался сюда…
Рассказ был выслушан в горестном молчании.
Перетта бросилась в объятья госпожи Фавар, заливаясь беззвучными слезами.
— Мы погибли! — сказала она. — Бедный мой Фанфан, теперь больше некому защитить тебя! А господин Фавар!
Преодолев горе и растерянность, госпожа Фавар сказала:
— Узнаю руку шевалье де Люрбека! Он наверняка успел до того, как Фавар попал к маркизе, добыть у короля, воспользовавшись его слабостью, приказ об аресте. Но нельзя дать им одолеть нас! Держись, Перетта! Мы едем в Версаль вместе с Бравым Воякой!