Фантастические рассказы и повести
Шрифт:
Я точил проволоку несколько дней, пока не получил идеальное копье. Старый шершавый бетон вполне подходящий заменитель точильного камня. Потом я выбрал ещё восемь прутков и спрятал, а остальное сбросил вниз. Не знаю, зачем я это сделал, но позже оказалось, что я поступил очень предусмотрительно.
После гибели Мурки я научился охотиться на птиц самостоятельно. Это было не трудно сделать, потому что птицы глупы. Но я роассказываю не по порядку: в первый раз, выбравшись на крышу, я не увидел там ничего кроме травы. Трава росла везде - настоящая, зеленая. Я упал на траву и начал её есть. Я рвал её и горстями запихивал в рот. Она была такая горькая и такакя вкусная! Наверное, мне не хватало витаминов тогда. После этого я иногда щипал траву, но понемногу, а когда наступила зима, я обдирал кору с небольших деревьев, которые успели вырасти на крыше. Конечно, труднее всего мне приходилось зимой. Не из-за холода, потому что моя одежда давно износилась и я привык ходить
Трудности настали с первыми заморозками. Я попробовал выбраться на крышу - и не смог. Кирпичи оказались скользкими.Если бы я не был так хорошо тренирован, я бы погиб. Но я приловчился висеть на одной руке, растапливая лед пальцами другой. Осенью это было ещё не так трудно, но зимой! Мне приходилось висеть часами на пальцах одной руки, изогнувшись в очень неудобной позе (кстати, недоступной для большинства людей). Несколько раз я срывался. К счастью, у меня есть веревка. Сейчас я уже не могу точно вспомнить зачем я её брал с собой, но могу предположить, что в день моего новоселья этой веревкой был обвязан мой чемодан. Предположение вполне логичное, потому что замки на моем чемодане сломаны. Один конец веревки я привязал к батарее, а второй к ремню своих брюк. Когда я срывался мне было очень страшно и больно, хотя я понимал что ничего страшного не случится. К сожалению, веревка была слишком короткой, чтобы обеспечить мне безопасный подьем, поэтому за метр или полтора до крыши мне приходилось отвязывать её от брюк. Вначале я поступал очень неосторожно, просто бросая конец веревки вниз и спускаясь совсем без страховки, но потом я придумал лучший способ. Я оторвал две железные скобы от дивана и сделал из них удобный крючок, за который цеплялся. При подьеме я цеплял этот крючок за выбоину в кирпиче, а при спуске - снова за свой ремень. Однажды мое копье упало вниз (копье я тоже продевал в ремень) и убило одну из собак, которые бегали внизу, дожидаясь, пока я сорвусь. Если бы у меня была длинная веревка, я имел бы замечательный способ охоты, но об этом остается только мечтать.
Теперь я перехожу к самому страшному: однажды, поднявшись на крышу, я спрятался за кустами и стал ждать птиц. Я сидел за большим куском бетона, из которого во все стороны торчало железо. В этом месте ветер нанес много пыли. Пыль была плодородной. Я раздумывал о том, не взять ли немного пыли в свою комнату и не посадить ли мне что-нибудь у себя. Я осмотрелся, выбирая место где пыль лежала плотнее и к своему ужасу увидел след человеческой ноги. Сначала я не поверил своим глазам. Я всегда не могу верить своим глазам, когда случается что-нибудь удивительное - я больше доверяю разуму, чем чувуствам. Я встал и подошел к следу. След никак не мог быть моим, потому что он был намного больше моего и даже пах иначе. За последние годы мой нюх значительно развился и я даже не понимаю как обходился раньше без такого полезного чувства. Я принюхался - поблизости никого не было. Чепуха, подумал я, здесь не может быть людей, это какая-то ошибка природы. Успокоив себя так, я продолжил охоту. Правда, прежнего спокойствия уже не было. Мне начали сниться страшные сны и несколько ночей я вообще не спал. Но так как ничего страшного не происходило, я понемногу расслабился.
У меня было прекрасное оружие - несколько тяжелых железных дротиков, и владел я им неплохо, так, что мог попасть в воробья, сидящего в десяти шагах. Я решил что сумею постоять за себя, если придется, хотя такая возможность казалась мне маловероятной. Я настолько отвык от людей, что не мог представить никого кроме самого себя. Временами я начинал серьезно думать, что людей вовсе не существует, а я одинок во Вселенной, что люди это просто выдумка моего нездорового воображения. Иногда мне снились женщины, но они тоже были нереальны - женщины без лиц. Я имел и другое оружие - собственные руки. В первый раз я задумался об этом тогда, когда отрывал от дивала железную скобу: она легко гнулась в моих пальцах, хотя вполне выдерживала вес моего тела. У меня была странная монета, ни назначения, ни стоимости которой я не помнил - 20 рублей. Оказалось, что я способен гнуть эту монету в пальцах как бумажную. Так же легко я гнул гвозди и прочее. Конечно, такие необычные спобобности были результатом долгих лазаний по стене и особенно зимних висений над пропастью на двух-трех пальцах.
Иногда у меня возникали странные желания - бить, ломать, бросать что-нибудь. Я не сопротивлялся таким желаниям, хотя понимал, что цивилизованный человек себя так не ведет. Однажды я бросил хорошо заточенное копье в стену и оно застряло в штукатурке. Это дало мне идею пробить стену и освободиться. Стену, построенную на месте дверей, я не мог пробить из-за массивных бетонных блоков, зато другие стены были потоньше. После двух дней стараний я смог выбраться в соседнюю квартиру. На полу квартиры было несколько голубиных гнезд, которые я сьел вместе с содержимым. Мой желудок способен переварить практически любую пищу.
Я закричал и стал колотить в стену кулаками. Хотя ещё минуту назад я не хотел уходить отсюда, такое разочарование было выше моих сил. Я начал реветь как разьяренный зверь и удивился своему новому голосу - мой голос звучал так громко, что в окне треснуло стекло. Когда я замолчал, то услышал эхо. Другой получеловеческий голос, в точности похожий на мой, ответил мне. Я кричал ещё несколько раз, пока не убедился, что мне отвечает не эхо, а голос чужака. Первым моим импульсом было схватить чужака и разорвать его и я даже бросился на стену и взобрался по ней, но сразу успокоился. Не нервничай, сказал я себе, люди себя так не ведут, ты же человек, в конце концов.
После этого случая меня все чаще стали одолевать сомнения. Я лежал на груде тряпья, оставшейся от моего дивана и размышлял: человек ли я? С одной стороны, если я мыслю, значит, я человек, но с другой? Мои руки к этому времени удлинились так, что я мог почесать любое место на ноге, не наклоняясь. Я совершенно разучился разговаривать и не знаю даже, узнал ли бы я человеческую речь, если бы её услышал. Нечленораздельные вопли, рев и плач - вот и все звуки, которые я мог издавать. Мне был понятен рев другого получеловека, в том звуке была угроза. Может быть, я стал обезьяной?
– нет, потому что у обезьян длинные руки и короткие ноги, а мои ноги тоже несколько удлинились. Тогда кто же я? С ЭТОГО МОМЕНТА ЗАПИСИ СТАНОВЯТСЯ СОВЕРШЕННО НЕРАЗБОРЧИВЫМИ. ОДНАКО С ПОМОЩЬЮ КОМПЬЮТЕРНОГО АНАЛИЗА УДАЛОСЬ ВОССТАНОВИТЬ ЧАСТЬ ДОКУМЕНТА. ТЕ МЕСТА, ДЛЯ КОТОРЫХ НЕВОЗМОЖНА ТОЧНАЯ РАСШИФРОВКА, ПРИВОДЯТСЯ В ПЕРЕСКАЗЕ, ПО ВОЗМОЖНОСТИ ТОЧНОМ. БОЛЬШИНСТВО ФРАЗ ИСПРАВЛЕННО ДЛЯ СООТВЕТСТВИЯ ЯЗЫКОВЫМ НОРМАМ.
...мне удалось подобраться, оставшись незамеченным. Их было трое, среди них одна женщина, показавшаяся мне знакомой. Все трое были сыты и имели небольшие животики. Четвертый, который жарился на огне тоже был жирным: жир капал и вспыхивал искорками. Я бы мог убить их сейчас, потому что они безоружны и слабы, но будет лучше, если я поймаю их по одиночке. Пищу нужно расходовать экономно. С другой стороны они могут выследить меня и напасть на меня спящего.
Глядя на женщину, я вспоминаю что-то очень давнее, что-то похожее на сон. У женщины очень длинные волосы, ниже колен, это неудобно, почему она их не откусывает? Волосы кучерявятся. Ноги у женщины толсты и, наверное, вкусны. На её пальцах два кольца, я не помню для чего служат эти предметы. Один из них главарь, я это ясно слышу по его рыку. Он на голову выше двух других. Но мне не трудно будет справиться с ним - у него слишком сытое лицо, такого лица не бывает у сильных мужчин. Наверное, я начну с него. Я спрячу его в дальней комнате и открою окно, чтобы тело присыпало снегом. Он пролежит до весны и не испортится. До самой весны я смогу не лазить на крышу. Недавно я чуть не погиб, сорвавшись. Еще одна такая же неудача может стать последней...
...все же выследили меня. Оказывается, они хитры. У них было несколько больших ножей и они напали на меня сонного. Я всегда крепко сплю после удачной охоты. Было видно, как они обрадовались, увидев веревку. Они помнят что это такое. Они привязали меня к трубе: я страшно рычал, потому что труба была горячей и мне казалось, что даже моя шерсть начала дымиться. Они не убили меня сразу потому что не голодны. Тут они очень ошиблись.
Двое ушли (главарь и женщина), один остался. Я притворился спящим и опустил голову на грудь. На самом деле я подбирался зубами к веревке. Еще немного и она оказалась у меня во рту. Я не спеша начал перегрызать волокна. Веревка старая, но ещё прочная. Жаль, у меня больше не будет страховки. Мой сторож, кажется, уснул.
Я перегрыз веревку и бесшумно освободился. Очень болела спина, но я привык не обращать внимания на такие мелочи. Я взял его нож и заглянул в соседнюю комнату. Те двое спали в обнимку. Как слабы эти существа, они так боятся холода, что не способны спать в одиночку. Я не стану их есть. Пусть они сами едят друг друга. Они мне противны. Я человек и останусь человеком до конца. Что это на меня нашло?
...сегодня они решили сьесть женщину. Конечно, они правы, потому что женщина толще всех и, наверное, мягче. Потом главарь сьест оставшегося, а после этого умрет с голоду. Эти твари не умеют охотиться по-настоящему, они умеют только нападать друг на друга. Они привязали женщину веревкой за шею и начали танцевать. Более бесполезных и уродливых телодвижений я никогда не видел. Женщина кричала, предчувствуя свою участь. Конечно, я бы мог вмешаться, но не знаю, нужно ли.