"Фантастика 2023-201. Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
– Справка есть, мне в больнице давали, когда домой выписывали.
Он полез куда-то и подал мне сложенную вчетверо изрядно потертую бумажку. Я развернул ее, боясь только, чтобы она не рассыпалась у меня в руках, и прочитал: «Довідка видана Андрєєву Павлу Даниловичу, 1910 р. н., у тому, що він проходив лікування у Київській психіатричній лікарні ім. І. П. Павлова з 13 січня 1940 по 26 травня 1940 року з діагнозом параноїдна шизофренія».
Ильяз заглянул через плечо на справку. «Павловку» знали все, безо всякой справочной. И украинский язык помехой не был.
– Ну что, отпускаем? – спросил Ахметшин. Вроде как тот факт, что поймал он вовсе не шпиона, не сильно расстроил моего помощника.
– Погоди отпускать, – тормознул я его. – Самый главный вопрос мы не задали. Ты, Паша, как сюда пролез? – В то, что он смог проникнуть мимо часового, я не верил ни разу. – Покажешь?
– Пойдемте, – не стал отпираться задержанный. И неспешно пошел по лестнице вниз.
Мы с Ильязом долго удивлялись, как человек смог проникнуть в такую щелочку, даже такой худощавый, как Паша Андреев. Внешне в эту дыру мог бы пролезть небольших размеров щенок, не больше, но больной влез туда без труда и через какой-то десяток секунд попрощался с нами с другой стороны. Напоследок я сказал ему, что связь с небом хорошо держать в городе Куйбышеве, там отличное эхо от волжской воды. А вдруг доберется?
И только потом, когда Ахметшин проверил эту вроде как небольшую промоину и признал ее вполне годной для экстренного драпа, только чуточку аккуратно расширить бы, я понял, что меня зацепило в рассказе шизофреника. Эвакуация «Павловки». А ведь я сам видел памятную табличку, установленную после войны, что в больнице немцы расстреляли более тысячи больных. Ну, хоть этих убогих успели спасти.
Днем в Узин приехал начштаба Тупиков с командиром 19-й авиадивизии Богородецким. Они вдвоем разговаривали с комполка Козиным минут двадцать – только чтобы довести задачу. Ничего особо нового вроде и не было, кроме одной маленькой детали. Но, как верно заметил майор, именно от нее все и зависит.
Скомандовали построение. Всех летчиков, кто был на земле. Собралось тридцать два человека. Приезжее начальство встало в сторонке, разумно посчитав, что Козин своих людей лучше знает, да и послушают они его быстрее. Тем более что тут насильно не заставишь – нужны только добровольцы.
– Друзья! Товарищи! – начал Козин совсем не по-уставному. – Сегодня нам предстоит выполнить очень тяжелую задачу. Может, самую трудную в своей жизни. Поэтому нужны только добровольцы. – Он перевел дыхание и молча посмотрел на строй, с правого фланга на левый, а потом обратно. – Не знаю, сколько из ушедших на задание вернется. Может, и никто. Но это надо сделать… Для Родины, для Победы! – Он снова замолчал, будто собираясь с силами, чтобы заговорить, но потом махнул рукой и намного тише добавил: – Кто согласен…
Майор еще не договорил, когда весь строй шагнул вперед. Без тени сомнения, все просто продолжали смотреть на своего командира.
– Нет, так не пойдет, – спокойно сказал Козин. – Полетят следующие летчики: Ищенко, Харченко, Ивлев, Данилкин, Александров… – он продолжал называть фамилии, и названные им люди выходили еще на шаг вперед, всего семнадцать человек. – Вам задачу поставит комдив Богородецкий. Прошу всех в Ленинскую комнату.
Полковник садиться не стал, а только дождался, когда рассядутся пришедшие с ним.
– Как вы знаете, возле Кременчуга немцы пытаются навести понтонный мост, чтобы переправить на левый берег свои танки и попытаться замкнуть кольцо окружения. Дважды переправа была разрушена. По данным разведки, эта попытка – последняя. Больше резервов у немцев нет. На плацдарме сосредоточено неимоверное количество средств противовоздушной обороны. Наша… – тут он впервые сделал паузу и обвел взглядом слушавших его, отметив, что никто из них не озирается по сторонам с мыслями «дайте выйти!», – задача очень сложная и ответственная. Именно нам предстоит ослепить немецкие зенитки. На ваши самолеты подвесят баллоны с газом, который при соединении с воздухом создает задымление. Ни бомб, ничего. Только газ.
– Понятно, все идут одним маршрутом на минимальной высоте и расстоянии и не сворачивают, чтобы не разорвать завесу, – добавил кто-то из летчиков. Полковник посмотрел – капитан, лет тридцати, наверное. Скорее всего, эта война у него не первая.
– Именно так, товарищ капитан, только все же лучше встать и представиться, а не добавлять с места. – Богородецкий, несмотря на открытое лицо, глядя на которое все ждешь, когда его хозяин наконец-то улыбнется, командиром был жестким и, будь обстановка другой, поставил бы на место нагловатого летуна. Но не сейчас.
– Капитан Данилкин. – Летчик встал и одернул гимнастерку.
– Спасибо, все именно так, – сказал комдив. – Строй должен быть достаточно плотный, поэтому советую включать распыление газа через три секунды после впереди летящего товарища. И, как сказал капитан Данилкин, сворачивать нельзя, потому что бомбардировщикам, идущим после вас, очень важно отработать без помех. Чтобы восстанавливать было нечего. Вопросы?
Вопросов не было. Все встали и нестройной гурьбой повалили на выход. А комдив наконец-то сел и молча посмотрел на скамейки, где только что сидели люди, которых он послал на смерть.
Вылет, как и было запланировано, стартовал в пять утра, чтобы зайти на цель со стороны солнца. Вряд ли это сильно поможет, конечно, но любой шанс надо использовать. Истребители присоединились уже возле самой цели, и тоже без сучка и без задоринки. Козин даже поморщился немного – так все шло хорошо.
Он так и стоял возле ангара, не отрывая взгляда от той точки в небе, где давно исчез из вида последний взлетевший самолет. На часы он не смотрел – и без стрелок знал, сколько времени прошло. Вот примерно сейчас они должны выйти на цель, через минуту – начало атаки, теперь – отход… Если есть кому…
– Михаил Николаевич! Истребители… – Он даже не заметил как подошел комэск-один, Гришин.
– Что? – встрепенулся комполка.
– Сели истребители, наши возвращаются…
– Сколько?
– Почти все… Пятнадцать…
– Гришин, что стоишь, знамя несите, быстрее, засранцы, что стоите? Давай! Бегом!
Первым прилетел Данилкин и тяжело выбрался из самолета, настолько побитого, что непонятно было, как он вообще долетел.
– Ты ранен, Боря? – спросил у него подбежавший Козин. – Лицо все в крови.