"Фантастика 2023-201. Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
– Не, губу прикусил, когда тряхнуло сильно. Но задачу выполнили, командир!
О разгроме переправы сообщил Тупиков. Таким радостным я его еще до этого не видел. Он чуть не вприсядку танцевал.
– Отводят немцы танки с левого берега! – закричал он, забежав в приемную. – Слышите, Михаил Петрович? Плацдарм сворачивают!
– Новость хорошая, – покивал Кирпонос, выглядывая из кабинета. – А вот тебе плохая.
Комфронта подал Тупикову какую-то бумагу. Я узнал шифрованную телеграмму, что притащил Масюк полчаса назад.
– Как Ромны взяты? – Начальник штаба обалдело посмотрел на нас.
– Гудериан нажал, его танки уже под Лохвицами.
Кирпонос тяжело вздохнул, мы с Аркашей переглянулись.
– Это значит, что железная дорога перерезана, считай, мы в окружении. Иван Васильевич, – комфронта хрустнул пальцами, – давай приказ жечь секретные документы. Вечером будем воздухом эвакуировать штаб.
– Петь, не дури. Поехали с нами. – Масюк хлопнул меня по плечу после того, как Тупиков с Кирпоносом ушли. – Что тебе тут делать? В Москве Михаил Петровича, говорят, поставят на резервной фронт, будем из столицы всем рулить.
– Не могу, Аркаша. Надо немчикам счет предъявить.
– Без тебя все сделают. В Киеве три группы чекистов работают, это не считая армейских саперов.
– То, что я задумал, только я могу сделать. Другие облажаются.
– Так уж и облажаются…
– Вон я вчера своего татарина проверял. Начали прозванивать цепи, не идет сигнал к фугасу. Пошли выяснять, в чем дело. Дожди, конденсат, проводка отсырела. Три часа в грязи ковырялись, пока поправили. А если бы я не проверил? И так везде. На словах все готово, а начинаешь смотреть – жопа.
Я чуть не сплюнул на пол, но сдержался.
В приемную быстрым шагом зашел Хрущев. На его мясистом лице было озабоченное выражение.
– Товарищи, где Кирпонос? Почему я в управлении фронтом никак не могу найти командующего? Бардак развели! – И тут же, перестав кричать, тихо спросил: – А это правда насчет того, что Гудериан… железную дорогу?..
– Так точно, товарищ первый секретарь. – Масюк участливо покивал.
– А как же эвакуация? Самолетами? – Никита вылупил на нас глаза.
– Самолетов свободных нет. – Я пожал плечами, перемигиваясь с Масюком. – Все на фронте заняты. Сами знаете какая сейчас ситуация под Кременчугом…
– Что значит заняты? – Хрущев покраснел, вот-вот кондратий хватит.
– Придется переходить на нелегальное положение. – Я участливо посмотрел на Никиту. – У вас есть конспиративная квартира?
– Квартира? Не-ет, – заблеял первый секретарь. – А как же… Мне обещали!
– Оперативная обстановка изменилась. – Теперь пожал плечами Масюк.
– А вы, вы тоже в Киеве остаетесь? Как планируете выходить из окружения? – Хрущев забегал по приемной. Сейчас начнет накручивать по потолку.
– Формируется ударный кулак. – Я пошелестел документами. – Будем прорываться с боем. Вам винтовку выдать? Или ППД? У нас тут где-то был…
– Да что за безобразие?! – заорал Хрущев, разбрызгивая слюну. – Я буду жаловаться! Вы обязаны обеспечить мне и моей семье эвакуацию. Пусть ВВС выделят «Дуглас». А лучше два.
– Секундочку, я записываю. – Аркаша схватил бумагу, карандаш.
– Идиоты! – Никита выбежал из приемной, хлопнул дверью.
– Эх, прилетит нам за такие шутки. – Масюк закурил папиросу.
– Это вряд ли, – махнул я рукой. – Кирпоносу сейчас не до нас, а я вообще остаюсь в Киеве. Если что, вали все на меня.
– Эх, Петя. – Аркаша вздохнул. – Хрущ злопамятный, припомнит нам. Ну что? Пойдем жечь документы.
И мы пошли.
Во дворе коменданты вытащили несколько железных бочек, разожгли в них огонь. Мы начали стаскивать папки из архива, которые увезти было нельзя, но и немцам оставлять было невозможно. Два раза нас прерывал авианалет, один раз я вышел за ворота – Аркаша решил покурить и поглазеть на эвакуируемый Киев. Но по улице брели только колонны уставших, с серыми лицами бойцов. Многие несли носилки с ранеными.
Мимо нас пронеслась грязная донельзя «эмка» и лихо, чуть не с разворотом, затормозила у крыльца. Из нее чуть не выпал Голдович. Его даже пошатнуло, и он схватился за ручку, чтобы устоять. Увидев нас с Масюком, он махнул рукой, подзывая к себе. Мне и самому было интересно узнать, что у него стряслось.
– Командующий здесь? – спросил он, когда мы подбежали к машине. От Александра Ивановича, казалось, только глаза с черными кругами под ними остались, таким осунувшимся и усталым он выглядел.
– Еще здесь, – кивнул я. – У Тупикова был минуту назад.
– Сейчас, передохну хоть чуть-чуть. – Голдович тяжело дышал, будто он не на машине ехал, а бежал всю дорогу. – Связи не было нигде, ехать пришлось. Нужен приказ… на подрыв мостов…
– Всех успели отвести? – спросил я, стараясь задать вопрос как можно спокойнее.
– Нет… – Было видно, как Александру Ивановичу трудно дался этот ответ. Как и решение. – Но медлить больше нельзя, немцы на отдельных направлениях чуть не в километре.
Кирпонос словно почуял, вышел на крыльцо. Увидев Голдовича, быстро спустился к нему, они переговорили буквально минуту, и за это время лицо комфронта стало почти таким же серым, как и у полковника. Михаил Петрович что-то тихо сказал и пошел назад, не дожидаясь, когда «эмка» уедет.
Похоже, что на этот вечер судьба наша была встречать у крыльца гостей. Не успела закрыться дверь за Кирпоносом, как во двор въехала еще одна «эмка», для разнообразия почище. И тоже подъехала к крыльцу. С переднего сиденья выскочил лейтенант в форме настолько чистенькой и подогнанной, что у меня сразу возникла мысль, что в Кремль я ходил как оборванец. Не обращая ни на кого внимания, он открыл заднюю дверцу машины, и я увидел, как оттуда показывается сапог, такой начищенный, что его можно было сразу посылать на чемпионат мира по чистке сапог. Уверенное первое место обеспечено, друзья. И мне тут же захотелось спрятаться подальше. Потому что даже у маршала Буденного сапоги были… как бы так сказать, чтобы не обидеть… пониже классом.