"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Вообще-то дело было мелкое. Раб был убит за преступление, хоть и не тяжкое. Хозяин мог претендовать лишь на извинения и компенсацию ущерба. Но Таррисань решил первый суд устроить так, чтобы задать тон на будущее.
На форуме собрались граждане, относившиеся к происходящему наполовину серьёзно, наполовину как к зрелищу. Пришёл также трибун и демонстративно уселся на стул перед трибуналом, показывая, что он готов выполнять свои обязанности и не зависит от магистрата. Таррисань попросил выйти соседей тяжущихся. Вышли двадцать человек. Они бросили жребий, и из них выбрали шесть. Таррисань обратился ко всем:
— Гражданин Лусс Ичирилин, мастер цеха столяров, подал иск к гражданину Конгсу Олиронгансу, купцу из гильдии торговцев Дилосара. Подтверждает ли державный народ, что оба участника процесса полноправные граждане и те, кого я назвал?
— Конечно! Мы их знаем! — закричали все.
— Тогда переходим к судопроизводству. Мы выбрали шесть судей. Тяжущиеся, не является ли кто-то из них вашим личным врагом или близким родственником? Не считаете ли вы, что кто-то из них значительно выше или ниже вас по общественному положению?
Никого из судей не отвели.
— Тогда, судьи, занимайте места на скамье на трибунале и поклянитесь перед священником, что вы будете сегодня судить беспристрастно, по законам и справедливости, внимательно выслушивать все стороны и не давать волю своим страстям.
Судьи принесли присягу. Таррисань назначил секретаря из числа своих людей.
Процесс начался.
— Истец, изложи свои претензии к ответчику.
— Претор! Судьи! Народ! Мой сосед убил моего раба Скудира и никак не загладил своего поступка, не дал мне никаких объяснений, не принёс извинений, не возместил ущерб. Я прошу суд взыскать с виновника пятнадцать золотых либо позволить мне выбрать из его рабов любого раба или рабыню в качестве возмещения ущерба. Я прошу моих соседей засвидетельствовать, что труп раба был брошен перед дверями моего дома и никаких формальных извинений или признания вины со стороны Олиронганса не было. Он поступил не по-дружески и не по-соседски.
Народ немного посмеялся над требованием Ичирилина. Все знали, что он заглядывался на одну из рабынь купца. Но в принципе все считали требования истца на первый взгляд разумными.
— Ну, скостить компенсацию до десяти золотых, а если купцу будет жалко, пусть рабыню отдаёт. И пусть извинится прилюдно.
Примерно такие разговоры ходили в толпе.
— Ответчик, что ты можешь сказать в свою защиту?
— Претор! Суд! Народ! Я застал раба на месте преступления, когда он вытаскивал из кладовой похищенную еду и выпивку. Он не стал просить пощады, а бросился бежать. Но я догнал его и в сердцах всадил ему кинжал в сердце. Я считаю, что я грешен, что дал волю гневу, но невиновен, поскольку я застал раба на месте преступления и поступил согласно своим правам. Поэтому я не стал извиняться перед хозяином и предлагать ему возмещение. Ведь прежде всего он должен извиниться за воровство раба, а уж потом говорить о другом. У меня есть пять свидетелей, которые видели момент убийства. Они могут подтвердить, что убитый держал похищенное двумя руками.
— Истец, что ты можешь ответить на это?
— Я признаю, что мой раб воровал. Граждане рассказали мне это. Но ведь смерть — несоразмерное наказание за мелкое воровство. Если бы сосед выпорол воришку и притащил бы ко мне, я бы извинился, загладил вину и сам бы всыпал рабу по первое число. За такие проступки раба наказывает хозяин, а не сосед хозяина.
— Ответчик, твоя очередь. Что ты теперь можешь возразить?
— Я застал раба на месте преступления. Согласно только что принятому нами закону, он под защитой законов не находился. Это всё, что я хочу сказать.
— Истец, твоё возражение.
— Этот закон относится к лицам. А раб лицом не является. У него нет своей воли. За его поступки отвечает хозяин.
— Высказались! — заявил претор. — Ввиду очевидности дела, что обе стороны не оспаривают ни факт воровства, ни факт намеренного убийства, свидетелей опрашивать нет нужды. Теперь я попрошу секретаря зачитать формулировку закона Атара Основателя о преступнике.
"Тот, кто совершает поступок, нарушающий законы, тем самым ставит себя вне законов и в момент преступления не защищается никакими законами царства или Империи. Согласно договору между царством и Древними, Древние пользуются защитой законов до тех пор, пока они не нарушают законов вне территории своих деревень или же по отношению к тем, кто находится под защитой законов царства и не является Древним, и случай такого нарушения не оговорен явно в существующем договоре с Древними и в будущих подобных договорах".
— В зачитанном тексте не сказано "лицо". Закон относится ко всем, совершающим преступление. Согласны ли вы с этим, судьи?
Судьи единогласно ответили: "Да".
— Следовательно, я вношу на утверждение суда следующее решение.
"Поскольку в момент убийства раб совершал преступление, вины на убийце нет. Компенсации ущерба и извинений ни одна сторона требовать не может, поскольку истец понёс наказание за то, что распустил раба и допустил его до преступления, в виде потери раба, и поэтому обворованный не может требовать возмещения поврежденного имущества. Действие Конгса Олиронганса законно и может обсуждаться лишь с точки зрения справедливости и морали".
Судьи единогласно проголосовали за постановление. Народ разочарованно загомонил: все надеялись на красивое и длительное обсуждение и споры. А тут всё тихо, гладко, быстро, ясно. Но Таррисань вновь поднялся со своего кресла и призвал народ к тишине.
— А теперь, граждане и судьи, нам нужно на будущее обсудить, как действовать в подобных случаях, чтобы всё было по основным понятиям нашего царства. Поэтому мы исследуем данный случай подробнее. Олиронганс, ты сказал что-либо перед убийством?
— Не помню, — честно ответил ошеломлённый торговец.
— Он только взревел, как разъярённый медведь! Ни одного человеческого слова он не сказал! — загомонили свидетели происшедшего.
— Вот видишь, часть вины на тебе есть. Ты взревел, раб мог просто потерять ум с перепугу и броситься в панике бежать. Надо было что-то сказать ему. Но ты целиком отдался греху гнева.
— Ну да. Есть такая вина, — ответил торговец. — Надо будет помолиться и покаяться.
— Всё верно, — продолжил довольный Таррисань. — А теперь скажи, что же украл убитый?
— Этот наглец спёр ведёрко отличного варенья, флягу чачи и окорок, — под смех народа перечислил купец.
— Выпивка и закуска! Да ещё и для женщины подходит! Небось, шлюху себе подцепил, — загомонил народ.
— А теперь скажи, Олиронганс, что было бы, если бы он тащил лишь, скажем, флягу чачи?
— Ну что? Заорал бы на него, догнал бы, выпорол бы как следует и к хозяину отвёл получать добавки, — честно ответил купец. — А этот тип обнаглел.
— Значит, убил ты его не столько за воровство, сколько за наглость? — спросил граф.