"Фантастика 2024-136". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
Именно это с чисто немецкой пунктуальностью и педантичностью преподнесли кайзеру его депутаты. Конечно, Вильгельму очень претил этот несправедливый, по его мнению, итог монаршей деятельности, но положение на Восточном фронте было уж очень щекотливым. Людендорф, увлекшись своей идеей о слабости русских, пошел на большой риск, заменяя регулярные части Восточного фронта на ландвер второго призыва, а затем и на ландштурм.
Непрерывно наступая на западе, он оголил русский фронт сначала на четверть, потом наполовину, а затем и на три четверти, и вот результат. Фронт трещал, как пустой орех, в железных тисках русских клиньев, перемоловших лучшие части рейхсвера в начальных боях.
Теперь русские конные армии раскатывали в пух и прах тыловые части ландвера, заставляя немцев стремительно пятиться назад и отдавать все те земли, что они заняли в 15-м году. Только благодаря умению Гофмана отступление не превратилось в паническое бегство, потому как любой солдат, к которому в тыл прорывается противник, его численно превосходящий, начинает думать об отступлении.
Вильгельм был полностью согласен с Людендорфом: разбить русский паровой каток могут только боевые элитные части Западного фронта, которые нужно спешно перебросить на восток, а пока следует отступать, избегая русских клещей и новых котлов окружений, подобных пинскому.
С гневом кайзер вспомнил о том позоре, который довелось испытать Германии, когда только что сдавшиеся части привезли в Москву и под конвоем провели через весь город как наглядный трофей одержанной победы. Эффект от этого мероприятия превзошел все ожидания, Германия погрузилась в траур, а русских еще больше зауважали.
Новая сводка с Восточного фронта не улучшила настроение Вильгельма. Войска противника уверенно вышли на линию старых крепостей Ковно, Гродно, Брест и Холм. К этому ординару уверенно подтягивались силы Корнилова, наступающие в Галиции. Львов, Галич, Станислав и Калуш сдались на милость победителей.
Прибывший в Варшаву Людендорф докладывал, что первые эшелоны с запада уже прибыли и с помощью их сил создается новый фронт, проходящий через Август, Осовец, Новогеоргиевск, Ивангород и Сандомир. Выдвигать войска далее фельдмаршал считал нецелесообразным, поскольку это приводило бы к распылению сил, а не созданию крепкого заслона на пути врага.
Генерал-майор Гофман прилагал огромные усилия, чтобы отвод войск на новые позиции был планомерным, а не превратился бы в откровенное бегство, чему очень способствовали как партизаны Шкуро, так и рейды конных корпусов, от которых было невозможно отбиться. Единственное, что спасало подвергшихся удару солдат, это наличие рядом сильной крепости, что, впрочем, не всегда помогало.
Судорога пробежала по руке кайзера, когда он вспомнил вчерашнее сообщение, в котором говорилось о взятии Гродно русским кавкорпусом генерала Краснова. Преследуя отступавшую пехоту, Краснов решил атаковать прекрасную крепость Гродно с фортами и многочисленными орудиями. Под прикрытием подвезенных полевых орудий, которые засыпали стены крепости, спешившиеся кавалеристы ринулись на штурм, и она пала из-за трусости командира гарнизона полковника Вольфа. Едва только корпус Краснова появился у стен крепости, как Вольф немедленно отбыл из нее за инструкциями по обороне Гродно. Весть о бегстве командира моментально разнеслась по гарнизону, который, не раздумывая, устремился вслед за ним.
Кайзер уже объявил розыск труса и заочно приговорил его к смертной казни за столь постыдную сдачу крепости, но это дела не меняло. Из-за глупости одного человека положение германских войск в Литве очень осложнилось.
Единственной отрадой этих дней для Вильгельма была подготовка операции «Кримхильда» по уничтожению русского флота на Балтике, и в первую очередь – Кронштадта. Здесь, по мнению моряков и самого кайзера, успех Германии был полностью обеспечен, и весь вопрос состоял в том, сколько нужно послать линкоров для одержания победы. Шеер со штабом стояли за двенадцать, кайзер был склонен ограничиться десятью, и так перевес над кораблями русских был в 2,5 раза.
Столь мощный удар, по мнению всех стратегов рейха, несомненно, должен привести к ослаблению силы русского наступления, вынудив противника перекинуть часть своих сил на защиту Петербурга в тот самый момент, когда на полях сражений решается судьба всей войны.
Уверенность в успехе «Кримхильды» основывалась не только на численном перевесе над врагом и полном бездействии извечного соперника англичан; в распоряжении главного морского штаба имелись схемы постановки центральных позиций русских минных полей в Финском заливе. Украденные немецкими агентами в Гельсингфорсе во время выступления матросов на линкорах в марте 1917 года, они покоились в недрах сейфов разведки в ожидании своего часа, и вот этот час настал.
Вильгельм лично рассматривал все маршруты движения своих кораблей, предложенные штабом Шеера, то и дело внося в них дополнения или изменения, совершенно не влияющие на ход операции. Вся операция сводилась к быстрому прорыву в Финский залив кораблей флота открытой воды с помощью тральщиков под прикрытием пушек линкоров. После этого флот делился на две половины, одна из которых в составе линейных крейсеров и старых линкоров направлялась в Ревель для уничтожения отряда русских миноносцев и крейсеров, другой, самой мощной по составу и калибрам, предстоял разгром балтийских линкоров в Гельсингфорсе.
Последним аккордом «Кримхильды» должно было стать разрушение Кронштадта и обстрел Петербурга с возможной высадкой десанта при хороших обстоятельствах. Начало операции было назначено на 18 августа, и вся подготовка к броску в Финский залив держалась в строжайшей тайне. Вильгельм хотел преподать русским варварам урок тевтонской хитрости.
Стоит отдать должное германской кригсмарине, вся подготовка прошла столь хорошо, что до русской разведки дошли лишь смутные упоминания о возможном выходе в море флота открытой воды. Кригсмарине полностью сменила свои шифры, и действия противника теперь не читались, подобно открытой книге, как это было раньше.
Однако все усилия Вильгельма и Шеера оказались напрасными, утечка информации все же произошла, и на самом высоком уровне. Главным виновником раскрытия секрета операции противнику оказался полковник Николаи. Он на свой страх и риск, без ведома высокого начальства, решил продолжить игру с русским агентом в Стокгольме. Стремясь закрепить доверие к себе в глазах русских и вместе с тем считая, что русские ничего не смогут противопоставить мощи германских линкоров, полковник указал противнику час, место и приблизительный состав флота, выделенного для проведения операции «Кримхильда».