"Фантастика 2024-18". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— Хельга, вас не доставляют в следственный комитет. Вместо этого устроили побег. Надевайте обвязку, я буду сбрасывать вас в тайгу. В пряжке радиомаяк, по нему вас найдет муж, он на глайдере.
— Что? — Хельга вертит какие-то ремни в руках.
— В личном деле написано, что у вас зачет по беспарашютному десантированию. Скорее, операция рассчитана по минутам.
Хельга привстает, ее руки двигаются, талия и бедра оказываются охвачены ремнями.
— Пристегните карабин к этому тросу.
Карабин щелкает (Метельскому тоже приходилось
использовать страховку в горах), и Хельга оказывается, как на привязи.— Умная девочка. — Пилот перешел на панибратский тон. — Скоро подходящая поляна, будешь прыгать с высоты двадцати метров. На нормальную посадку нет времени, да и снег слишком глубокий.
Заснеженные ели опять начинают близиться, за ними прогалина. Ховер зависает над ней, дверца распахивается.
— Пошла!
Хельга вываливается в проем, ели и сугробы летят навстречу. Тут же все замедляется. Налетает одна ель, отодвигается, сбоку вырастает другая — Хельгу раскачивает на тросе, и вдруг она плюхается в сугроб. Сверху летит трос, падая на нее кольцами. Ховер кренится в вираже и уходит за ели…
Метельский отвлекается от изображения, он уже ведет глайдер в сторону радиометки, высвеченной на лобовом стекле. Дело привычное, подлетал так к Проше на Алтае. Вот и прогалина: Хельга еще барахтается в снегу, но кое-как встает. Метельский ведет глайдер вниз, прямо в поднятый турбинами снежный буран. Сели! Метельский поднимает дверцу, и на пол кабины сыплется снег. «Кр-р», — кричит ворон, а Метельский выпрыгивает… нет, скорее тоже вываливается из глайдера. Снега по пояс, и к Хельге приходится почти плыть. Встретились! Волосы Хельги в снегу — снег попадает за шиворот Метельского, тает на щеках, и ее щеки тоже мокрые и холодные. Он крепко прижимает ее — как давно не ощущал ее тело своим! — но тут же отстраняется.
— Скорее! — Почти тащит ее сквозь снег, помогает сесть в глайдер, и наконец сам оказывается за штурвалом. «Кр-р, — продолжает кричать ворон. — Кр-р-р!»
— Мунин, ты здесь! — Хельга смеется и плачет одновременно. Метельский поднимает глайдер сквозь вьюгу.
Повел его низко, взметая снег с вершин елей. Хельга как будто стала приходить в себя.
— Какой ты молодец, Лон! Я думала, что сгнию в этом лагере. Куда мы?
— К железной дороге, там ждет грузовой вагон. А там, наверное, в Москву. Я уже созрел для того, чтобы построить нам дом.
— Дом! Как здорово. Слушай, у тебя найдется что-нибудь поесть? Нас прямо морили голодом.
Метельский открыл контейнер: — Вот, сделал тебе бутерброды с ветчиной.
— Спасибо! — Хельга стала уминать бутерброд, но обернулась и скормила кусочек ворону. Потом снова принялась жевать: — Ум-м, как вкусно.
— Да, видно, что вас недокармливали. Ребра чувствуются, а в глазах этакий голодный блеск. Но тебе идет. Не мерзла?
— Нет. Видишь, на мне комбинезон — что-то космическое, даже в снегу тепло. Администрации так удобнее, не надо об одежке заботиться. Напялила с утра, и гуляй весь день.
Космические комбинезоны, и с топорами в лес — да, у Мадоса садистский юмор.
Метельский не стал возвращаться в Инту, а взял курс на юго-запад, к станции Печора. Через двадцать минут (Хельга не отрывалась от бутербродов, запивая чаем из термоса) показалась железная дорога — все тот же широтный Трансполярный ход, — а слева от нее поселок. Метельский прошел над путями и снизился там, где стояли вагоны.
«Сивилла, который наш?»
«Открывается для погрузки».
Крыша одного из вагонов разошлась — стандартная опция для погрузки летательных аппаратов, — а дальше заработал станционный ИИ. Глайдер аккуратно опустился в проем, крыша задвинулась, загорелся свет.
«Отправление через десять минут, — сказала Сивилла. — Нас прицепят к грузовому составу на Петербург».
В график уложились. И тут же Сивилла высветила: «С твоего счета списано двадцать миллионов кредитов». Ну что же, как договаривались.
Хельга придвинулась и поцеловала его. — Надо же, я и не надеялась. А ты взял и вырвал меня из лагеря.
Метельский вздохнул: — Ну, не совсем я. Тут была сложная операция, стоила кучу денег. То ли дело Рогволд, порубил твоих тюремщиков топором.
Хельга тихонько рассмеялась: — Без тебя он не знал бы, куда мчаться со своим топором. И во сколько я тебе обошлась?
— Не так дорого, сорок миллионов. Почти столько же стоило освободиться и мне.
— Немало, — хмыкнула Хельга. — Развлекается Гунтер, а денежки платим мы. Даже не знаю, как с тобой буду расплачиваться.
— Брось, не хватало считаться.
— В общем, мне повезло. А Рогволд… Милый, у каждого свои таланты. Мои предки, викинги, выше воинской доблести ценили удачу. У тебя она какая-то необыкновенная. С таким, как Рогволд, я пропала бы. А с тобой — нет.
— Раньше особой удачи не замечал. Разве что деньги достались без труда, а на охоте то повезет, то нет… Ты знаешь, по настоящему что-то изменилось после того, как я увидел госпожу Элизу, в необычном сне. Я ее узнал. А не узнал бы, наверное она только улыбнулась бы и пропала.
— А кто эта госпожа Элиза? Ладно, потом расскажешь …
Вагон дернуло, и он плавно покатился куда-то. Остановился, громко лязгнуло, и их сильно и мягко повлекло вперед — вагон прицепили к поезду Трансполярной магистрали. Хельга потянулась, глянула на Метельского, глаза блестели.
— Ну вот, поела. Ты не знаешь, в этом вагоне есть купе? Скоротаем время в пути.
Метельский рассмеялся: — Милая, меня предупредили, чтобы я все время был наготове. Возможно, придется взлетать прямо из вагона.
Хельга облизнулась: — Это хорошо, что ты наготове. Просто отклони кресло назад.
Метельский послушался, а она откинула штурвал и перебралась к нему на колени. От тяжести ее тела он вмиг возбудился.
— И еще хорошо, что мне дали помыться, — пробормотала Хельга. — Наверное, чтобы лагерные ароматы не портили атмосферу в следственном комитете.