"Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
«Мне ли этого не знать», - усмехнулся про себя я, удивляясь, как столь специфическая лавка прошла мимо моего внимания. С другой стороны, такое бывает - просто не пересеклись. Зато здешние хозяева вполне могли пересечься с Католиком и прочей нечистью.
В зал, красуясь воистину военной прямой выправкой, цокая каблучками по мрамору пола, вошла Ива. Ну что сказать. Она сама смотрелась как экспонат – эдакая скульптура под названием «Бизнес вумен». Выглядела безупречно и великолепно. Приталенный деловой костюм, тонкие перчатки на руках. Конечно же, очки, дорогие, в тонкой оправе. По-моему в этом доме все носят очки не для зрения, а для имиджа. Вид у хозяйки палаццо был холодно-неприступный.
Да, в этом мире она эффектнее, чем в том, где была тихой архивной мышью. Здесь она тянула больше на породистую кошку, из тех, которые стоят очень дорого и имеют не только гладкую шерсть, но и острые когти.
Как положено в Европах, она деловито протянула нам руку. Никак не могу смириться, что женщины тянут мужчинам руку для рукопожатия. Ну да ладно. Чай не в девятнадцатом веке живем, чтобы целовать на балах дамам ручки.
Когда пожимал ее узкую и неожиданно сильную ладонь, мне показалось, что между нами пробежала какая-то искра. Ива нахмурилась, пытаясь поймать всколыхнувшуюся неясную мысль. Нет, это было не узнавание, а всего лишь отблеск какой-то далекой связи. Конечно, не амурной, таких чувств мы друг у друга не вызывали ни там, ни здесь. Но там она была Нитью. Я надеялся, что Нитью останется и здесь. И она на миг ощутила это.
Она смахнула секундное смущение, как соринку со своего безукоризненного пиджака, и указала нам на тяжелые антикварные стулья, достаточно неудобные, но, наверное, уникальные, расставленные вокруг такого же уникального овального стола.
– Мы ищем эту вещь, - устроившись за столом, я протянул Иве фотографию Предмета.
– Надеюсь, вы разговаривали с Леонтием Авенировичем именно о ней?
Я напрягся. От ее ответа зависело очень много.
Ива посмотрела фото, мельком, небрежно. Потом вернула его мне и произнесла сухо:
– Да, это именно она.
Я сдержался, чтобы не издать возглас ликования. Предмет опять появился в пределах досягаемости. И не нужно ехать в Ливию и искать Хасида. Предмет, похоже, отчалил от него и двигался своим курсом, но в нашу сторону.
– Вокруг предметов из Золотой библиотеки инков в последнее время наблюдается какой-то нездоровый ажиотаж, - доверительно поведала Ива. – Это не наша собственность. Мы посредники. И мы заинтересованы, чтобы избавиться от нее побыстрее. Поэтому цена достаточно щадящая.
– Насколько щадящая? – спросил я.
– Тридцать миллионов долларов, - произнесла Ива спокойно, но в ее голосе ощущалась насмешка.
– Ну, это слишком, Ивочка! Ты хоть сама себя слышишь?! Щадящая цена! – возмутился Писатель.
– Это реальная цена, - холодно произнесла она.
– И мы не готовы сбросить ее.
– Тогда пусть будет двадцать, - предложил я.
Все равно, наверное, «Фрактал» отдал бы легко и сто миллионов. Нашли бы, никуда не делись. Но надо же поторговаться для приличия.
Торговались мы несколько минут. В итоге я сэкономил «Фракталу» три миллиона евродолларов. Эх, будь жив Звеньевой, то мог мне хотя бы процентов десять премиальными за экономию отдать.
Нет Звеньевого. Погиб в сгоревшей машине. И деньги мне никакие не нужны в этой жизни. Мне нужен Предмет. Мне нужно, чтобы Поиск был завершен. И я это сделаю…
Глава 8
Леший вернулся! Он сбросил на коммуникатор, что вновь прикрывает меня в полном составе. Это было радостное событие. С его группой я ощущал себя сильно надежнее и увереннее. Знал, что его ребята в состоянии решить практически все возникающие проблемы силового и оперативного характера.
Но счастье было недолгим. Через два дня он вызвал меня на срочную встречу. Пересеклись мы на континенте, в маленьком древнем итальянском городишке на берегу Венецианского залива. Главной изюминкой тут был просторный дендропарк с множеством экзотических деревьев и стаями попугаев, которыми мешали улететь в джунгли раскинутые сверху металлические сети.
Умиротворенное место. Здесь хотелось расслабляться и думать о спагетти и вине, а не о войне.
Атлетическую фигуру Лешего я увидел издалека. Он стоял и рассматривал какое-то замысловатое дерево с сотнями корней, опутавших всю округу.
Я приблизился.
– Это редкое Флоридское ореховое дерево, - пояснил Леший. – Ни одна буря не вырвет его из земли.
– Прямо как «Фрактал».
– Как «Фрактал». Только вот ему продолжают усиленно подпиливать корни, - поморщился Леший. – И конца и края этому не видно. Война, черти ее дери.
Он был страшно вымотанный. И ему стоило усилий вникнуть в мой доклад о состоянии Поиска. Потом я ознакомил его с планами, которых было вовсе не громадье, но все они были важны. В ответ он предложил несколько дельных поправок и мероприятий, до которых я сам не додумался.
– Тяжело пришлось?
– спросил я его в конце встречи с сочувствием.
– Не представляешь, насколько. Координаторы, пользуясь тем, что группа закрепилась в Европе, теперь кидают нас во все прорывы. Это конвейер. Наводка. Отработка цели. Новое задание… Осточертела и эта война, и вся эта Европа, которая по сути своей сплошная гниль и трухлявость.
– Это тебе с Писателем про закат Европы поговорить надо, - засмеялся я.
– Ну а что. Закат этот и, правда, не за горами. Во время наших акций я это ясно понял. Здесь все идет враздрай. Знаешь, наши союзники во Франции пробивали меня, можно ли, в крайнем случае, будет свалить в Россию, будет ли им покровительство.
– Чего это они валить решили? – удивился я.
– Там ребята серьезные и информированные. Они считают, что во Франции совсем скоро начнется страшный обвал, который погребет под себя, прежде всего, тех, кто пытается уберечь государство от распада. То есть их.
– И по французской традиции они решили слинять, а не драться до конца?
– хмыкнул я.
– Утверждают, что драться бесполезно. Сохранить хоть что-то можно только дистанцировавшись от взрыва, а не пребывая в его эпицентре.