"Фантастика 2024-9". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Слишком поздно стало понятно, что побыть в одиночестве не получится.
Воздух совсем рядом дрогнул, и рука Пересмешника сомкнулась на шее Воробья.
— Что ты творишь?!
Пересмешник умел контролировать свои эмоции. Да, иногда они вырывались на волю, но в большинстве случаев он контролировал пожирающий его изнутри гнев, не позволяя ему вырваться наружу.
Вот и сейчас он был переполнен гневом. Гневом и злостью. Он жаждал смерти и разрушений. Настолько, что его глаза налились кровью, а руки тряслись.
Глядя на это, в голове Воробья запоздало возникли воспоминания о том памятном для Пересмешника эксперименте. Говорят, что тот, кто через него прошёл, больше никогда не станет прежним. Вместе с силой к нему пришло безумие…
Но голос Пересмешника был спокоен. Ровный и уверенный. И оттого ещё более пугающий.
— Я… Я ничего… — говорить с обхватывающими горло пальцами было тяжело, и голос Воробья запинался.
По телу побежала сила, но вырваться не получилось. Пересмешник был слишком силён.
Но сегодня он был милосерден. Пересмешник отпустил горло Воробья, и мягким движением опустился в кресло. Как бы ему ни хотелось дать гневу вырваться наружу, для этого было ещё не время.
— Марк Оскуритов. Зачем тебе понадобилось его видеть?
Дар побежал по телу Воробья, восстанавливая повреждённые ткани на шее и наполняя организм силой.
— Мне требовалось с ним поговорить. Увидеть его перед собой…
— Увидеть? — Брови Пересмешника удивлённо поползли вверх. — Зачем?
Воробья одолевали сомнения. Делиться с Пересмешником сокровенным — задача не из приятных. Но такова плата за необдуманный поступок.
— Это не то. Когда я притворяюсь, он видит лишь маску. Того человека, которого я изображаю. Но когда он видит перед собой Воробья, он всё понимает. Он знает, кто я на самом деле. Видеть это осознание в его глазах… Это ни с чем несравнимое удовольствие!
Воробей не сомневался — Пересмешник начнёт кричать или, что куда хуже, смеяться.
Но он отреагировал по-другому.
— Дитя… — Пересмешник покачал головой и с нежностью посмотрел на Воробья. — Такой глупый каприз! Глупый и очень наивный. Но я понимаю. В тебе говорит боль. Боль от того, что с тобой сделали. Это огромные жертвы и потери! Оскуритов тоже через многое прошёл и многое потерял. Его Род был уничтожен и обесчещен. Это сильная травма и большой стимул желать справедливости. Он мог бы стать одним из нас…
— Он сделал свой выбор! — Голос Воробья прозвучал чуть более грубо, чем должен был. — Ему было сделано предложение стать одним из нас, но он его отверг.
— Верно. Он сделал свой выбор. Также, как и ты. В отличие от него, твой выбор — не лёгкий путь богатства и известности, не прощение тех, кто повинен в твоих бедах и проблемах. Нет, твой выбор — бороться. Это славный путь. И на нём будут встречаться сложности и искушения. Увидеть боль в глазах Оскуритова — это искушение. Предвкушение удовольствия. И это большой риск. Риск для нашего плана. В этот раз всё обошлось. Но следующая слабость может стоить нам очень много. Ты же не совершишь её, верно?
Тон Пересмешника был по-отечески нежным и мягким. Но Воробья было непросто обмануть. Взгляд у него оставался жёстким. Хороший союзник, сильный и решительный. Но если что-то пойдёт не так, то пощады не будет никому, в том числе и его союзникам.
Насчёт этого у Воробья не было ни единого сомнения.
И поэтому ответ был тот, которого ожидал Пересмешник.
— Больше не совершу.
В этот раз голос не подвёл и был полон покорности. Но внутри Воробья одолевали сомнения. Искушение было слишком велико…
— Вот и замечательно! — Пересмешник снова улыбнулся. Он отлично умел чувствовать ложь, но в этот раз её не заметил даже он. — Тогда к делу! Сегодня я разговаривал с нашими союзниками в грядущих мероприятиях. Они подтвердили верность нашему общему делу. Уверен, что результат их работы уже можно заметить…
— Да. На улицах ощущается беспокойство. Люди взбудоражены. Они жаждут крови и справедливости.
— И правильно! Они заслуживают и того и другого. Деньги и влияние наших союзников сделали своё дело. — Благостное лицо Пересмешника на мгновение превратилось в пугающую демоническую маску. Но лишь на мгновение. — А как идут твои дела?
— В полном соответствии с планом! — Голос Воробья был полон уверенности. Дела и в самом деле шли отлично. — Аристократы готовы нас поддержать. Двое уже принесли Клятвы…
— Клятвы… Такой полезный, но такой опасный инструмент! В них нельзя допустить ни единой ошибки. Надеюсь, были использованы те образцы, что я дал?
— Разумеется.
Они продолжили обсуждать план, и Воробья охватило знакомое возбуждение. Всё было известно, они повторяли это множество раз. Последние шаги, решительный рывок — и цель будет достигнута. Империя зла падёт, наступит славное время благоденствия.
— Ты помнишь, когда должен быть совершён следующий шаг?
— Да. Поместье Богатырёвых. Последний пункт перед финалом…
— Верно. Но помни, наша задача — не смерть Оскуритова. Точнее, не только она. Нам нужны медальоны. Все до одного.
— Я знаю. Но я правильно понимаю, что это не исключает, скажем так, некоторого количества пролитой крови?
— Конечно, же нет. — Лицо Пересмешника исказила зловещая улыбка. — И чем больше её будет, тем только лучше…