Фантастика и фэнтези польских авторов. Часть 1
Шрифт:
Когда дверь открылась, в баре повисла тишина. Первым вошел мужчина, а за ним скользнула Фло, потом влетел ветер и стал играться занавесками.
— А хорошо. Есть у вас какая-нибудь комната?
Подошел Тед и попытался взять из его рук чемоданчик.
— Браток, это всего лишь пишущая машинка. Я и сам справлюсь.
Он остановил свои зеленые глаза на мне.
— Комнату и виски. Причем, комната может быть и не самой лучшей.
— Имеется, — хрипло сказал я. — Номер 107. Вот ключи.
Он взял их и выплюнул окурок.
— Меня зовут Гласковер. А это Фло. Вы когда-нибудь видали такой ветрюган? — вновь обратился он ко мне.
— Нет.
— Так выйдите на улицу. Неплохо, парни даже толком причалить не могут. Дует как тысяча чертей.
В баре снова заговорили, люди начали его о чем-то расспрашивать, кто-то подошел к окнам. Но ведь не это должны они делать, подумал я. Ведь окна, это еще не все.
— Ведь имеются двери.
И я вышел. Первый раз вышел из «Подворотни 403».
Здесь мне искать уже было нечего.
Милена Вуйтович
ВЕЛИКОЕ ХОЖДЕНИЕ МАЛЕНЬКОЙ ЛЯГУШКИ
Milena W'ojtowicz
Wielka Wyprawa malej zaby
Журнал Sciense Fiction 02/2002
Жизнь может устроить человеку шуточку по-настоящему гадкую. Вот лично я — живой тому пример. Ага, жила я себе спокойнехонько в небольшой деревне на опушке леса, в которой правители традиционно ищут для себя жен. У каждой девушки имеется уже определенное предназначение, судьба. Либо она сама, либо какая-нибудь из ее дочерей, внучек и т. д. станет королевой, и у нее будет сын, который приедет в деревушку за своей суженой.
Оно вроде как все просто и ясно, только вот мне вечно была невезуха. Сама я самая младшая, тринадцатая дочка кузнеца. У матери моей были ужасные амбиции, и она в обязательном порядке желала, чтобы какая-то из ее дочерей сделалась королевой. Когда я появилась на свет, она как раз была занята приготовлениями к свадьбе моей старшей сестры с каким-то там графом. И по этой вот причине она забыла дать мне имя, так что все звали меня «малявкой», «головастиком» или «лягушонком». Так оно уже и осталось. Так что зовут меня Лягуха, Лягушка, Жаба.
Во всех сказках самые младшие дочери, обычно, самые раскрасивые, милые, хозяйственные ну и прочее. А ничего подобного! У меня светлые волосы (это у нас семейное), вот только они, вместо того, чтобы виться локонами, вечно были прямыми, так что в один прекрасный день мать решила их завить. На помощь себе позвала деревенскую волшебницу. Ну, на самом-то деле никакая она не волшебница. Только строит из себя. Единственное, чего ей удается приготовить, это микстура от переедания, а еще та ужасная мазь, которая должна была заставить мои волосы виться. Результатом стало то, что на голове у меня прямые линии заменились прямыми углами. Поначалу я чувствовала себя как-то странновато, но потом сумела привыкнуть.
Еще у меня есть огромные зеленые глаза, вот только они, вместо того, чтобы лучиться зеленью лугов и лесов, более всего похожи на два заиленных болотца. На самой средине моего лица нашел себе местечко курносый, веснушчатый нос. Как сами видите, от меня не бьет сияние неземной красы!
Понятное дело, все это я могла бы компенсировать добрым характером и различными талантами, так и они не такие, какими должны быть. Я ненавижу готовить, убирать по дому, пасти гусей, коров и всяких других животных. Пою я хуже, чем старая ворона каркает, струны арфы выдергиваю, чтобы делать из них леску для удочки, вышивая салфеточку, делаю из себя и всех тех, кому не повезло оказаться рядом, ситечко. Другими словами, все моя крыша давным-давно и полностью поехала.
Только еще более поехавшим является мое будущее. Вот тут следовало бы упомянуть о том, что у нас каждый знает, как пойдет его судьба. По случаю каждого рождения в деревушку заглядывает милый такой, поморщенный, что твой сушеный абрикос старикашка, глядит он на молокососа, улыбается и говорит, что с ним будет дальше. Когда у моей мамы свадьба старшей дочки же выветрилась из головы, сделалось ей интересно, а что же будет со мной. Старичок пришел, глянул на меня и несколько смутился. Поглядел второй раз и начал чесать себе подбородок. Мама не выдержала напряжения и потеряла сознание. Все бросились приводить ее в чувство, а старичок чего-то там пробормотал под нос о моем предназначении и ушел. Никто и не расслышал, чего он там сказал, а спросить побоялся. Оно и понятно, излишнее любопытство, оно и несчастье спроворить способно. Так что мамам моя жила в страшном стрессе — впервые в жизни она не знала, что ожидает ее доченьку. Папочке оно все было безразлично, он давно уже запутался в титулах всех тех дворян, за которых вышли замуж мои сестры. Вот мне кажется, что все эти браки на него нехорошо влияли. После каждого такого он долго приходил в себя, причем — не до конца. Ничего не поделать, иногда так оно и случается. Некоторые люди всего лишь жертвы собственного предназначения. Или предназначения собственных детей.
Где-то в пределах свадьбы моей восьмой сестры папочка вообще отзываться перестал. Мама этого даже и не заметила. Во всяком случае, не сразу. Она настолько занята, слушая саму себя, что даже и не замечает, когда другие перестают говорить. Понятное дело, через какое-то время до нее дошло, что папочка сделался каким-то молчаливым, но слишком это ее не тронуло. Опять же, у нее в голове была помолвка моей девятой сестры.
Ну, в общем, о своем предназначении я уже говорила. Ясное дело, что оно у меня имелось. Оно, вроде как, у каждого есть. Только ведь вся штука в том, что никто его не знал, кроме того старикашки. Ну, может еще какой-нибудь ясновидящий мог бы его предсказать, только вот кто мог заинтересоваться предназначением такой, как я. Так что жила я себе спокойненько, играя с папочкой в бирюльки и таская себе рыбок в ручье. Но в один прекрасный день моя третья сестра, единственная, которая не вышла замуж за дворянина, а всего лишь за соседа из-за ограды, родила ребенка. Как всегда, пришел и старичок. И судьба пожелала, чтобы в дверях он наткнулся на меня. Он ужасно удивился:
— Как? Ты все еще здесь? — спросил старичок.
И что тут было делать. Мама собрала мне узелок, и еще в тот же самый день я отправилась искать свое предназначение, не зная, ни как оно выглядит, ни где его найти.
Первый день даже не был таким уж плохим. Как раз в округе стоял замок моей четвертой сестры, что вышла замуж за барона. Сейчас среди аристократии ужасно модно искать себе жену в той же деревушке, из которой родом все милостиво правящие нами короли по соседству. И все эти аристократы ужасно упрямы, когда вопрос касается классового происхождения будущей супруги. Только лишь простая девушка из деревни — и баста! А бедненькие дворяночки печально сидят под стеночкой. Иногда случается какой-нибудь способный свинопас, сапожник или кто иной, который дамочку на прогулочке высмотрел и по самое ничего втюрился. А как нет, наша благородно рожденная девушка так старой девой и помрет.
Ага, в общем, как только все эти дворяне узнали, что к баронессе сестренка из деревни приехала, навалило столько людей, что и дышать было невозможно. Смешно было, как вскакивало несколько маркизов или им подобных, напомаженных, с улыбочкой на губах, а когда видели меня, улыбочки тут же вяли, ножки заплетаться начинали. И ни у кого по причине восхищения. Я же, кажется, уже говорила, что вовсе даже не красавица. Даже крестьянское происхождение не заменит мне недостатков в, как это моя сестра, уже подученная людьми благородными и образованными, определила, «обличье». Поиски себе мужа, от которого на полверсты отдает какой-нибудь мазилкой, изготовленной к тому же из какой-нибудь заграничной гадости, меня совершенно не интересовали, так что меня никак не тронуло даже то, что ни один из молодых дворян со мной хоть словом обменялся, за то парочка из них неожиданно заинтересовались вянущими под стеночками дворяночками. Эти дамочки были мне за это весьма даже благодарны. Одна из них подарила мне красивое дорожное платье, только вот куда бы я в чем-то таком отправилась. Сами подумайте, вот как бы я в нем выглядела. Красивому человеку оно во всем красиво, а уроду в красивом — еще уродливей. Но подарки не отдарки, так что попросила я сестричку всю эту красоту мне чуточку изуродовать. Отпороли мы парочку воланов, кружавчиков, жемчужинок, тут и там обрезали. Ну, оно означает, что это сестра моя обрезала, зашивала и вообще беспокоилась, а я только приглядывалась, потому что портниха из меня та еще.