Фантастика и фэнтези польских авторов. Часть 1
Шрифт:
— А тебе не приходило в голову, Лягуша, что одной путешествовать опасно?
Пожала я плечами. Разве знаю я, какова она, моя судьбина? Если чего должно случиться, так пускай и случается. Хотя, естественно, хотелось бы, чтобы ничего со мной не сталось. И когда я уже закончила ему все это пояснять, так снова спрашиваю, кто он сам такой. Ответил он, что зовут его Густавом, и что он бард бродячий. А еще обещал, что сложит обо мне песню. Ну вот, что это ему в голову такое пришло, песни складывать о такой, как я. Тогда я заставила его идти спать, похоже, в себя он еще не совсем пришел. Наверное, он послушал, поскольку ни о чему уже не расспрашивал, а через пару мгновений и я заснула. Хорошо еще, что под мостом
Что-то все это хождение как-то странно на меня повлияло, потому что снова я спала как-то долго. Когда открыла глаза, солнышко выползло над горизонтом. Костер наш совсем догорел, а бард на ощупь проверял, в каком состоянии его лютня.
— Добрый день, Лягуша, — сказал он, как только я подняла голову. Тут я кумекать начала, откуда, лихо подери, узнал он, что я встала, но тут вспомнила, как проезжие рассказывали, что те, кто не видят, превосходно слышат, и рассказывали еще про одного такого мужичка, так он, хотя и слепой, птичку из лука мог подстрелить. Правда, у барда лука не было, только лютня, и не так уж она и повреждена была. Он чего-то там бренчал на ней, может даже и песенку какую, я ведь в музыке совсем не разбираюсь, и моя сестра, маркизова жена, говорит, что мне ба-а-альшой зверь на ухо наступил, так я даже и не знаю, когда бы это он такое сделать мог, поскольку сама я ничего такого припомнить не могу, и никакое ухо у меня на наступленное не похоже, опять же, мама обязательно бы о чем-то таком мне сказала.
К счастью одно из тех деревьев, что неподалеку росли, было яблонькой, и яблоки, конечно, не совсем дозрели, но в качестве завтрака для голодных были в самый раз. Ну а потом говорю я барду, что пошли, мол, дальше, а ежели по пути деревушка какая случится, так там ему его раны толком перевяжут. Идти он мог, и даже не шатался, но всю дорогу он чего-то там напевал, а я же в таких вещах совершенно ни бум-бум, так и говорю, чтобы он не мучился и горло себе не драл, так как я все равно из всего этого ничего не дотумкаю. А он на это рассмеялся, и отвечает, что тем более петь будет. И перестал только тогда, когда я сообщила ему, что вижу какую-то деревушку при дороге. Закуталась я в пелерину поплотнее, чтобы людей не пугать, ну и пошли мы меж хат. Начала я разглядываться, где тут кто есть, чтобы бардом занялся. А тут раз: вместо населения местного вижу пару бандитов, что наверняка бедняков гнобят, а со скуки и к нам привязаться пожелали. Один хотел было барду приложить хорошенько, но дружки его удержали, говоря, чтобы музыканта не бил, иначе тот тогда не сможет им петь. Ну а мне говорят: «а ну, красавица, покажи нам личико». Много их там было, так что численный перевес за ними оставался, на что я даже не стала отнекиваться, мол, не надо бы, а только сняла пелерину. Все эти путешествия и ночлеги лишь бы где, красоты, сами понимаете, мне не прибавили, да и перед тем красавицей я не была. Бандиты только завопили: «Колдунья, колдунья!» и смылись Даже всю свою награбленную добычу забрать позабыли. Бард расспрашивать стал, чего тут, мол, случилось, так я ему объяснять стала. Как только объяснила отовсюду люди вылезли, что в той деревушке жили, стал благодарить нас и упрашивать, чтобы я у них в деревне поселилась, потому что волшебница она всегда поможет и счастье принесет. Начала я им объяснять, что мне надо предназначение свое разыскивать, а тут бард неожиданно так вопрос задает:
— А откуда тебе ведомо, Лягуша, что это как раз не судьба твоя?
Задумалась я, и пришлось с ним согласиться. Из этой деревушку до дому всего четыре дня дороги, здешние люди показались мне симпатичными, а волшебствовать не так уже и сложно, те два рецепта волшебницы из нашей деревни мне хорошо известны. Так что осталась я.
Через пару дней бард поехал дальше с проезжавшими купцами, говоря, что долг у него какой-то имеется, и обещая, что вернется спеть мне ту песнь, что обо мне складывает. Я посоветовала ему быть поосторожнее с троллями, а то с головой совсем плохо будет.
Жила я в той деревушке добрую неделю, и было мне там все лучше, как вдруг какой-то проезжий остановился перед домиком, который для меня благодарные люди построили. Вышла я поглядеть, кто там такой, а это засушенный, будто слива, старичок из моей деревни. Глянул он на меня, удивился ужасно и спрашивает:
— Как, ты все еще здесь?
Так что я еще могла сделать, как не оправиться дальше.
Пётр Гурский
МЕЛОМАНЫ
PIOTR G"ORSKI
MELOMANI
Nowa Fantastyka 10 / 1993
Войдя, я увидал всех пятерых. Меня ждали. Маленький Принц стоял у окна и курил сигарету. На нем была кожаная куртка с шипами, нашивками и всякой другой дешевкой. Ну вроде, крутой чувак. Его люди придерживались подобного стиля, только нашивок у них было поменьше. Я знал, что все они раздолбаи и договоров особо не придерживаются. Но что поделать, это они управляли этой частью города. И у них были деньги.
Я подошел к тому месту, где они стояли. Каждый мой шаг подымал облачка пыли. Это был один из тех домов, которых никто и никогда не пытался восстанавливать.
Маленький Принц глядел на меня, и мне было заметно его беспокойство. Остальные четверо вытащили пушки, здоровенные такие, серебряные, прямо из музея. Они мне не доверяли. Не верили с самого начала, а сейчас так и вообще выглядели разъяренными. Начхать им было на мою репутацию честного человека.
— Ну, как делишки, Дирижер? — спросил Маленький Принц. Его кадык при этом прыгал вверх-вниз.
— Потихоньку, — ответил я.
— Да ну тебя к черту, — сказал он. — Просто я хотел с тобой переговорить. Самый обычный разговор. Никаких базаров. А ты пригнал сюда с этой вот железякой. Опупел?
Я стоял, не шевелясь, и ждал, что он станет делать. Нет, я не опупел. Просто мне не хотелось идти на эту встречу совсем без ничего. Вот почему на ремне у меня висел небольшой такой обрезик. Из под мышки выглядывала рукоятка тридцать шестерки. Я специально раскрыл пальто, чтобы он ее увидал. Он приказывал отобрать у меня оружие еще при входе, но я все устроил как надо, и теперь хотел его подначить.
— Что с моим нянькой? — спросил он.
Я не отвечал. Его нянька! Ну его к чертовой матери! Никто его больше не увидит, впрочем, и нечего жалеть.
— Так как? — не дождался ответа Маленький Принц.
У тех четверых, за его спиной, пушки были все еще наготове, и я знал, что парни нервничают. Все они глядели на меня исподлобья, Маленький Принц тоже, и долгое время никто ничего не говорил. Я-то был готов, но чувствовал, что скоро созреют и они. Так было бы лучше и для меня, и для них. Мои парни уже пристреляли эту халабуду, а эти четверо как раз торчали возле окна. Идиоты! Я уже слышал слухи, что Маленькому Принцу скоро хана. Ясное дело, что хана. Такой же придурок.
В конце концов, он дал им знак убрать оружие. Все обошлось банальным кивком. Да, в нашей профессии сентиментальность излишня, а верный нянька перешел в историю.
— У меня к тебе есть предложение, — сказал Маленький Принц. — Оно наверняка тебя заинтересует.
Я кивнул.
— У меня дело, — сказал он. — Оборот приличный. Несколько борделей и три бара. Бары по-настоящему приличные. Самые крутые в городе. Ты же их знаешь, Дирижер? Не только самогонка и кисляк, но и оригинальное спиртное из уцелевших складов. Пиво варю сам. Заводик еще довоенный. Я предприниматель серьезный, дела веду честно. Вот скажи, нравятся тебе мои вложения?