Фантазёр - покоритель горных вершин
Шрифт:
— Когда мы проходили этот материал, у меня была свинка, — соврал я.
На улице залаяли собаки.
Девочка бросилась к дверям, выглянула.
— Мама идёт! — весело крикнула она.
— Это точно, — ответил старик. — Её всегда так собаки встречают. И чего она в такой ливень по лесу ходит…
— Не по лесу, а на заседании правления, — напомнила Тамара и выбежала навстречу матери.
Женщина сняла на веранде резиновые сапоги и вошла в комнату в шерстяных носках. Нас она не заметила.
— Ну, и что вы там решили? — спросил старик.
— Чтоб их всех чума порешила! — в сердцах отозвалась член правления и так разворошила угли в камине, что, я думаю, стёрла все стариковские рисунки на золе.
— Сказала ты им, что нельзя пахать пастбище на пригорке? — спросил опять свёкор.
— А кто меня спрашивает? Есть план — увеличить посевную площадь. Чтоб им всем пусто было в этом правлении! — опять выругалась член правления и, не заметив нигде своей дочери, оглянулась.
Тут-то мы и попались ей на глаза.
— Это ещё кто такие? — спросила она и так нахмурилась, что я впервые за вечер пожалел о покинутом нами шалаше в лесу.
— Они сбились с пути! — объяснила ей Тамара. — Их в дороге застал ливень.
— И куда их несло, этих молокососов, хотела бы я знать? Дома у них нет, что ли?
— Они к дедушке шли.
— К какому ещё дедушке?
— В Хеви, мамочка. Вот у этого мальчика, — Тамара указала на Джимшера, — в Хеви живёт дед, отец его мамы.
— Разве дорога на Хеви здесь проходит?
— И же сказала, что они сбились…
— Как не сбиться! Вон ещё молоко на губах не обсохло. Хотела бы я повидать их матерей, чтобы сказать им пару тёплых слов. Шкуру с них спустить мало — одних пустили в такую даль! Живее принеси галоши… Где ты там ходишь, Тамара? У меня сейчас нет времени нянчиться с ними…
Тамара бросилась искать галоши. А её мать опять строго воззрилась на нас. И тут ей на глаза попался Ломгула, который, услышав строгий голос, залез поглубже под табурет.
— Этому щенку чего ещё тут надо? Откуда взялся?
— Тётя… — заговорил наконец я, — его надо было, конечно, оставить во дворе, но в такую погоду хозяин собаку не выгонит…
— Может, ты его в постель мне прикажешь уложить?
— Нет, что вы! Он и под кроватью хорошо поспит.
— Пусть остаётся, мамочка… — Тамара поставила перед ней галоши. — Он такой мокренький, что, если его выгнать, обязательно простудится.
— В доме собаке делать нечего! — отрезала мать и крикнула, глядя на нас — А эти чего у окна торчат? Не могут к огню сесть? — С этими словами она вышла в другую комнату и громко хлопнула дверью.
Да, лучше б мы как-нибудь переночевали в нашем шалаше… Своё невезение я с удовольствием бы сжёг в камине, который горит перед белобородым
Но потом эта строгая женщина собрала нам ужинать и, когда мы, скромно потупясь, присели к столу, цыкнула на нас:
— Что это вы кривляетесь тут, как красотки! Ну- ка ешьте живо всё, что дают!
Мы с Джимшером так и сделали. Ели всё, до чего только руки могли дотянуться. А я ещё при первой же возможности кидал куски под стол перепуганному Ломгуле.
После ужина хозяйка не дала даже нам раззеваться, повела укладывать спать. И всё это делала, поминая недобрым словом наших матерей.
— Идёмте, идёмте, чтоб им пусто было!
Мы не могли ослушаться. Ломгула тоже потихоньку увязался за нами.
Член правления не ушла из комнаты, пока не уложила нас обоих в постели, не подоткнула нам со всех сторон одеяла и ещё раз не обругала наших матушек. И, представьте себе, уходя, она не тронула даже забившегося под кровать Ломгулу.
Мы с Джимшером долго не могли уснуть.
«Неужели даже ночью, в туман и ливень, можно определять стороны света?» — думал я. А мы, если б не деревенский пёс, могли всю ночь носиться по лесу голодные, холодные и напуганные.
— Джимшер! — позвал я.
— Чего?
— Ты не помнишь, куда ты положил учебник географии?
— А на что тебе?
— Надо бы нам завтра захватить его с собой.
— Зачем? Своего, что ли, у тебя не было?
— Был… был, да разве я знал… Разве учителя скажут и объяснят чего-нибудь толком!..
Вот бы Лали посмеялась, если б узнала, что я собираюсь украсть учебник географии!..
НА КЛАДБИЩЕ
Надоело плутать по бездорожью. Мы выбрались на шоссе.
По шоссе едут машины — грузовики и легковые, пыхтят автобусы, громыхают самосвалы. Пассажиры автобусов машут руками. Некоторые даже бросают нам фрукты в окно. Весело идти по шоссе.
Иногда, когда дорога забирает в горы, можно догнать машину, повиснуть на борту так, что шофёр даже не заметит тебя, и проехать метров триста. Но потом приходится спрыгивать, потому что отставший Ломгула поднимает панику, а добежав до нас, набрасывается с ласками, словно год нас не видел.
У придорожных родников задерживаемся — закусываем продуктами, набитыми в наши рюкзаки Тамарой и её строгой мамой, запиваем родниковой водой и листаем учебник географии, подаренный нам на память и для пользы дела. Оказывается, много чего надо знать тому, кто отправляется в путешествие. Я научился находить на небе Большую и Малую Медведицы и Полярную звезду и определять стороны света ночью при звёздах.
…Вот опять вечер близится. Пора подумать о ночлеге, но поблизости не видно никакого села.