Фантазер
Шрифт:
Она встртила пасторшу. Он обнялись и заговорили ни о комъ иномъ, какъ о Фридрих Мокк. Онъ былъ королемъ въ приход, такъ что даже сердце пасторши втайн склонялось къ нему; онъ былъ такой славный, осторожный человкъ и каждымъ шагомъ своимъ показывалъ, что стоитъ на земл, а не витаетъ въ облакахъ. Въ конц концовъ пасторша замтила, что юная Ольга сильно смущена.
"Однако, милочка, что это ты такъ притихла? Ужь не влюблена ли ты въ молодого Мокка?"
"Вотъ именно", прошептала Ольга и залилась слезами.
Пасторша остановилась. "Ольга,
"Мн кажется."
Тогда глаза пасторши стали снова неподвижны и безсмысленны и тупо смотрли въ пространство.
"Да, да", сказала она, наконецъ, улыбнувшись. "Дай Богъ теб счастья. Вотъ увидишь, все пойдетъ хорошо." И она удвоила свою любезность по отношенію къ Ольг.
Когда он подошли къ пасторату, пасторъ растерянно метался тамъ взадъ и впередъ. "Тамъ лсъ горитъ", крикнулъ онъ, "я увидалъ изъ моего окна!" И онъ сталъ собирать топоры, заступы и людей и готовитъ свою лодку подъ навсомъ. Горлъ лсъ Еноха.
Но раньше пастора посплъ бывшій его помощникъ Левіанъ. Левіанъ возвращался съ рыбной ловли; онъ, какъ и всегда, заслъ передъ лсомъ Еноха немного поудитъ. На обратномъ пути онъ увидалъ, что маленькое, свтлое пламя бжитъ по мысу и растетъ. Онъ тряхнулъ головой и, повидимому, понялъ, что означаетъ это пламя. А когда внизу у приходскаго навса онъ увидалъ озабоченно суетящихся людей, то понялъ, что это дутъ на помощь; онъ сейчасъ повернулъ лодку и сталъ грести обратно, чтобы явиться на мсто первымъ. Это былъ очень достойный поступокъ со стороны Левіана — позабыть всякую вражду и торопиться на помощь въ своему врагу.
Онъ причалилъ и направился вверхъ къ мысу, прислушиваясь къ треску огня. Левіанъ, не торопясь, подвигался впередъ, осторожно оглядываясь на каждомъ шагу; вскор увидалъ онъ Еноха, подбгавшаго туда же, гд былъ и онъ. Величайшее любопытство охватило Левіана, онъ спрятался за кустъ и сталъ наблюдать. Енохъ, бы имя опредленную цль къ виду, не глядитъ ни вправо, ни влво, а только бжитъ и бжитъ впередъ. Или онъ открылъ своего противника и теперь хочетъ разыскать его? Когда онъ былъ совсмъ близко, Левіанъ выскочилъ. Енохъ вздрогнулъ и остановился. Онъ растерянно засмялся и сказалъ:
"Горитъ… жалко… несчастье!"
Тотъ оправился и отвтилъ:
"Это врно перстъ Божій."
Енохъ нахмурился: "Зачмъ ты здсь?" спросилъ онъ.
Вся ненависть Левіана вспыхнула: "Ага! Жарко теб приходится здсь съ твоей повязкой на ушахъ!"
"Убирайся-ка ты отсюда", сказалъ Енохъ, "это врно ты и поджегъ."
Но Левіанъ былъ глухъ и слпъ. Еноху, казалось, хотлось стать именно на то мсто, на которомъ стоялъ Левіанъ.
"Берегись!" закричалъ Левіанъ. "я уже оторвалъ теб одно ухо, какъ бы не сдлалъ того же и съ другимъ."
"Убирайся!" повторилъ Енохъ и бросился на него.
Левіанъ заскрежеталъ зубами отъ ярости. Онъ громко крикнулъ: "Вспомни-ка ту ночь на фіорд. Ты вытаскивалъ мои удочки и я теб взялъ
Вотъ почему Енохъ вчно носилъ на ушахъ повязку: у него было одно только ухо. Оба сосда имли зубъ другъ противъ друга и оба имли достаточное основаніе молчать объ этомъ дл.
"Ты все равно, что убійца", сказалъ Енохъ.
Слышно было, какъ пасторская лодка шумно причалила къ берегу; съ другой стороны слышенъ былъ трескъ все приближающагося пожара. Енохъ оглянулся и, желая устранитъ Левіана, выхватилъ ножъ; у него былъ великолпный ножъ.
"Левіанъ вытаращилъ глаза и закричалъ: "Если ты только осмлишься грозить мн ножомъ, тебя увидятъ. Вотъ люди! Они ужъ пріхали."
Енохъ спряталъ ножъ. "Зачмъ теб стоятъ здсь. Уйди!" сказалъ онъ.
"А чего ты именно здсь ищешь?"
"Это тебя не касается. Я на этомъ мст кое-что спряталъ. А теперь сюда подходить огонь."
Но Левіанъ не хотлъ уступить изъ упорства ни на пядь! Вотъ приближается и пасторъ; онъ, конечно, слышалъ ихъ ссору съ берега; но что за дло было теперь Левіану до пастора?
Лодка причалила, вс люди выскочили на берегъ съ топорами и заступами, пасторъ мимоходомъ поздоровался и сказалъ нсколько словъ:
"Эти костры въ Ивановъ день преопасная штука, Енохъ; искры разлетаются во вс стороны. Ну, гд намъ начинать?"
Енохъ совсмъ потерялъ голову; пасторъ схватилъ и потащилъ его, такъ что онъ не могъ продолжать свою ссору съ Левіаномъ.
"Откуда втеръ?" спрашивалъ пасторъ. "Пойдемъ, покажи намъ, гд рыть канаву?"
Но Енохъ стоялъ, какъ на угольяхъ, ему нужно было не спускалъ глазъ съ Левіана, и онъ отвчалъ пастору, словно помшанный.
"Не давай несчастью побждать тебя", продолжалъ пасторъ: "опомнись! Надо же тушить огонь!" и онъ взялъ Еноха подъ руку.
Нкоторые ушли впередъ и стали, нсколько отступя отъ огня, рыть канаву сами. Левіанъ все еще стоялъ на томъ же клочк и переводилъ духъ; онъ ступилъ ногой на каменную плитку, лежавшую у скалы. Ничего онъ тутъ не спряталъ, все это враки, — подумалъ онъ, нагибаясь. Но, покопавшись немножко въ земл подъ плитою, онъ увидалъ платокъ. Этотъ платокъ принадлежалъ Еноху, это былъ тотъ самый платокъ, который тотъ раньше носилъ на ушахъ. Левіанъ поднялъ его, въ немъ лежалъ пакетъ. Онъ развязалъ платокъ, развернулъ бумагу — въ ней были деньги, много денегъ. Банковые билеты. А среди банковыхъ билетовъ большой блый документъ.
Левіанъ въ высшей степени пораженъ: да это краденыя деньги! Онъ развертываетъ бумаги и разбираетъ по складамъ.
Енохъ увидалъ это, испустилъ хриплый крикъ; онъ вырвался отъ пастора и бросился къ Левіану съ ножомъ въ рукахъ.
"Енохъ! Енохъ!" кричалъ пасторъ, стараясь догнать его.
"Вотъ онъ воръ!" кричитъ Левіанъ имъ навстрчу.
Пасторъ думалъ, что Енохъ такъ пораженъ пожаромъ, что не соображаетъ, что длаетъ. "Спрячь ножъ!" сказалъ онъ ему.
Левіанъ продолжалъ: