Фантом
Шрифт:
«Может где-то открыта форточка? Или, пока я спал, старуха заходила за чем-то в комнату?»
С этими мыслями я вновь улегся и старался уснуть, но сон не возвращался ко мне. Я думал о том, как я завтра постараюсь добиться встречи с главным редактором, и что я примерно скажу, представлял различные варианты, но к единому решению так и не пришел.
В коридоре послышались крадущиеся старческие шаги, как будто кто-то поскребся в дверь, но потом все замерло, и шаги удалились.
«Не спится старой», - подумал я, но в голове мелькнуло, что шаги были достаточно
Потом, тихонько приоткрыв дверь, попал в другую комнату. В темноте стали удаляться быстрые шаги. Свет мелькнул в переходе, в глубине дома и пропал, лишь в черном мраке желтый свет на мгновение выхватил голову с длинными космами волос.
«Какой-то жуткий дом», - подумал я, продолжив свое путешествие. Спустя пять минут я вернулся в свою комнату, листал книгу Радклиф, но заснуть так и не смог. Наверное, этот роман – не самое лучшее средство для засыпания. «Ты бы еще Эдгара По или Лавкрафта с собой взял», - пронеслось в голове.
Лишь только утром я смог забыться тяжелым сном.
***
Проснулся я, когда солнце уже залило комнату, озолотив окружающие предметы. Было свежо, пахло лужами и мокрой травой.
«Надо будет попросить горячей воды, да и уходить», - подумалось мне. Идти в редакцию журнала небритым мне не хотелось.
Вкусно пахло кофе. Так и есть: на столе - поднос с дымящимся кофейником, сахарница, чашечка с блюдцем, бутерброды, печенье.
«Ничего себе квартирка! Сервис на уровне», - немного грустно подумалось мне. Понятно было, что за такие услуги денег сдерут порядочно!
Перекусив, я выглянул из комнаты и увидел старуху, сидящую на стуле неподалеку. Она держала в руках большую книгу, вероятно Библию, и смотрела на меня поверх круглых очков.
Я смущенно поблагодарил за предоставленный завтрак и попросил горячей воды.
– Не за что, - ответила старуха своим скрипучим голосом. – Пойдемте, я проведу в ванную.
Когда я, вымытый и выбритый, спросил, сколько должен за услуги, старуха ответила:
– Ничего!
Крайне удивленный, я хотел было тут же откланяться, когда она вдруг сказала:
– С вами хотят встретиться.
«Вероятно в доме есть еще хозяин, который - то и назначит настоящую плату», - подумалось мне, когда я шел в темно-зеленые покои в глубине дома.
Дверь в одну из комнат была отворена.
У стола стоял приземистый человек, внешность которого скрывал полумрак помещения.
Он шагнул ко мне. Свет упал на его лицо. И я едва не вскрикнул, но сдержал себя.
Передо мной стоял отец! Нет, нет, не отец, как я после разглядел, но весьма похожий на него человек!
Ростом он казался ниже отца. Лицо его густо избороздили мелкие морщины, голова была лысой, а длинные и тонкие паутинные волосы седыми космами вольно ниспадали на плечи темного пиджака.
– Ну, Юрий, здравствуй… Пора, наверное, представиться, – сухим голосом сказал двойник отца. Я Роман Тайн. А точнее – Роман Геннадьевич Шаров. Знаю, ты искал меня. Вот мы и встретились.
Я стоял молча, будто сраженный громом. Глотнул слюну.
– Ну, подойди же, сын, - сказал Роман Тайн и, не дождавшись, сам сделал шаг. В следующий момент морщинистые руки прижали меня к старческой груди.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. ТАЙНА СТАРОГО КРЕСЛА
Мы сидели в беседке, густо увитой лианами девичьего винограда.
Роман Тайн смотрел на меня и, кажется, не мог наглядеться, я же взирал сурово на этого пожилого мужчину, который был моим физическим отцом, но никаких сыновних чувств к нему не испытывал.
– Я рад, что нашел тебя, - сказал Роман. – Теперь моя жизнь обретает смысл, потому, что в ней есть ты.
– Что-то раньше вы об этом не думали, - заметил я с упреком. – Бросили беременную маму и не вспоминали обо мне много лет.
Роман Тайн махнул рукой!
– Согласен. Виноват был. Да ты пойми, время было такое. Мне нужно было скрываться, менять фамилию, биографию. Потом, я ведь имел другую семью. А женат я был удачно, на дочери крупного литературного начальника. Пойми, мог ли я в те годы обнародовать внебрачного ребенка?
– А теперь же почему вспомнили? Зачем? Я взрослый, самостоятельный человек. Все эти годы у меня был отец, настоящий отец, который заботился обо мне. Его я и считаю отцом.
– Да какой он отец? – едва не вскричал Роман Тайн. – Так - пустое место! Я твой настоящий отец!
– Поздно сейчас заявлять об этом. Вы ничего не сделали для меня, вы мне – никто. Абсолютно никто! К тому же вы угрожали моему отцу! Подвели его к сердечному удару!
– Я ему не угрожал! Я написал ему пару писем с требованиями, чтобы он рассказал правду обо мне, направил тебя сюда… А он возьми, да и скончайся! Ну я не думал, что он такой чувствительный… Вот сразу сделал бы, как я просил – был бы жив! И мы бы с тобою раньше встретились!
Я чувствовал, что от гнева краснею.
– Вы убили его! А еще раньше вы подвергли его физическим и нравственным мучениям! По-вашему, это хороший поступок? Не знаю, есть ли этому прощение…
Роман Тайн сник, опустив голову.
– Дожил…. Мой сын, моя родная кровь, упрекает меня…, - горько произнес он.
– Я обвиняю вас…А этот Лягушин и его сподручные? Ваша работа?
Он вскинул седые брови.
– Какой Лягушин? Не знаю такого… От меня ездил только Кромов, мой помощник. Ты его видел, это он тот водитель такси... Когда я узнал, что ты в больнице, то велел заплатить врачам, чтобы получше лечили тебя. А потом просил привезти ко мне. И тут Кромов звонит, говорит, что ты взял билет в наш город. Я думаю - откуда узнал? Он и встретил тебя, под видом таксиста, привез сюда, передал Екатерине…