Фантомная боль
Шрифт:
– Ну, Андрей Александрович, не тяни из меня душу! – возмутился голос в трубке. – Самому, думаешь, хочется все тут бросать? Но ты ж мою ситуацию знаешь. – Макс вздохнул. – Обстоятельства неодолимой силы, ничего не попишешь.
– Ну так а чего тогда от меня-то сейчас хочешь? – немного удивился Андрей. – Нашел и нашел, спасибо тебе.
Трубка опять вздохнула, якобы над непонятливостью шефа:
– Так ты собеседование будешь проводить или как?
– Или как, – хмыкнул Андрей. – Толку с того собеседования. Ты человека нашел? Нашел. Сам говоришь, правильного. И чего я стану тебя перепроверять? Ты все равно в своей кухне в двадцать раз лучше меня понимаешь. – Насчет «в двадцать раз» он, само собой, лукавил: не понимая, не чувствуя рыночных тенденций, многомиллионную компанию не создашь. Но правило остается правилом: комплименты говорить необходимо даже тем, кто увольняется. Как раз этим-то, может, еще и более необходимо, надо ведь, чтобы человек ушел с хорошим отношением к бывшему начальству. Мало ли как будущее сложится. Впрочем, если «в двадцать раз» и было преувеличением, по сути, он сказал правду: в своей «кухне» Макс разбирался лучше, просто потому, что это именно его «кухня». Не было у Андрея привычки дублировать работу своих специалистов. Контролировать слегка – это да, это нужно. А дублировать? Специалисты от этого обижаются и хуже работают. А главное, если дублируешь своих работников, зачем тогда им зарплату платишь? Глупость. И если Макс говорит, что человека нашел «правильного», то что такого Андрей может выяснить на личном собеседовании? Вот и нечего время попусту тратить. Андрей подтянул к себе одну из рабочих папок и закончил разговор, почти не задумываясь: – Так что давай, приводи сразу на «паркет», представишь и мне, и коллективу.
«Паркетом» в компании назывались еженедельные совещания «верхушки», поскольку проводились они в переговорной, где оформлявшие помещение дизайнеры устроили все, как в XIX веке: стол на львиных лапах, «кабинетные» шкафы мрачноватого темного дерева с узкими стеклянными дверцами, похожими на окна, бронзовые светильники, стилизованные под керосиновые лампы. Ну и наборный паркет, разумеется, не забыли.
Через три часа после этого разговора Андрей, постукивая носком дизайнерского итальянского ботинка (ручной работы, положение обязывает!) по львиной лапе (XIX век, чтоб его!), рисовал в рабочей папке бессмысленные загогулины и костерил себя на все корки. Ну хоть что-то можно было у Макса уточнить насчет этого «правильного человека»? Хотя бы имя. Хотя бы – мальчик или девочка! Был бы сейчас хоть отчасти готов. Не уточнил – сам дурак. Впрочем, почему не уточнил, понятно. Сам же всегда повторял, что делить людей по гендерному принципу – такая же глупость, как делить их по цвету глаз, к примеру. Люди бывают толковые и бестолковые, профессиональные и не очень, все прочее – внешняя шелуха. Но Макс, Макс тоже хорош, мог бы и предупредить!
«Правильный человек» оказался девочкой. Не в смысле возраста, конечно, а в том же смысле, что у Ильфа с Петровым про Воробьянинова: «Кто скажет, что это девочка, пусть первый бросит в меня камень!»
Андрей бормотал мысленные проклятья и радовался, что экстренных ситуаций, требующих его вмешательства в ход заседания, к счастью, не наблюдается. «Паркетное» совещание катилось по привычной колее: руководители направлений докладывали об итогах, поругивали логистов, которые опять недостаточно точно рассчитали сроки доставки (Андрей вспомнил бессмертное «а теперь заслушаем начальника транспортного цеха»), намечали планы на ближайшую неделю. В общем, все, как всегда.
Представление новенькой не заняло и пяти минут:
– Вот, господа и… – Макс коротко поклонился в сторону царственно откинувшейся на спинку дивана главной бухгалтерши и традиционно присутствующей на «паркетах» Ольги с блокнотом на коленях, – и дамы, ваш новый директор по маркетингу. О моем уходе вы все осведомлены, останавливаться на этом не стану, поезд уже ушел. Спасибо всем, мне очень приятно было с вами работать.
– Максим Петрович, а отвальную? Зажал? – пробасила главбух, которой, разумеется, было можно все. Это ж всем известно: в любой фирме главный кто? Думаете, директор? А вот и нет, директор – генеральный, а главный – бухгалтер. По той простой причине, что генеральный директор – это голова, но главный-то бухгалтер – сердце. Ведь кровь любого бизнеса – деньги. И именно от профессионализма главбуха зависит «правильное кровообращение» любого дела: отношения с банками, налоговиками, аудиторами и так далее. Голова без сердца попросту умрет. А сердце без головы… а сердце можно и в другой «организм» пересадить, оно и дальше будет работать столь же успешно.
Макс повернулся к бухгалтерше, картинно прижав руки к груди:
– Что вы, Надежда Степановна, как вы могли такое подумать? Отвальная на следующей неделе, в последний мой рабочий день. Мне ж еще дела нужно передать. – Он оглядел конференц-зал и повел рукой в сторону приведенной «девочки». «Девочка» слегка улыбнулась и коротко кивнула, сразу всем. – Итак, вот вам вместо меня отличный работник Вера Михайловна. Прошу любить и жаловать.
Любить и жаловать, похоже, готовы были многие. Шепотки, шевеления, взгляды исподтишка. Тоже, в общем, все очень обыкновенно: новый человек пришел, всем любопытно. Директор по логистике, известный тем, что не пропускал ни одной юбки по принципу «не догоню, так хоть согреюсь», поправил галстук, застегнул пиджак и вообще приосанился. Даже директор по IT, молодой лохматый парень, оторвался от ноутбука и одобрительно прищелкнул языком. Надежда Степановна поглядывала на новенькую не то чтобы неодобрительно, но – осторожно. Оценивающе.
Вера, как бишь ее там, Михайловна переглядываний и перешептываний словно бы не замечала. Села скромненько возле Максима Петровича – колени вместе, лодыжки скрещены, спина идеально прямая, в руках небольшой блокнотик. При взгляде на длинные пальцы, сжимающие авторучку, сердце вдруг пропустило удар. «Интересно, а Макс с ней спал? – неожиданно подумал Андрей и сам себя одернул. – Ты что, спятил? Для Макса не существует никого, кроме его Томочки. Вон даже увольняется из-за того, что у нее внезапно обнаружилась двоюродная сестра – в Бразилии, можете себе представить? – и непременно нужно с этой самой сестрой срочно воссоединиться, бросив тут успешную карьеру и вообще все». Странно, конечно, думать о таких вещах, когда к тебе приходит новый специалист, от которого будет в немалой степени зависеть работа всей компании. Да будь она хоть крокодилицей, рычал Андрей сам на себя, какая разница! Ты что, смотреть разучился?
Во время становления бизнеса Андрею приходилось, конечно, быть «мастером на все руки». А как иначе? Это потом, если доработаешься до успеха, наберешь на каждое рабочее направление соответствующих специалистов, а поначалу все сам. Сам себе технолог, сам себе экономист, сам себе маркетолог, водитель и грузчик – и то нередко сам. Ну и кадровик, разумеется.
Сейчас он попытался взглянуть на «нового специалиста» отстраненно. Нейтрально, как когда-то. Умел ведь людей оценивать. Если не с одного взгляда, то с десяти – точно. Вот и поглядим.
Лицо спокойное, голос негромкий, но четкий и внятный. На вопросы отвечает кратко и по существу. Красива, очень красива, но стиль подчеркнуто деловой, строгий, без выпендрежей. Юбка ровно на ладонь выше середины колена, пиджак сидит идеально, явно не в магазине готового платья куплен, а сшит у хорошего портного. Прическа не зализана сверх меры, но – волосок к волоску, ни один не выбивается. Макияж то ли вовсе отсутствует, то ли очень дорогой, профессиональный, незаметный. Маникюр идеальный, но лак неброский, не то телесный, не то вовсе бесцветный.
Сердце опять пропустило удар, и в голове зашумело, как в морской раковине. Андрей даже потрогал лоб – не приделали ему вместо головы какого-нибудь гигантского рапана или рог тритона – и поймал обеспокоенный взгляд идеальной секретарши Ольги. Решила небось, что у меня голова разболелась.
Голова не болела, но как-то словно бы кружилась. Так бывает, когда, сбежав из города, пробродишь целый день по лесу: хруст сучка под ногой, бесстрашный еж, сердито фыркающий на непрошеного гостя, внезапно распахнувшаяся прогалина, затянутая пестрым травяным ковром, в котором стрекочут невидимые кузнечики. Посреди прогалины – непременный пенек, а на нем – ленивая изумрудная ящерка и хрупкая до прозрачности стрекозка.
К вечеру в голове начинает шуметь, точно водки хлопнул. Но сейчас-то с чего?
Андрей пролистал скупое досье из отдела кадров: диплом с отличием, замужем, сын-школьник, рекомендации с предыдущих мест превосходные.
Ничего не было проще, чем вызвать к себе нового сотрудника, ответственного за руководство столь важным направлением. Да хоть каждый день можно совещания с глазу на глаз устраивать. Ничего проще. И – ничего сложнее.
Андрей видел Веру только во время еженедельных «паркетов». За работу она взялась рьяно, выстроенные Максом схемы не только не разрушила, наоборот, кое-где даже кое-что усовершенствовала. Андрей читал отчеты отдела маркетинга так, как другие читают любовные письма, и сам над собой издевался.