Фарш Мендельсона
Шрифт:
На матовой бумаге было только одно слово — Эфе. Возможно, другая женщина на моем месте моментально бы вскрыла письмо, стремясь поскорее узнать его содержимое. А я вот медлила. Память услужливо подкидывала эпизоды нашей короткой с Ванькой жизнью.
— Девушка, вы очень похожи на мою жену.
— Неужели? И как ее зовут?
— Так же, как и вас. Кстати, как вас зовут?
Забавно, но уже через неделю после знакомства с Ивановым, мы начали с ним жить. Или мне кажется, что прошла всего неделя? С Ванькой время сжималось как каучуковый мячик. Но как только он исчезал из поля видимости, она моментально пружинило, набирая потерянный ритм. Без него я старела, с ним — я медленно убивала себя.
— Ты слишком медленно живешь, Эфка!
— Тебе так кажется.
— Ты упускаешь лучшие мгновения: вот сегодня продрыхла до часу дня. А, знаешь, каким был рассвет над Невой. Пурпурным с золотым сиянием.
— Я до часу ночи переводила статью. У нас опять нет денег.
— Деньги, деньги…Да заработаю я тебе денег. У меня знаешь какой проект наклевывается?!
Уже потом я сообразила, что, согласившись стать женой Иванова, связала нас обоих по рукам и ногам. У себя отняла свою индивидуальность, умение жить в соответствии с внутренним кодексом нормальной здоровой эгоистки. У Ваньки я отнимала свободу. Любили ли мы друг друга? На этот вопрос я до сих пор ищу ответ. Тогда казалось, что — да. Сегодня я готова сказать — «нет». Любовь — это импульс, мы говорим «я тебя люблю!» чтобы высказать свое расположение и прочие чувства по отношению к данному человеку в данный промежуток времени. Ни больше и ни меньше. Любовь продолжается до тех пор, пока боишься потерять. В нашей истории настал момент, когда мы оба захотели потерять друг друга, но каждый боялся сделать первый шаг.
— Эфа, а ты жалеешь?
— Немного. Что бы там ни говорили, но развод — серьезный стресс.
— А ты сможешь прожить без меня?
— Жила же я до тебя, проживу и после.
— А если я умру?
— Иванов, что за бредовые фантазии? С каких пор ты думаешь о смерти?
— С тех пор, как вляпался в одну историю. Впрочем, я сейчас не об этом. Ты веришь в то, что можно увидеть собственную смерть?
— Старушку с косой?
— Нет, увидеть то, как ты умрешь.
— Тебе приснился вещий сон?
— Нет. Я иногда закрываю глаза и вижу себя на какой-то станции. Голова набок, а вот здесь (он положил ладонь на область сердца) нож торчит. А рядом собака воет. Колли.
— По-моему, наш развод на тебя повлиял намного тяжелее, чем я предполагала.
— Дело не в разводе, Эфа. От судьбы не уйдешь. Кто бы мог подумать, что к тридцати годам запишусь в ряды фаталистов. Все из-за этих снов…
Сейчас я думаю, что в смерти Иванова винить можно кого угодно и что угодно, но только не фатализм. Ему стоило больше доверять сновидениям. Ведь сны — это отражение нашего бессознательного мира. Мира, в котором безраздельно властвуют тайные желания и чувства. Недаром древние говорили: «Скажи мне, какие сны ты видишь, и я отвечу, кто ты».
Любому человеку свойственна интуиция, предвидение событий. В течение дня не только наше сознание, но и подсознание оценивает события и ситуации, причем по гораздо более тонким, подчас еле уловимым признакам. Во сне, когда контроль сознания отсутствует, подсознание может показывать то, что днем сознание не замечает или игнорирует. Но показывает часто на своем особом, образном языке. В этот момент тело человека становится практически неподвижным, но мозг как бы рассыпается и напряженно работает. Именно в этот период и снятся вещие сны. В прошлом веке исследователи классифицировали ночные грезы следующим образом: сны о прошлой жизни; пророчества; предупреждения; исцеляющие сны (когда, благодаря сну происходит излечение от тяжелой болезни); телепатические (общение во сне с близким человеком); кошмары; повторяющиеся сны; сексуальные сны; сны ни о чем; грезы (отражают те картины, которые произвели наибольшее впечатление на человека во время бодрствования).
Из всех этих видов особое внимание психоаналитики советуют обратить на повторяющиеся сны и сны-предупреждения. Подобные видения — это своего рода крик о помощи внутреннего «я», адресованного к «я» внешнему. Юнг говорил, что внутри нас живет некто, кого мы не знаем, обладающий силой и мудростью. Именно этот некто разговаривает с нами в наших сновидениях. Когда возникает сложная ситуация, этот незнакомец иногда может показать. В жизни нередко возникают проблемы, которые человек предпочитает не замечать, однако в сновидениях они вырываются наружу. Кстати сказать, многие из известных мыслителей признавали присутствие таких внутренних наблюдателей. Например, Сократ говорил о загадочном «личном покровителе», передающим ему сокровенную информацию и ставшим предвестником смерти. У уже упомянутого Юнга был некий Филимон, с которым они «гуляли взад и вперед по саду» и который давал советы в сложных ситуациях.
На меня большее впечатление произвела история, произошедшая с Робеспьером. В мае 1794 года Робеспьер заночевал в загородном доме одного из друзей. Посреди ночи он вскочил с криком ужаса. Он увидел человека в черном балахоне, который протянул ему лист бумаги. На нем была только одна буква — «S». Робеспьер в течение нескольких недель возвращался к странному видению, испытывая суеверный ужас. Вскоре ему отрубили голову. Палача звали Samson.
В некоторых источниках можно встретить упоминание и о том, что перед казнью короля Карла I Оливеру Кромвелю приснился жуткий сон. Он увидел себя на кладбище. Кромвель стоял на коленях перед палачом, который водрузил на его голову венец из костей. Это видение означало основание новой власти на крови прежних правителей.
Каждый сон — это ступенька к познанию самого себя. В свое время немецкий химик Кекуле с помощью снов открыл молекулярную структуру бензола, а после призвал коллег: «Давайте учиться видеть сны, джентльмены, тогда, возможно, мы найдем истину». Если сновидения не могут изменить наше отношение к жизни, они могут осторожно подготовить человека к смерти. Кто-то из астрологов утверждает, что если события сна не нравятся, то можно их изменить. Сначала мысленно проиграть сон, но приделав к нему «счастливый» конец. А затем попытаться и в реальной жизни обратить внимание на то, что подсказало ваше подсознание во сне. Но хотел ли Иванов что-либо менять в своей жизни? Или же он настолько устал от неустроенности и вечного страха, что побежал навстречу смерти?!
Почему-то я уверена, что, подъезжая к станции «Горы», мой экс-муженек знал, что будет убит. Знал, и все равно вышел на роковой остановке. Знал, и подпустил к себе убийцу. Что это, бессмысленная храбрость, надежда на авось, или же фатальная обреченность? В последнее верить не хочется. Судьба не есть фатальность или смирение, судьба — это постоянная борьба за выживание, за свое место под солнцем. Для Ваньки оказалось намного проще смириться.
…Я надорвала конверт. Сомнений не осталось: знакомый неряшливый почерк. Курицына лапа.
«Эфа, привет!
Если ты читаешь это письмо, значит, я в тебе и в себе не ошибся. Из этого делаю два вывода: ты умная женщина, и меня уже нет на свете. Интересно, как именно я умер? Неужели, как во сне? Ножом в сердце? Расскажешь потом, при случае. Извинись за меня перед стариками. В последние дни я вел себя не лучшим образом. На то есть свои причины. Если меня убьют, им будет легче пережить гибель негодяя, нежели хорошего человека, каким они считали своего внука. Ну, вот пошел пафос. Думаю, ты это переживешь. Хотя сам терпеть не могу слезы-сопли в шоколаде.