Феминиум (сборник)
Шрифт:
– Золото к золоту, – мягко сказал принц.
Ох. Надо же было так ошибиться. Трогая пальцем мочку, обнаружила, что пришила их не летящими навстречу, как они к шлему были приклепаны, а наоборот, расстающимися. Дурной знак, дурной!
– Это ничего, просто они встретятся чуть позже, вот только голову облетят.
И почему-то посмотрел на север, и брови свел. И плечи у него напряглись.
– Пусть это будет подарок от мастера мастеру. Я видел вышитые тобой трилистники: тут надобно было великое терпение и большое искусство.
– Трилистники! Сравнил золотую работу с льняной ниткой, крашенной щавелем! Я этих трилистников
– Если так, значит, верно было то пророчество, что вчера над пиром носилось, когда тут делили шкуру неубитого фомора?
– Не всякую глупость следует повторять за филидом, – запальчиво крикнула Эрин и покраснела. – Филид – человек и зависит от сильного. Филид бывает пьян. Как может Эремон получить всю землю, если он даже не старший сын, а старший сын – Донн и у него уже есть жена?
– О нет, не скажи. Аморген – сильный филид, один из сильнейших, он зря не скажет. Даже если до того, как Слово было Изречено, оно и не было истинно, после того как оно отзвучало – никуда не денешься. Кто бы ни был тот Донн, мне его заранее жаль. Пророчества – игра для сильных. Я и сам не прочь иной раз в нее сыграть. Знала бы ты, как славно стоять здесь с милой девушкой, не думая ни о каких пророчествах, которые куда как невеселы в последние дни.
С моря потянуло холодом, бирюзовые волны завились в барашки, клочки черных туч понеслись по небу. Или это был дым? От очага пахнет иначе, чем от пожарища. Они и не заметили, что стоят так близко, что ни милесианам, ни Фир Болг не понравилось бы, если бы они это увидели.
– Скажи мне, что все будет хорошо.
– Все будет хорошо, – откликнулся принц, не задумываясь. – А как же иначе? Конечно, люди, демоны и боги рвут друг друга в кровавое мясо по причинам, в которых не разберутся потомки… а если и разберутся, то изумятся и скажут «не стоило того»… но трава зелена, волна наплескивает на берег, солнце нагревает камни, тени от облаков падают на долину, твои глаза как речная вода – прозрачны так, что видны пестрые камушки и быстрые рыбки. Если мир рухнет, ты вышьешь его заново: каждую травинку, каждую птицу в небе. Все еще живы, кроме тех, кто умер раньше. Разумеется, все будет хорошо.
– Карр, пернатый! Думаешь, эта дева снесет тебе яйцо?
Большая ворона, на этот раз черная, сидела на парапете и смотрела на них, склонив голову набок. Эрин стало не по себе под ее умным взглядом, и даже Фионнаклайне явно нехотя сделал шаг назад.
– Приветствую тебя, великая королева.
– Будет битва, – сказала ворона. – Войска выдвинулись к Маг Туиред [8] . Сказано, что это будет великая битва, из тех, что решают судьбы мира. Фоморы проиграют.
8
Ирландская мифологическая история знает две битвы при Маг Туиред. В первой из них племя богов Туата Да Дананн разбили племя Фир Болг, во второй Туата Да Дананн победили фоморов. Здесь речь идет о второй битве.
– Кто сказал, что исход предрешен?
– В битву вовлечены слишком большие силы. Наши филиды обратят против вас горы этой земли, и те засыплют вас камнями. Против вас обернутся реки – и вы не сможете утолить жажду. Мы также научились направлять огонь, и будь уверен, мы направим
– Зачем ты говоришь мне все это, великая королева? Ты хочешь посеять в душе моей страх? Или ты думаешь, я усомнюсь в доблести Великого Фомора?
– Нет, – сказала ворона и посмотрела в сторону, словно ожидала подмоги своим словам или же не знала, с чего начать. – Нет, – повторила она. – Но есть некий план, придуманный не мной. Я не сомневаюсь в твоей храбрости, Фионнаклайне, и в пользе, которую ты принесешь своим. Но этот план предусматривает, что ты не выйдешь на битву.
– Ты, должно быть, шутишь, великая королева.
– Я не умею шутить, и ты это знаешь. Я тебе как птица птице говорю – прислушайся. А мы не выпустим в поле твоего племянника Луга. Тебе ведь не надо разжевывать, что это значит? [9]
9
Предсказано, что Великий Фомор, отец Фионнаклайне, падет от руки своего внука Луга. Туата Да Дананн действительно пытались удержать Луга от боя, мотивируя тем, что он слишком ценен для племени.
По лицу было видно, что Фионнаклайне ошеломлен.
– Туата Да Дананн ценит меня слишком высоко, – сказал он. – Я думал, я способен только Оэнгусу перья пощипать. Чья это идея?
– Идея Диан Кехта, и речь не об уроне, который можешь нанести ты. О тебе нет пророчества, и я думаю, ты должен быть счастлив. Диан Кехт уже приготовил маковый отвар для Живого Копья Луга, чтобы то не проснулось к битве.
– Зачем это ему? Если ты объяснишь, я, может быть, пойму. Вывести Луга из боя – это большое искушение. А Нуаду снять не пробовали?
– Не шути, мальчик, или шути умнее. Битва – кровь Нуаду, ей одной он жив. Не будет Нуаду – не будет и битвы, а не будет битвы – не будет и короля Нуаду. Есть… пророчество, да, истинность которого подтверждена здравым смыслом. Если мы истребим вас или же вы покончите с нами, следом придут те [10] , кто сделает с победителем то же самое, что тот сотворил с побежденным. Нам следует остаться двумя силами, чтобы не пришла третья. Если бы мы нашли, кого еще разменять, мы бы сделали это, но мало кого можно убедить, когда копья ударяют в окованные медью щиты и кровь в висках отвечает им громом.
10
Сыны Мил Эспейн победили Туата Да Дананн в битве и стали пятой волной завоевателей Ирландии. С них началась эпоха владычества людей.
– Почему бы тебе самой не выйти из боя, о Морриган? Ты много весишь.
– Есть те, кто может это сделать: как ты. Есть те, кто в плену судьбы. Меня несет ураганом, а ты мог бы подняться над бурей. Уверена, твой отец согласился бы.
– Почему бы тебе тогда не сделать это предложение ему? Я не могу – без ущерба для чести.
– Мальчишка. Дурак. Сохранение миропорядка против какой-то твоей чести! Разве твой отец прикажет тебе спасти его жизнь? Или ты не знаешь Балора? Думай, и лучше бы тебе надумать что-нибудь хорошее!