Феникс

Адлер Оле

Но Гоша все понял буквально. Он тут же подхватил меня под попу и понес.

— Куда? Что ты делаешь? — запаниковала я, крепко обнимая его руками за шею, стискивая ногами корпус, чтобы не свалиться.

— Для интимного пирсинга есть отдельные апартаменты, — объяснил Гоша.

Пнув ногой дверь, он занес меня в маленькую комнатку со столом, очень похожим на тот, что пользуются мастера шугаринга.

Ой-вей. На что я подписалась? Паника вперемешку с алкоголем и возбуждение привела к истерическому смеху.

— Гош, нет, нет. Я не хочу, не буду, — открещивалась

я, хохоча, дергая ногами, теряя туфли.

Феникс усадил меня на стол.

– Серьезно? Не хочешь? А что такого? Сережки же носишь.

— Нет-нет-нет, — хохотала я, как помешанная. — Тебя хочу. Иди ко мне.

Раздвинув ноги, я потянула его на себя, приглашая устроиться между них. Гоше не нужно было иного приглашения. Он быстро расстегнул оставшиеся пуговицы на платье, распахнул его. Ладони снова легли на мои колени, поползли вверх, растирая и гладя бедра, чуть задевая внутреннюю сторону. Я захныкала, желая, чтобы его рука уже пробралась в трусики, но Гоша не спешил. Он погладил живот, очертил пальцем контур пупка, поднялся выше к груди, мгновенно справился с застежкой, которая была спереди. Клянусь, даже я не расстегнула бы быстрее. Он обнял ладонями груди, большими пальцами стал поглаживать соски, заставляя меня непристойно хныкать и дергаться.

Гоша прижался своей щекой к моей. Чуть потерся, покалывая щетиной.

— Малыш, еще могу остановиться. Честное слово, не хотел здесь.

— Зачем остановиться? — недоумевала я искренне.

— Разве хороших девочек не принято любить в постели, на шелковых простынях?

— Не уверена уже, что я хорошая.

— Мы в студии, Ирс, на столе для пирсинга, — напомнил он.

— Мне все равно. А тебе?

— А мне и подавно, — пробормотал Гоша, сминая мои губы поцелуем.

От его осторожной нежности не осталось и следа. Он сдавил соски, покручивая их. Почти больно, на грани. И Гоша чертовски хорошо чувствовал эту грань, балансируя на краю, заставляя меня дрожать и постанывать, искать его губы, чтобы не просто целовать, а покусывать, посасывать, дразнить языком.

— С ума меня сводишь. Безумие какое-то, — бормотал Гоша, спускаясь ртом ниже по шее, оставляя языком влажный след.

Я уперлась руками сзади, выгибаясь дугой, подставляя поцелуям грудь. Убрав руку с одного соска, он втянул его в рот, продолжая теребить пальцами второй. Посасывая, Гоша ласкал его языком. Отпускал и снова ловил губами, чуть прикусывал, заставляя меня вскрикивать, а потом дул на влажную чувствительную кожу.

Наигравшись с одним соском, он занялся вторым. Я дергалась, как припадочная, ерзала и почти рыдала, потому что не могла даже сдвинуть ноги, чтобы усилить ощущения. Его манипуляции с моей грудью довели почти до пика. Кажется, погладь меня сейчас Гоша немного, совсем чуть-чуть, я и кончу.

Но он не спешил. Словно действительно собрался убить меня, извести до смерти своим волшебным ртом.

— Гош, пожалуйста… — заскулила я.

— Что… Что ты хочешь, сладкая?

— Пожалуйста…

— Скажи мне…

Я захныкала, не решаясь, но он был непоколебим. Гоша оторвался от моей груди,

стащил майку, подвинул меня ближе к краю. Я обняла его, прильнув кожей к коже.

— Скажи мне, Ирсен, — проговорил он на уху, куснув мочку. — Скажи, девочка. Я все сделаю. Все, что захочешь.

— Погладь меня, — выпалила я тут же.

Не выдержав, схватила его за руку, направляя между нашими телами.

Гоша аккуратно освободил руку.

— Но… — пискнула я.

— Шшш, детка. Сейчас.

Я услышала, как вжикнула молния джинсов, Гоша на секунду отстранился, чтобы стянуть мои трусики, переместил меня совсем на край стола. Я опять нетерпеливо застонала от его невыносимых дразнилок, но тут же забыла обо всем, потому что почувствовала прикосновения горячей твердой плоти к своей. Ох, уже? Я, конечно, рассчитывала на эгоистичный первый оргазм вперед, но можно и так. Набаловал он меня.

Замурлыкав от удовольствия и предвкушения, я прижалась лбом к его полечу, лизнула чернильное перо феникса, тихо вздохнула. Скоро все кончится. Ну и ладно. Зато ему будет хорошо. Гоша уже дважды отправлял меня к звездам безвозмездно. Нужно отплатить добром и позволить трахнуть меня так, как он хочет.

Я замерла, ожидая вторжения. Ой как ошиблась, потому что Фенов и не думал торопиться. Он не собирался сразу приступать к делу, а водил головкой по моей влажной плоти, рисуя круги, чуть надавливая, спускаясь к входу, проникая на миллиметр, а потом отступая, чтобы снова дразнить.

— Приятно? — спросил он с хрипотцой в голосе.

— Даааа… — протянула я, давясь и захлебываясь стонами.

Кожа головки была такой нежной, скольжение невероятно приятным.

— Лучше пальцев, правда? — самодовольно поинтересовался Гоша.

— Дааааа…

— Я бы мог кончить прямо сейчас.

— Давай.

И мне было бы за счастье закончить даже на этом. Одна мысль от того, что Гоша желает меня так сильно уже была более, чем удовлетворительной. Но он лишь сказал прерывисто:

— Нет. Чуть… позже.

И я задохнулась, потому что он усилил нажим, стимулируя клитор.

— Оу, господи… Ах… — только и могла выкрикивать я, впиваясь ногтями в рисунки на коже, кусая и посасывая шею.

Оргазм уже разливался горячим первым спазмом, и я вся сжалась, чтобы усилить ощущения, как Гоша толкнулся в меня. Его палец тут же лег на клитор, надавливая, не позволяя упустить разрядку. Я завыла в потолок, потому что было невероятно сладко чувствовать, как он проникает в меня. Медленно, но настойчиво, преодолевая невольное сопротивление, спровоцированное оргазмом.

— Ирсен, расслабься, — взмолился Гоша.

— Не могу.

Он замер.

— Нет, — тут же вскрикнула я, нажимая пятками ему на задницу, побуждая не медлить.

— Малыш, тебе же больно.

— Нет-нет. Давай, Гош. Давай. Еще.

Фенов витиевато выругался и одним мощным движение вошел в меня до конца. Сжав мои бедра, он стал двигаться. Я нашла его губы, неистово целуя, дергала его за волосы и продолжала сжимать внутри. Он был большой для меня. Или это оргазм сделал меня такой тугой.