Феникс
Шрифт:
Натали мне застенчиво улыбается:
— Ну, так что... мы совсем одни.
Я улыбаюсь:
— Ага.
— И здесь никого нет, кто мог бы нас побеспокоить.
— Неа.
Она выжидающе смотрит на меня и все мысли о завтрашнем дне исчезают из моей головы. Есть только она и я, прямо сейчас. Я обхватываю ладонями её лицо и нежно целую. Эхо её сердцебиения раздается в моей груди, беспокойное и взволнованное, как и моё.
Мы ложимся, и её белокурые локоны струятся по подушке. Ожидание повисает в воздухе. Наконец-то момент настал. Мои глаза скользят
Мои пальцы скользят по её раскрасневшимся щекам и губам, спускаются по шее, остановившись на золотом кулоне поверх её фиолетового платья — корсета. Шелковая ленточка крест-накрест поддерживает лиф её платья, завязанная сверху простым бантом. Я игриво тяну за ленту, и лиф открывает взору её кремовую, слегка розоватую кожу под ним, с одним-единственным шрамом от пересадки сердца, которое она перенесла в детстве. Пожар полыхает в моих венах, и я напряженно выдыхаю, едва в состоянии контролировать свою жажду.
Натали пристально смотрит на меня, прекрасно зная, что из-за этих сверкающих голубых глаз у меня замирает сердце. Наконец она запускает свои пальцы в мои волосы и притягивает меня к себе. Поцелуй, как молния, посылает волны электричества прямо мне в сердце. Ба-бум, ба-бум! Я даже не замечаю, когда она расстегивает мне рубашку. От той утренней нерешительности не осталось и следа. Её пальцы ласкают мою спину, руки, грудь, спускаются по моему животу к пряжке ремня. Я чувствую, что яд заполняет полости у меня во рту.
Она приоткрывает рот, делая наш поцелуй глубже, и я издаю тихий стон. Мои руки скользят вверх по её ногам, приподнимая одновременно её тюлевую юбку. Я наваливаюсь на неё сверху и пытаюсь сдержаться, всего на мгновение, и погружаю в неё свои клыки. Я хочу насладиться этим прекрасным мгновением, ведь завтра все изменится. Она уже не посмотрит на меня так снова, со всей чистотой любви, доверия, желания. Так или иначе, завтра откроется, что я за человек на самом деле. Предатель.
— Я люблю тебя, — говорю я хриплым голосом.
— Я тоже тебя люблю, — говорит она. — Всем сердцем.
Я целую её, не в силах ждать ни секунды дольше. Она задыхается, затем вдыхает, и это в точности как я помню. Счастье.
* * *
Лучи солнца просачиваются через деревянные ставни в окна напротив, заставляя меня проснуться. Я провожу обессиленной рукой по лицу, пытаясь вернуть себя к реальности. Моя рука свешивается с кровати, и пальцы цепляются за кружевной материал разорванного платья Натали. Усмехаюсь. Придется купить ей новое.
Матрас слегка проседает, когда Натали поворачивается ко мне лицом, вокруг её тела обмотана простынь. Спутанные белокурые локоны обрамляют ее раскрасневшееся лицо, голубые глаза искрятся тем же оттенком, что и обручальное кольцо на её пальце.
Я заправляю локон ей за
— Прошедшая ночь была... ух!
Она застенчиво прикусывает губу.
— Ты голодна? — спрашиваю я.
— Умираю с голоду, — отвечает она. — Кстати, который сейчас час?
Я проверяю часы на своей тумбочке и поспешно вылетаю из кровати, запаниковав.
— Скорей одевайся — мы опаздываем!
Двадцать минут спустя мы проталкиваемся через толпу на городской площади, где на сегодня организован один из избирательных участков для голосования. Поверить не могу, что мы опаздываем. Из всех дней проспать именно сегодня! Я оглядываюсь через плечо. Два Стража следуют за нами, соблюдая короткую дистанцию, через плечо у них перекинуто оружие. Они следовали за нами от самой церкви. Натали тоже бросает на них взгляд, нахмурившись.
— Они не очень-то искусны, — шепчет она. — Если это попытка запугать нас, то это не сработает.
Уже работает.
Я крепче сжимаю её руку, мой мозг ищет пути, чтобы защитить её, если до этого дойдет. Я все еще не решил, за что именно я проголосую. Мои стражники разорвут её на кусочки... Я снова оглядываюсь через плечо. Вероятно, я смогу справиться с этими двумя, но не с сотней других, патрулирующих городскую площадь. Что же мне делать? У меня совершенно не остается времени на то, чтобы принять решение.
— Феникс!
Три парнишки, которых я видел играющими на улице днем раньше идут со своей мамой, Салли. Она выглядит обеспокоенной и суетливой. «Маленький Феникс» тянет меня за рукав пиджака. Я одет в свой наряд Феникса сегодня — пиджак Фронта Легиона «Освобождение», черные брюки и ботинки — как и просила Роуч, хотя я отказался от макияжа. Натали в таких же брюках и рубашке, поверх которой — кожаный пояс.
— Удачи тебе сегодня, — говорит Маленький Феникс.
У меня сводит желудок.
— Оставьте его в покое, мальчики, — говорит Салли, отводя их в сторонку. Она даже не попрощалась.
Все напряжены, но я этому не удивлен, ведь сегодня необычный день. На крышах окружающих нас зданий установлены гигантские экраны, ведущие прямую трансляцию голосования, проходящего в остальных мегаштатах Соединенных Штатах Стражей. Внизу каждого экрана график, показывающий предварительные результаты голосования на данный момент.
Голосование редко принимает такие масштабы. Обычно устраиваются анонимные голосования, но Пуриан Роуз настоял на этом способе, утверждая, что не хочет, чтобы «Люди за Единство» не смогли «используя различные ухищрения» подтасовать результаты. Возможно, это был один из его поводов. Я предполагаю, что другая причина кроется в том, что он хочет, чтобы вся страна увидела, как я голосую в пользу его закона о сегрегации.
Избирательный участок возвели рядом с тремя деревянными крестами, использовавшимися для казни предателей. Крест посередине все еще хранил на себе следы моих пыток и неудавшейся казни, акация, из которой сделан крест, почернела от сажи, камни мостовой навсегда впитали мою кровь. Я оглядываюсь вокруг.