Феномен
Шрифт:
***
Резкий рывок, катушка засвистела, крутясь и я, прижимая её пальцем, остановил. Блесна булькнула в воды реки Свислочи. Потихоньку подрабатывая, потягивая спиннинг на себя, я сел на складной стул, и начал рыбачить. Отделение бойцов комендантской роты моей армии, расположилось на берегу, пушечный броневик занял позицию, меня охраняли. Ещё две пары снайперов было. Вот не поверите, уже полтора месяца в тылу немецком, а в первые порыбачить решил, время нашёл. Эти полтора месяц как загонные у меня были. Ещё бы, чудо вертолёт, без него бы не справился, доставлял меня к разным пунктам сбора трофейного вооружения, или к лагерям для военнопленных. Если своё вооружение отбивая, в хранилище перевозил, доставлял до леса и складируя, то освобождённым пришлось идти своим ходом, да подгонял, чтобы успевали. На месте их командиры ждали, проверки, осмотр в медсанбате, и распределение по подразделениям. Сформировать удалось полностью, штаб моторизованного корпуса со всеми положенными службами, триста пятьдесят человек почти, авиадивизию, пока без техники, хотя весь личный состав присутствовал. Были два истребительных полка, штурмовой и бомбардировочный. Отдельно эскадрильи связи и транспортная. Потом мотострелковая бригада, стрелковый полк, полк охраны тыла, в основном из бойцов и командиров НКВД и пограничников, именно они выстроили линию оцепления на опушке, и если агенты вражеские проникали к нам, то при отходе те их перехватывали. Потом тяжёлый самоходно-артиллерийский полк, первый, что получил технику полного штата. Да и людей. За ним разведбат, из двух рот пока, автобат, медсанбат, рота связи с радийными автомобилями, и два зенитных дивизиона. Один с пушками в семьдесят шесть миллиметров, другой в тридцать семь. Причём, выше причисленные подразделения имели свою зенитную защиту согласно штатам. Эти два дивизиона, именно отдельные.
Стоит отметить, что также сформировал кадрированные части, что будут пополнены в Минске. А было пока, три стрелковых дивизии, с костяком штабов дивизий,
Две недели пролетели как миг, я набрал почти десять тысяч бойцов и командиров, организовывая штатные структуры разных частей. Вооружения, техники и боеприпасов тоже запасы сделаны. Да что это, за пять дней до начала операции, нашёл на одном пункте сбора ящики. Оказались с самолётами. В одних «Як-1», ровно тридцать один самолёт, и с «Ил-2», шестнадцать. Я думал их на заводах собирают и перегоняют своим ходом, да ни фига, вон, в ящиках. Сразу передал их авиационным техникам, в дивизию, и пока те вскрывали ящики и споро собирали самолёты, я достал у немцев боеприпасы и бомбы для этих машин, специальную аэродромную технику, инструменты и топливо. Главное топливо. На окраине леса начали готовить взлётную полосу. Кстати, теперь истребители будут летать по четыре самолёта в звене, как и штурмовики, бомбардировщики по три. Приказ подписан, извольте выполнять. В истребительном полку теперь две эскадрильи полного штата, одно звено в третьей эскадрилье и звено управления при штабе полка. Штурмовики разделили на две эскадрильи по восемь машин. Самолёты даже смогли облетать ночами, осторожно, и к моменту захвата Минска, те были готовы и даже поучаствовали. Причём, до момента захвата Минска зная, что искать, я смог утянуть у ненцев ещё ящики с разобранными самолётами. Они так с завода идут. Было шестнадцать «Як-1», двадцать два «Миг-3», двенадцать «ЛаГГ-3», семь «Ил-2», и четыре «Су-2». Последние были бомбардировщиками. Однако подготовить их к моменту захвата Минска, техники никак не успевали, хотя лётчики им помогали. Для лётчиков оснащение я дослал, вскрыл один склад, регланы, шлемофоны, комбинезоны, всё что полагается. Причём уводил самолёты не только в ящиках. На аэродромах, где немцы расположились, на окраине как кладбище разнотипной советской техники, вот и уволок что на вид цело. Двенадцать «СБ», шестнадцать «Пе-2», семь «ПС-84», тут и транспортные и есть один пассажирский. Девять «Ар-2», и двадцать два «У-2», шесть десятков разных «ишачков», «чаек», специально отбирал чтобы немцы не уничтожили, делал запас. Набрал на целый авиакорпус. А так как и лётчиков было на корпус, подумав дал приказ реорганизовать смешанную авиадивизию в авиакорпус. Но после того как Минск возьмём. Полки будут переформированы в дивизии.
Готовился, готовился, и раз, этот день наступил. Части по разработанному мной плану ещё засветло вышли в путь, разведчики разведбата двигаясь впереди зачищали всех свидетелей, что не за нас, валили столбы связи, у них там обойти Минск задача, блокировать город, но не дать уйти немцам из города. Уничтожить, такой приказ я отдал. Подразделения СС и Люфтваффе приказал в плен не брать, приказ письменный. Он был зачитан днём перед строем. Бойцы, натерпевшись от авиации в своё время, приказ только поддерживали, да и военные электрики им бить по нраву было. Разведка за это время собрала сведенья в каких деревнях и сёлах гарнизоны на нашем пути, в каких домах полицаи и немцы жили, и разведывательный батальон работал по ним, зачищая предателей. Да, я в курсе, что подпольщики отправляли своих людей в полицаи, чтобы значь что у немцев происходит, наши тоже опрашивали местных кто как себя вёл. Были нормальные, их решили не трогать, арестуют, будут следователи разбираться, полк НКВД за нами шёл, были и лютые. Этих только под ликвидацию. Сам я ещё днём выехал в Минск, видя нервозность на дорогах, пропажа такого количества техники и вооружения, освобождение пленных, естественно противника это сильно взволновало. И те не знали, что теперь ожидать, усиливая контроль. Однако проникнуть в город я смог, попав на территорию завода, снова шоколадкой с фельдфебелем поделился, попросив на ремонт русского генерала, тот ещё тут был, ну и когда мы вышли, подошли к трофейному «кюбельвагену», прихватил на одной из станций, тот несколько насторожено спросил:
– Как?
– Этой ночью. Утром всё закончится. Добьём остатки. В машине три «Вальтера» с глушителями, по три магазина запасных к ним, и патроны в пачках. Положите в свою ремонтную сумку, я провожу чтобы не досмотрели. У вас задача одна, не дать немцам использовать отремонтированные танки, и не дать уничтожить оборудование завода. Это всё, остальное не ваше. Готовьте технику к применению, танкистов я пришлю.
На этом всё, я проводил генерала, демонстративно угостил того яблоком, и покатил обратно, и как раз темнело встретился с разведчиками, переоделся в свою пятнистую форму генерала, и дальше командовал из штаба корпуса. Тут два радийных автомобиля, штабные автобусы, другие машины. Штаб по полной был оснащён, так что в режиме реального времени управлял соединением. В лесу остались четыре госпиталя в стадии формирования, но уже действующих, медсанбат шёл за нами. Техникой те оснащены в полной мере. Чёрт, да у корпуса семь сотен автомобилей и практически все они задействованы. Работали ночью, здорово помогали осветительные ракеты. Причём, немецкие. Я содержимое одного вагона увёл, те и были распределены по подразделения. А поначалу действовали тихо, без стрельбы, колонна итак шумно шла. Немцы конечно удивились, кто это такие. На русских даже и не подумали, тут глубокий тыл, а проводники довели два батальона мотострелковой бригады и батальон НКВД до стадиона в центре Минска, где почти восемьдесят тысяч военнопленных содержалось, два батальона стрелового полка до станции со складами, их брать начали. Третий батальон освобождал ещё один лагерь, там пятнадцать тысяч военнопленных содержали. Охрана лагерей уничтожалась полностью, в плен не принимались. Сами в плену были, знали, что это такое. Каждый батальон был усилен тремя танками, это были «тридцатьчетвёрки». Также один батальон мотострелковой бригады, усиленный танковой ротой, пошёл в обход Минска по левому флангу, ещё танковый батальон этой же бригады по правому, его усилили ротой автоматчиков. А вот самоходно-артиллерийский полк подпольщики выводили к казармам охранной дивизии, что тут стояла, к Гестапо, к администрации, действуя совместно с равзедбатом расстреливали тяжёлыми орудиями, и захватывали. Этим разведчики занимались. В плен тоже особо не брали. Так бои и шли до самого утра. Утром и авиация поработала, зачищая все подразделении вокруг города, включая зенитные, а также расстреливая поезда на железнодорожных ветках. Вот освобождённых нет, в бой их не кидали. Более того их не выпускали с мест содержания, там две роты НКВД работали со следователями, архивы-то захватили, хотя одна группа пленных очень к ним рвалась. Отошли, когда по ним в упор из автоматов ударили. Так что начали работу, тех кто замаран не был и ни в чём не подозревался, отправляли по частям. Тут же была сформирована комиссия, всё уже готово было, она распределением и занималась. Бойцов вооружали, кормили, выдавали новую форму со складов, если была нужна, и в часть направляли, как накапливался взвод. Так все три стрелковые дивизии мигом, уже к вечеру, личным составом пополнились, как и авиакорпус. Пополняли и формировали другие подразделения, две танковые бригады, артиллерийские и зенитные части. Армия стремительно засдавалась. Ну и суды были. В архиве нашли предателей. Освобождённые сами их выталкивали из строя, как выкрикивать начали, там приговор суда и расстрел. Среди командиров военюристы встречались, было из кого формировать такие подразделения.
Двое суток неразберихи и стало ясно - Минск наш. В Москве об этом уже знали, подпольщики сообщили, да и на вторую ночь, как вошли в Минск, я отправил в Москву самолёт
Нет, немецкие армейские корпуса конечно же имели приданную им авиацию, но мы знали, благодаря разведке, на какие аэродромы перекинули самолёты, и ударили бомбардировщиками по ним, а штурмовики довершили начатое. Так что пока новые части Люфтваффе перекидывали, наша полностью господствовала в небе, ещё бы, двести единиц в корпусе, и ещё вводили в строй, и теперь немцы ощущали на себе всё что наши советские подразделения получали в начальный период войны. Поэтому подошли те сильно потрёпанные и злые. Ударили в двух местах и хлипкая оборона русских сразу же пала, те побежали. Немцы ввели части в прорыв, а ловушка захлопнулась, выход перерезан двумя встречными ударами, и на них пошли тяжёлые танки двух отдельных танковых полков. Некоторые «КВ-1» я и с Украины перекидывал, тут в Белоруссии их не так и много было. У меня в армии этих тяжёлых танков двести шесть единиц, «двойки» я не считаю, из них я ещё три Отдельных тяжёлых самоходно-артиллерийских полков формировал, но на ходу «единиц» пока сто сорок, хватило два танковых полка пополнить техникой, плюс рота у мотострелковой бригады, остальные вводят в строй, пополняя части. В тех котлах немцы потеряли две пехотные дивизии и несколько полков, один из которых СС, и дальше атаковали уже осторожнее. Хотя всё равно трижды попадали под такие ловушки. Да, одна из дивизий оказалась танковая, причём СС, мы её били с особым удовольствием. В общем, за неделю боёв оба корпуса полностью сточились, и немцы пребывали в растерянности. У Центра резервов больше нет, начали перекидывать с других фронтов, с тыла, мы же продолжали готовится. Потери от этих боёв и у нас были немалые, но войска притирались друг к другу и бились с каждым днём всё лучше и лучше, новый устав изучен всеми. Также мы вывезли все запасы из леса и все госпитали, два автобата работали, разместив в Минске и окрестностях. Сам город прикрыт зонтиком ПВО, и истребительной авиацией, но скоро должны ударить, как сил наберутся. Вот только мы не собирались ждать, а били немцев как те прибывали, не успевали те сил накопить. Поэтому чтобы выиграть время, те высаживались раньше, и вот накопив достаточно сил, двинули к Минску. Постоянные минные ловушки, бомбёжка и обстрелы из засад сильно их бесили, но те неся потери так и шли. Ничего, отбились так что те побежали, теряя тяжелое вооружение и часть техники.
Наши подвижные манёвренные группы даже до Кобрина добирались, освобождая лагеря, и отправляя их пешком в сторону Минска, почти сто пятьдесят тысяч освобождённых дошли, а освободили по подсчётам триста, я тоже поработал, на оружие чистил пункты сбора, пушки, снаряды, топливо, перекидывая к Минску. Тут всё принимали интенданты, уже не удивляясь, откуда это всё появляется, я через Особый отдел велел передать приказ, прекратить задавать вопросы, и до кого нужно довели приказ. Так что пушек, снарядов и техники накоплено порядочно, люди нужны их и добывали, освобождая. Наши манёвренные группы зачищали гарнизоны в сёлах и городках, небольшие армейские подразделения, если они встречались, захватывали разные склады. Если что интересное, то туда под охраной пригоняли один из автобатов, в армии у меня их три, ещё один у мехкорпуса, и всё вывозили. Тот склад, где шестьдесят «Т-28» стояло, тоже взяли, и за три дня всё вывезли. Два отдельных танковых батальона сформировали, вошли в штат моторизованного корпуса. Их ввели в строй. Коринженер, мой зам по ремонту, этим занимался. Тот неплохо развернулся. Накопив запасов, я три дня назад побывал на островке и забрал своё имущество. Целое, к счастью. Причины были, с тем лётчиком, что я отсюда вывез, контрразведчики с Большой земли разговорили, заинтересовал их мой интерес к этому островку. Напрягло это меня. Очень. А воздушные бои у Минска приняли ожесточённый характер, рубились не по-детски. А то мне советовали часть самолётов перегнать на Большую землю, мол, там не хватает фронтовой авиации. А мне что тут с голой жопой сидеть? Нет, потеряли так потеряли, свои войска и территории бомбить не дам. Тем более прочухав что меня есть аэродром с длинной бетонной полосой, нас стала как аэродром подскока использовать дальняя авиация. Обычно садились на дозаправку при возвращении. Да и не так часто, за полтора месяца всего четыре налёта на Берлин. Вот так снова бои, немцы ожесточено кидали к нам разные подразделения. Один раз на двадцать километров продвинулись в перёд, это было серьёзно, но купировали, ударив всеми силами моторизованного корпуса, отчего противник был рассечён и в последствии уничтожен, немногие смогли вырваться из котла. Немцы ударили с двух сторон, чтобы разделить и ослабить наши силы, но на втором участке парни удержались. Вот так и длились бои до первого сентября, пока не стабилизировались на прежних позициях, два дня назад немцы выдохлись, отошли, а мы поправили оборону, и выслали маневренные группы, двадцать шесть были подготовлены, будут добивать тех, кто нас атаковал, укусами, удар-отскок, минами накрывать, но с разных сторон, и снова чистить дороги, деревни и сёла, бить всё что со свастикой. Опыт уже был, так что ушли группы. Стоит отметить, что новейшие танки были только в обороне, и в резервах. В манёвренных группах в основном это «Т-28», «БТ-7», и пушечные броневики, что способны держать высокую скорость и отрываться от преследования. Обычно в группу входили рота танков, пара броневиков и пара плавающих танкеток для разведки, рота мотострелков и два полковых миномёта. Связь была всегда и если требовалось, группы напрямую вызывали авиацию и сносили бомбами то, что им мешало. Даже транспортный самолёт могли вызвать, вывезти раненых. Неплохое взаимодействие с авиацией. Часто просто добивая то, что осталось после ударов нашей авиации. Так что работали отлично. Причём авиакорпус, который был развёрнут в три дивизии, пять отдельных полков и шесть отдельных эскадрилий, работал не переставая. По сути это отдельная боевая часть, со своей разведкой, штабом и боевыми частями. Они находили противника, включали в план, выдавая какому авиаполку работать по цели, и уничтожали. То есть, постоянно штаб армии не дёргали, запросами на разрешение ударить там-то и там-то, у лётчиков свои бои. В штабе армии свой отдел ВВС, куда стекалась прямая информация по действиям авиакорпуса, и штабные командиры могли сверится там со свежей информацией, узнать где нанесены удары и когда. Он один в армии работал без отдыха, просто чередуя подразделения по заданиям. И с каждым днём профессионализм рос, ошибок становилось меньше. Наземные подразделения, меняли части на свежие, раненых обеспечивали всем. Чёрт, у меня тут в городе вполне себе заработали школы, первого сентября был первый звонок, и дети шли учится. Две городские больницы открыли для горожан. Что у нас происходит писали в газетах Большой земли, об этом тоже помянули. Это советский город, мы отсюда не уйдём, и немцы это поняли. У меня тут войск за двести пятьдесят тысяч. Моторизованный корпус, авиакорпус, четыре стрелковых корпуса и отдельных частей хватало. Шло формирование и пополнение танкового корпуса, но там пока рано его в бой вводить. В основном пополнялись новейшими танками, всё старьё я передавал в стрелковые дивизии, у которых теперь по штату танковые батальоны. Обычно из «Т-26», «БТ» разных серий или ещё что.
После того как мы отбились от двух корпусов, меня пригласили в Москву, с пометкой, если это не ослабит оборону. Ничего, доставили меня на двухместном истребителе прямо на аэродром под Москвой. Сюда же у меня делают прямые рейсы двадцать шесть транспортных самолётов моего отдельного транспортного полка и тринадцать самолётов отдельной транспортной эскадрильи. У этой эскадрильи трофейные транспортники, «Ю-52». Вывозят раненых, тяжёлых, детей, тех специалистов что застряли в Минске и попали под оккупацию, командиров, у меня их переизбыток, а тут нужны. Причём я высылаю не всех подряд, два комдива взбесили меня тупостью, вот и отправил их в Москву с пометкой, нельзя доверять командовать людьми. Не они одни такие, так что подбирал грамотных и знающих командиров, вон у меня в армии контрразведка как належана, сколько агентов перехватили, дважды покушения на меня предотвратили. Поэтому плохих командиров и остальную накипь я отправлял на Большую землю. Там тоже хватало нормальных, но те что не ко двору у нас пришлись, имели метки что те не могут командовать теми или иными подразделениями. Не дано им. За полтора месяца, столько действовал этот воздушный мост, его прикрывали наши истребители-ночники, больно уж немцев бесили эти пролёты, было потеряно три самолёта. А те летали разными маршрутами на разной высоте и по одиночке, чтобы не перехватить было. Вывезено около ста тонн ценных грузов, и около шести с половиной тысяч пассажиров. Включая двух немецких генералов, что захватили в Минске, взяв в плен. Генерала Кубе брали мои разведчики в его резиденции, за то что он творил, его повесили на центральной площади при толпах минчан, как и его приспешников. Всё по суду. Почти две сотни там повесили. НКВД работало, их полк двухбатальнного состава за счёт пополнения был развернут в полноценную охранную дивизию и два отдельных полка.
В Москве я побывал, сутки отсутствовал в Минске. В Кремле был, Сталин с маршалом Шапошниковым, они вдовам в кабинете были, очень внимательно слушали мой рассказ. Не перебивая, до конца, до того дня пока не убыл в Москву. Маршал и поинтересовался:
– Скажите, как вы смогли обеспечить всем свои подразделения? Мне рассказывали настоящие небылицы.
– Я вам признаюсь, - мой голос упал до шёпота.
– Это была магия.
Те вытаращились на меня, и я не выдержав засмеялся, поясняя, правде всё равно никто не верит: