Феномен
Шрифт:
Стоит отметить, что десантники особо с парашютами не прыгали, кроме двух рот. А как показала воздушная разведка, там дорога неплохая, транспортные самолёты сядут. Они и садились, выпуская из своего нутра бойцов, отцепляли с подвесок противотанковые пушки, батальонные миномёты, ящики со снарядами и минами выгружались, и припасы. Причём транспортники и по нашему корпусу работали, все транспортные самолёты. На Москву массовые вылеты пока перекатились, всего три борта продолжали рейсы. Заявок на вывозы хватало. Например, у переправы через Буг, был найден луг с твёрдым покрытием. Там заровняли все воронки и следы другие боёв, прошедших в первый день войны, и стали прибывать транспортники отдельной эскадрильи. Транспортный полк не был задействован, он готовился перекинуть бригаду ВДВ, грузилось всё что необходимо, и тот был в полной готовности к вылету. В основном со снарядами, мы их тратим. Топлива как раз нет, захватили в Барановичах цистерны. Железнодорожная ветка до Минска была целая, только часть путей разобраны. В Барановичи уже пригнали подвижные составы и там грабили, и вывозили всё со складов, что немцы бросили в панике,
Пока десантура брала Седльце, а мы шли к городу, я читал сообщения. С ударом по флангам немцами, те бросали дивизии в прорыв одну за другой. Клещи уже нависли угрожающе над Юго-Западным фронтом, но как и ожидалось, с отходом промедлили. Не успели. Мне уже жёстко приказывали, но и я отвечал, что нахожусь в Польше, приказ выполнить не могу. Тоже мне, нашли палочку-выручалочку. Командиры штаба тоже были и в недоумении. Где мы, а где образовывался котёл. Мы как бы очень далеко. А подвижные минские подразделения, что остались у города, находятся в стадии формирования, я все боеспособные забрал, чтобы те боевой опыт получили такого похода. Он уникальный. Оставшиеся подразделения как резерв у начальника штаба генерала Васильева. В походе не нужны, а отбить возможные атаки способны. Я только беспокоился как бы в Минск не прилетел кто имеющей более высокое звание чем Васильев, и давя чином, взяв что есть, не двинул в сторону Киева. Такое тоже может быть, что я и озвучил командованию корпуса. На что те только качали головой, что такое не может быть. Да ещё как может, какой только бред не устраивают советские командиры, чтобы задницу прикрыть. Поэтому я не удивился сообщению из штаба своей армии, полученное в восемь утра, о прибытии в Минск генерала Жукова. И не побоялся ведь на двуместном истребителе добраться.
– Шифровальщика ко мне, - приказал я, прочитав сообщение.
Корпус стоял, а время завтрака, точнее он уже закончился, первые подразделения выдвигались, когда я получил это сообщение. На данный момент веся бригада и рота НКВД уже были высажены и бои за Седльце уже подходили к концу, там не так и много сил было, а две роты, выброшенные с парашютами за городом, не дали им уйти. Стоит отметить, что по моей заявке ткацкая фабрика начала изготовление камуфляжной ткани, рисунок «Берёзка», а пошивочные мастерские шили армейские комбинезоны с капюшонами. Именно бригада ВДВ первой получила их. Нет, вру, первыми разведчики маневренных групп, но факт, что десантники имели свою отличительную форму, имел место быть. Также в каждом взводе хотя бы одно противотанковое ружьё было. Мы их у немцев в боях захватили порядочно, да ещё на складе в Минске были, вот и для десантников выделили при вооружении бригады. Хотя бы по одному ружью на взвод, поэтому те две роты что были сброшены, когда немцы начали отступать, выбили и бронированную технику из ружей. У них их шесть было. Лагерь военнопленных командиров освобождён, там сотрудники НКВД работают, и сотрудники из Особого отдела моей армии. Небольшой аэродром захвачен, сейчас бои за железнодорожную станцию шли. Там неожиданно оказался моторизованный батальон. Хорошо техника на платформах была. Штаб бригады постоянно на связи, помощи особо не просили, пока своими силами справлялись. Блокировали немцев у здания вокзала и у вагонов, там три состава на путях стояло, два вагона горело, постепенно сжимая колечко. А вообще корпус, пройдя через Буг, разбежался. Со штабом корпуса не так и много подразделений шло, в основном зенитчики и тылы. Охватили зону на пятьдесят километров слева и на пятьдесят справа, посещая все деревушки, сёла, хутора и городки. Разбившись на роты, и взвода. Такой работе особенно еврейский стрелковый полк рад был. Получив свой маршрут для действий, сразу умчались. Этими отрядами выбивались гарнизоны, разные армейские и полицейские подразделения, сжигались склады, с тем что нам не нужно. Тут по трассе основой автопоток шёл с грузами, тылы в общем. Если что интересное, то порожние грузовики, колонной, с охранением, выдвигались куда нужно. Там снабженцы корпуса работали, что в приоритете среди трофеев те знали. Это ещё не всё. Тут железнодорожная ветка шла от Бреста на Варшаву. Ещё за две недели до этого рейда я дал задание своему заму по ремонту, сделать машину для уничтожения железной дороги. Даже намёк дал. Мощный трактор и опускаемый крюк сзади, тот будет ломать шпалы, и рельсы сами будут гнутся. Что-то такое и у немцев было под конец войны, но они паровозы использовали. Те пять дней работали и выдали результат, пробная работа подтвердила, хороший аппарат. Этот трактор «Коммунар», двигался с нами на трейлере, иначе бы не поспел, скорость маленькая.
Это я к чему, пока мы завтракали, тот нас нагнал, его пушечный броневик охранял и пыхтя ломая шпалы полз дальше. Железная дорога недалеко была от трассы, метрах в четырёхстах, хорошо видно. Вот так наблюдая через окно штабного автобуса как коптит дымом из выхлопной трубы «Коммунар», я услышал шум за спиной, обернулся к шифровальщику, что поднялся в салон и замер с блокнотом и карандашом в руках, и сообщил ему:
– Шифрограмма в штаб минской обороны. Лично в руки товарищу Жукову. «Я, генерал Сергеев, запрещаю задействовать свои подразделения, стоявшие у Минска. В случае, если подразделения будут выведены и погибнут, то будет выдан приказ на ликвидацию генерала Жукова. Я за своих парней любому горло перегрызу». Моя подпись. Отправьте немедленно.
Шифровальщик, что сосредоточено слушал, угрюмо кивнул и ушёл, а командиры начали обсуждать мой приказ, но тихо, шёпотом. Тут был отдан приказ начать движение и техника штаба корпуса последовала за боевыми подразделениями, что шли впереди. Кстати, две маневренные группы как раз подошли к Седльце и присоединились к избиению остатков немецкого моторизованного подразделения. Пленные уже были взяты, информация получена и передана в штаб корпуса. Этот батальон головной, направляемый к нам пехотной дивизии. Вообще формировался моторизованной полк, но не успели, в спешке тот был оформлен как батальон, передан под командование комдива пехотной дивизии в качестве усиления, и их по железной дороге срочно начали перекидывать к нам. Подразделения самой дивизии, а это была Семьсот Одиннадцатая пехотная дивизия, следуют за батальоном. К сожалению, перехватить их не получится, в штаб дивизии уже передали, что ведут бой, так что те высадятся раньше. Ну и ладно, всё равно встретимся. В Седльце у нас отдых, сутки дам ребятам прийти в себя, остальные подразделения корпуса и приданные силы встанут в тех городках и других населённых пунктах где на тот момент будут находится. Тоже отдохнут. Однако не все. Сейчас выполнялась операция «Чистое небо». Аэродром у Седльце захвачен, с десантниками два командира ВВС, те всё осмотрели и дали сигнал в Минск, в штаб авиакорпуса. Они запасы топлива осмотрели, аэродром-то транспортный, обычно больших запасов нет. К счастью, тут склад с бочками, его видимо недавно пополнили. Так что пока мы шли к городу, неподалёку пролетело три группы самолётов. Штурмовой полк, полного состава, эскадрилья истребителей, на «ЛаГГ-3», и восемь транспортных «Юнкерсов», с механиками, техниками и грузами, всем тем, что положено для нормального функционирования авиачастей. Наши лётчики сейчас заправятся и начнут весь день, пока мы отдыхаем в Седльце, кошмарить всех вокруг, особенно ту пехотную дивизию бить. Пока та в эшелонах и не успела выгрузится, стоит это сделать. Приказ уже ушёл. Истребительная эскадрилья прикрывает наши штурмовики, ну и сам город, где части корпуса будут стоять. Мы уже попадали под налёты, один вчера и три сегодня с утра. Сбили семь самолётов зенитками. Зениток у нас много, как-то подсчитали, на весь корпус триста двенадцать единиц.
Выспался я отлично. Мне подобрали каменный домик рядом с тем зданием, где штаб корпуса временно разместился, боевая работа там не прекращалась ни на минуту, просто одни командиры отдыхали, другие работали, и менялись. Сам дом принадлежал командиру гарнизона, тот погиб в боях за город, слуги разбежались, так что я спокойно тут разместился, мой денщик и бойцы взвода обслуживания привели дом в порядок, свежее постельное. Отлично отдохнул. Сумина смотрю нет, он другую спальню занимал.
Завтрак уже был готово. Читая свежие шифрограммы, хмыкая себе под нос, Жуков улетел сразу, после инспекции сил у Минска, вряд ли испугал, не тот он человек, просто убедился, что подвижных соединений там попусту нет, я поел, отличный омлет был, с гренками и овощами, попил чаю, обязательно с лимоном, и собравшись, надел свой камуфляжный костюм. Тот отдавал мылом и свежестью, за ночь его постирали, высушили и погладили, я покинул домик, а хороший, сам бы в таком не отказался жить, и прошёл в штаб. Генерал Сумин находился тут, тоже отдохнул, но пришёл раньше. Днём мы командовали попеременно, до обеда он, я спал, после обеда я сменил его, а ночью только дежурные офицеры в штабе, отдыхали. Ночью боевая работа наземными силами не велась.
– Есть свежие новости?
– поинтересовался я, и стал просматривать сводку по корпусу, сюда вся информация стекалась.
– Нет, особо срочных нет. «Илы» хорошо поработали бомбами и ракетами по пехотной дивизии, что сюда шла, частично рассеяли, частично разбили, пока собирают что осталось. Как воздушная разведка доложила, оборону строят. Думают мы на Варшаву идём. Да, мы один связной самолёт потерли час назад, дотянул с дымом до одной из наших маневренных групп. Самолёт сгорел, лётчики лётнаб живы. Это они доложили о дивизии немцев. Следователи по командирам из лагеря ещё работают, но две сотни за ночь отправили в Минск на транспортниках. Подразделения корпуса вокруг нас уже закончили принимать пищу, я дал приказ начать движение на Люблин. Двадцать минут как. Пора и нам.
– Да, отдавай приказ.
Штаб начал сворачиваться, грузилось имущество в машины, я же пока на своей «эмке», что обычно следовала в штабной колонне, доехал до лагеря пленных командиров. Там тоже подогнали грузовики, свежие трофеи, сажали в кузова. Покинув машину, поправив форму, начал слушать доклад старшего охраны колонны, где повезут освобождённых, когда меня окликнули от одного из грузовиков, где шла погрузка:
– Товарищ старший лейтенант? Товарищ Сергеев!
Двое командиров, не веря своим глазам смотрели на меня, и вышли из группы освобождённых, но остановились, когда боец НКВД встал на пути и перегородил им дорогу своим карабином.
– Бичурин и Семёнов, - сразу опознал их, и пояснил старшему конвоя.
– Мои бойцы. Лейтенант Семёнов командовал «тридцатьчетвёркой», а лейтенант Бичурин взводом лёгких танков. Попали в плен на дороге в Пинск, где мою группу разбили. Участвовали в засаде у Кобрина на второй день войны и перехвате моторизованной роты СС чуть позже. Неплохо проявили себя. Об этом писали в газетах. Вот что, проверить первым делом и ко мне.
– Они проворены уже. Архив лагеря мы взяли. Кроме попадания в плен особо предъявить им нечего. С немцами не сотрудничали.