Феромон

Чер Алекс

– Ну, так, на троечку, - скептически морщусь.
– У меня к тебе просьба. Пожалуйста, это очень важно.
– Жду, когда он кивнёт.
– До того, как Иви пойдёт под венец, скажи ей: жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на тех, кому мы не нужны, но был в её жизни день, ради которого стоило жить. И есть человек, который меня за это прибьёт, но ради неё он весь мир нагнёт, лишь бы её жизнь состояла из таких дней.

– Думаешь, она поймёт?
– засовывает отец руки в карманы, совсем как я, выпрямляясь во весь свой могучий рост.

– Уверен. И передай Ричарду,

что его любимая черепашка тогда не сама выбралась из клетки, а ещё, - потираю старый шрам на подбородке, - он бьёт, как девчонка.

– Эйв, - окликает меня отец, когда я уже направляюсь к выходу.
– Зачем ты прилетал?

– Может, для того, чтобы услышать тебя, пап. А может, чтобы первый раз в жизни послушать твоего совета, - я возвращаюсь, чтобы его обнять.
– Спасибо!

– Удачи, Эйвер, - хлопает он меня по спине.

– И тебе, пап. Я позвоню. Теперь обязательно.

И, уже выходя из бара, вижу, как он натягивает на голову свою неизменную кепку, а ещё, кажется, берёт у официантки телефончик.

30. Анна

– Доброе утро, красавица, - совсем рядом слышу голос Эйвера, но сквозь приоткрытые веки лицо расплывается. Он кажется нереальным, призрачным, ненастоящим. Но это он.

– Дьявол!
– закрываю лицо одеялом. Ханта мне как раз и не хватало. Представляю, как я сейчас шикарно выгляжу. После всего. Со спутанными волосами, со сна, в больничной одежде.

– Можно просто Эйвер, - улыбается он. Точно знаю, что улыбается.
– Я сижу тут давно. Я уже всё видел. И слышал, кстати. Не знал, что ты храпишь.

– Я не храплю, - откидываю одеяло.

– Ещё как храпишь, - он склоняет набок голову, прикрывает глаза, издаёт звуки похожие на хрюканье, а потом причмокивает, словно во сне.

– Паяц, - снова укрываюсь с головой, но в этот раз, чтобы он не видел, как я улыбаюсь.

– Боже, что это?
– приподнимает он с лица одеяло.
– Ты бодалась с единорогом, или это третий глаз? Лично я за первый вариант.

– Чёрт, - трогаю шишку на лбу. Уже не такая страшная, как была, но ещё выпирает.
– Ещё будут дурацкие замечания?

– Ладно, шутки в сторону, - устраиваясь в кресле, он закидывает ногу на ногу.
– Врач сказал: ничего серьёзного, сотрясения нет. Но это не важно, я всё равно засужу этого ублюдка Ривера по полной программе. Но начнём с того, как ты вообще оказалась в его машине.

– Он предложил меня подвести. Это несчастный случай, Эйв, - неудобно говорить лёжа, поэтому, натягивая к груди одеяло, поднимаюсь повыше к подголовнику больничной кровати.

– Опять его выгораживаешь?
– вздыхает Хант.

– Он не нуждается в моей защите, просто отстань от него, - отворачиваюсь, чтобы он не сверлил меня своим безжалостным взглядом.

– Почему?

– Потому что ты только всё усложнишь, Эйвер, - шумно, недовольно выдыхаю. Как объяснить ему всю запутанность наших отношений с Ривером? Всю замысловатость самого Ривера, ненавидящего женщин, предпочитающего любым из них девственниц. Неопытных,

робких, испуганных. Юных. Непорочных. Не знаю только с чего он вдруг сделал исключение и заклинился на мне. А Ханту это знать и тем более не стоит.
– Всё станет ещё хуже.

Небольшая палата завалена цветами. Ровными рядами в одинаковых вазах огромные букеты стоят на полу. Ярко-красные розы. Способ Ривера сказать: «Прости!» За то, что я пострадала. За то, что он меня всё же подвёл. Не сберёг. И я не чувствую ни обиды, ни злости, ни отвращения. Но среди этого моря гибнущих цветов ощущаю себя на больничной кровати как в белом гробу. Словно лежу на собственных похоронах. Видимо, запоздалое осознание, что я могла погибнуть. Неприятное чувство.

– Это не ответ, - пытает меня бездушный голос Ханта.
– Откуда он тебя подвозил? Куда? Это было свидание?

Нет, всё же я на него злюсь. На Тома. За то, что теперь Хант начнёт копать ещё глубже. Теперь он не удовлетворится путанными объяснениями. Как опытный механик он полезет в мою жизнь с гаечным ключом. И пока не разложит по винтикам, не успокоится.

– Я сказала: это был несчастный случай. И я не обязана тебе отчитываться, как я провожу своё личной время. Где и с кем.

– Думаю, твой врач ошибся, когда сказал, что ты ударилась головой несильно, - усмехается Хант, привычно игнорируя мой гневный выпад.
– Ты чуть не погибла, помнишь? Улетела в воду с недостроенного моста на скорости двести миль в час. Или хочешь сказать, что вы просто планировали перелететь залив? Или в машине стоимостью две килотонны баксов отказали тормоза? Потому что тормозного пути не обнаружено.

– Проклятье!
– сажусь, отталкиваясь от изголовья. И теперь я злюсь на Ханта и только на Ханта.
– Не лезь в это, Эйвер! Ты вообще понимаешь слово «нет»?

– Я не принимаю его как ответ.

– Тогда ты ничем не лучше Ривера, - вырывается у меня в сердцах.

– Как скажешь, - он резко, обиженно встаёт и, засунув руки в карманы, идёт к двери. И я уже жалею, что сорвалась, хочу его задержать, но он сам останавливается на пороге.
– И знаешь, если в следующий раз захочется позвонить мне со дна залива, хорошенько подумай. А то вдруг я всё неправильно пойму, вдруг подумаю: это что-нибудь значит. Ведь ты сказала...
– он словно не может произнести это вслух.

О, чёрт! Нет, нет, нет. Неужели я сказала, что люблю его? Неужели я произнесла это вслух?

– Эйв, я, - всю мою злость как рукой снимает. Боюсь на него даже смотреть.
– Я не это имела в виду. Я просто... да, я ударилась головой, и мне казалось...

Гробовое молчание, пока я подбираю слова, всё же заставляет меня повернуться. Склонив голову, он слушает моё блеяние с нескрываемым интересом. Чёрт! Да он понятия не имеет, о чём я говорю.

– Отвези меня домой. Пожалуйста.

Даже не надеюсь, что он забудет моё смятение. Поэтому мне срочно нужно придумать как выкрутиться, когда он будет задавать мне свои изматывающие вопросы. А он будет! А ещё узнать, что же он хотел мне сказать. Но больше всего я не хочу оставаться здесь одна, когда вернётся Ривер.